Великая степь. Приношение тюрка (сборник) - Мурад Аджи

Несколько слов об использованной литературе

Моя рабочая литература приведена в предыдущих книгах, есть она и на сайте http://www.adji.ru. К этому добавлю, что я сознательно не пользовался академическими правилами транскрипций, считая их неприемлемыми в научно-художественной книге. Поначалу вообще не хотел давать список источников, но читатели изменили мое мнение. Я понял, книги теперь читают иначе, чем читали их мои сверстники.

Неожиданности в этом открытии нет. Мое поколение выросло в «книжную» эпоху, когда слово «Интернет» отсутствовало даже у фантастов. Тогда и телевизоры были не в каждом доме. Но молодости, как известно, свойственна пытливость, ответы на свои вопросы мы искали в книгах. Мы читали. Много.

Читали жадно, запоем, домашних книг не хватало, обменивались друг с другом, записывались в библиотеки и спорили, сражая оппонента цитатой или неизвестным ему фактом. Аргументы добывали в книгах, других источников знания просто не было. Мы добывали их сами! С годами выработалась умение выуживать информацию из книжного океана. Это умение очень пригодилось мне в МГУ и в аспирантуре.

Сейчас в распоряжении каждого Интернет с его «поисковиками», забиваешь нужное слово, и тебе выкладывают все, что нашлось в Сети. И многие даже не догадываются, что выложено далеко не все. То, что не попало в Интернет, для пользователей Интернета не существует. Так, искусственно, сужается кругозор современного человека. Означают ли мои слова, что я против Интернета? Нет, конечно. Но надо помнить, что он лишь подсобный инструмент исследователя. Таково мое мнение.

Огорчает и другое. Сегодня культивируется совершенно варварский способ чтения. Для экономии времени пользователь (уже не читатель!), открывая электронную версию книги, «забивает» нужные слова, например, «Китайская стена» и читает только те страницы, где встречается «Китайская стена». Все остальное мимо. Логика исследователя, информация второго и третьего плана, которая необходима при анализе, полностью исключаются. При таком чтении теряются краски, полутона, оттенки – ими богаты бумажные книги.

Вот тому пример. Работая над своими книгами, я с большим вниманием читал Н. Я. Бичурина (Иакинфа), бесценный кладезь сведений по истории Азии. Бичурин говорил и о Китайской стене, называя ее, разумеется, не Китайской, а Великой, как называли сами китайцы. (Кстати, «поисковик» выдал бы здесь нулевой результат.) Меня интересовала, естественно, не стена, а совсем другая тема – взаимоотношения народов Центральной Азии, разделенных этой стеной.

Нашел любопытные сообщения китайских хроник, в разные годы писавших о толпах китайских перебежчиков к гуннам. Еще интереснее были для меня слова китайского сановника Хэу Ин: «Невольники и невольницы у пограничных жителей без исключения помышляют о бегстве. Они вообще говорят, что у хуннов весело жить, и, несмотря на бдительность караулов, иногда перебегают границу» (выделено мной. – М. А.).

Я и раньше понимал, что, вопреки известному мнению, Китайская стена не могла служить защитой от набегов с севера. Даже теоретически невозможно. Эта внутренняя уверенность дала мне основания написать: «Великую Китайскую стену возвели, чтобы остановить отток людей из империи, китайцы бежали на север семьями и целыми деревнями. Там жилось веселее, это слова из китайской летописи. На Алтае жилось веселее! Разве то не оценка тюркской жизни?!»

В списке основных источников я называю труды Бичурина, там же указаны и работы других авторов, без знакомства с которыми мой вывод будет просто непонятен. Но для Интернета эти авторы как бы и не существуют, они же не о стене писали.

Хочу обратить внимание и на другую важную вещь. Да, знание источников для исследователя условие необходимое. Но… недостаточное. Потому что знание – это всего лишь информация к размышлению. И поиск такой информации – важнейший этап в работе автора. (Заметьте, далеко не каждый автор изначально способен стать исследователем.) Знать можно много, даже очень много, но так и не стать исследователем.

Исследование создает новое знание! Оно результат качественно иного поиска – с логикой, с информацией второго и третьего плана, с охотничьим чутьем, наконец, которое необходимо при анализе, о чем я и говорю выше, сетуя на Интернет.

Поясню свою мысль конкретным примером. На сайте я публикую наиболее интересные письма читателей, среди прочих там есть «Письмо о колокольном звоне». Поводом для него стало упоминание в моей книге о звоне колоколов при правлении хана Эрке. Автор письма, один из сотрудников Сибирского центра колокольного искусства, просил поделиться информацией, связанной с историей колоколов «или хотя бы дать рекомендации, где ее можно найти». Думаю, отрывок из моего ответа будет интересен всем читателям.

Вы задали очень интересный вопрос. Специально этой темой я не занимался, она была для меня фрагментом большого исследования, посвященного Великому переселению народов, зародившемуся на Древнем Алтае, в авангарде которого стояли тюрки. В своем исследовании я касался, в том числе, и происхождения предметов культуры, которые пришли на Евразийский континент с Великим переселением народов. К числу таких предметов относится и колокол.

Европа узнала о колоколе и технологии его изготовления от тюрков. Прошло уже почти пятнадцать лет, как вышла моя книга «Европа. Тюрки. Великая Степь», в которой есть строки, посвященные истории колокола (глава «Исчезнувшее наследие»). Его история неразрывно связана с распространением религии древних тюрков – тенгрианства, т. е. веры в Бога Небесного (Тенгри). Тему религиозной жизни Древнего Алтая я развил в книге «Тюрки и мир: сокровенная история»: там я подробнее пишу, как трансформировалась вера в Бога Небесного в разных регионах и в разные исторические эпохи.

Как известно, хан Эрке (Канерка) (так чеканилось имя Канишки на монетах) правил в начале II века (есть и другие датировки). Сведения о том, что колокольный звон был зна́ком той религиозной жизни, оставил нам Бар Дайсан, записавший в начале III века рассказ послов, прибывших в Сирию из Северной Индии (имеется в виду Кушанское царство). Эти записи вы можете найти в работе: Бонгард-Левин Г. М., Карпюк С. Г. Буддизм в античной и раннехристианской литературе// Древняя Индия. Историко-культурные связи. М., 1982. Там описывается обитель саманеев (шраманов), которые приступают к молитве по звуку колокола.

Интересные сведения о шраманах оставил Бируни (Абу Рейхан Бируни. Индия. М., 1995): он называет их аш-шаманийа, а само слово, как отмечается в комментариях, является производным от слова «шаман». Шраманы (или всё-таки шаманы) в Кушанском царстве не были простыми монахами и тем более буддистами в обычном смысле этого слова, это были священнослужители, «проводившие весь день в беседах о Боге Небесным». Любопытные подробности о них можно найти в работе: Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в древности. СПб., 1985.

Кроме этих источников, я, разумеется, пользовался словарями: Христианство: Энциклопедический словарь (статья «Колокол»). Т. I. М., 1993; Мифологический словарь. М., 1991 (статья «Аботени»); Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XIII. СПб., 1894 (статья «Индия»); Древнетюркский словарь. Л., 1969.

Некоторые интересные подробности нашел в книге: Цыбиков Г. Ц. Буддист паломник у святынь Тибета. Петроград, 1919; а также в статьях: Альфонсо Н. Предметы буддийского алтаря; Ткачев В. Культовая архитектура Монголии XVI–XX веков // Декоративное искусство – Диалог истории и культуры. № 1–2, 1995.

Любопытным мне показался и факт, который я нашёл в дореволюционном издании Дм. Бакрадзе «Кавказ в древних памятниках христианства» (год выпуска отсутствует): сообщается, что в Эчмиадзине хранится колокол с Тибета с молитвенной надписью: «Ом, ом».

И всё же сейчас, по прошествии стольких лет, говоря об истории колокола, я бы обратил внимание на главное – на технологию. Изготовление колокольчика, украшавшего одежду, и отливка колокола – принципиально разные процессы. Чтобы отлить колокол, нужны особые знания (и сырье, разумеется).

По одной из версий, «чугун» (чуюн) на древнетюркском языке означает «певучий», а в Древнетюркском словаре еще присутствуют и слова «чогун» (из пламени, из жара) и «чунг» (колокол). Возникает вопрос: не связано ли и само слово с производством колоколов, точнее, с его технологией? Тем более, автор изобретения бронзового колокола известен из мифологии: это – Аботени, а по китайской версии Хуан-ди, жизнь которых связана с Тибетом. Напомню, территория Древнего Алтая включала в себя и часть Тибета.

Технология, использующая чугун, – вот, что кажется мне теперь самым главным в истории колокола. Тюрки изобрели свою технологию плавки железной руды и получения чугуна (она работает до сих пор). Говоря современным языком, это было их «ноу-хау». Вместе с тюрками технология распространялась по свету, а с технологией – и колокола. Разумеется, все было подчинено религии.