Он пришёл сверху. Том I. Во власти сна - Кристина Рябинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 31. Дворцовые заботы
Артём ответил не сразу.
— Не думаю, что Антанарис обидится, — Первомай дружелюбно улыбнулся и добавил, многозначительно глянув в глаза собеседника:
— Я могу послать ему весточку.
— Не стоит, я сам пошлю кого-нибудь… — спохватившись, соврал Артём, но получилось плохо. К счастью, Первомай этого, кажется, не заметил.
— Ты в любой момент можешь попросить любого из дворцовых гонцов. Напомни потом, я покажу тебе, где их искать.
— Да мне и не особо хочется возвращаться туда, честно говоря, — признался Артём.
— Ещё бы! Работа дозорником — хоть и важна, но невероятно трудна.
— Да уж…
Первомай сделал маленький глоток из своей чашки, а затем продолжил:
— У меня тут есть множество книг по физике. Тебе ничего сложного делать не придётся: поможешь мне в управлении Отчином, и мы вместе будем работать над кротовой норой, которая вернёт нас домой. Я за ценой не постою, не беспокойся, с меня — лучшие покои дворца и пища, естественно, человеческая. Немного помолчав, Первомай добавил с заговорщической улыбкой:
— У меня также есть девочки. Высшие, у них всё на месте.
— Мне сейчас как-то не до этого… — сначала Артём широко раскрыл глаза, но затем быстро опустил растерянный взгляд на чашку в руках собеседника.
— В самом деле? — искренне удивился Первомай, раззадорившись от скромности Артёма. — Знаешь, скажу тебе как мужчина — мужчине: одно другому не мешает. А что же, девчушка эта, дочка Антана, как её там…
— Первомай зажмурился, поднял руку и щелкнул пальцами, вспоминая.
— Алиса, — тихо напомнил Артём.
— Точно, Лиса-Алиса! Не нравится тебе?
— Да нет… — Артём растерянно расплылся в улыбке. — В общем спасибо, я подумаю насчёт этого.
Но Первомай будто прочитал всё в его взгляде.
— Я и забыл, как ты молод, — по доброму улыбнулся он. — Сколько тебе лет?
— Семнадцать, почти восемнадцать уже, наверное… — Артём задумчиво посмотрел в сторону, пытаясь прикинуть, сколько сейчас времени наверху.
— Какой прелестный возраст… Где мои семнадцать лет? — грустно напел знакомый мотив правитель, рассматривая заметно опустевшую тарелку с бутербродами. Артём тоже посмотрел на неё, но есть больше не хотелось.
— Так что, останешься? — вождь в очередной раз отпил из своей чашки, пристально смотря на Артёма.
— Ладно, — выдохнул в ответ тот. — Конечно, домой-то надо возвращаться. Мне в институт нужно успеть.
— Ну вот и славно! — Первомай снова заулыбался и расправил смятый уголок платка, торчащий из кармана пиджака.
— Как же у вас получилось стать правителем Отчина? — поинтересовался Артём, бросив взгляд на платок. — Как удалось завоевать доверие местных жителей?
— Это было просто, — начал Первомай, уперевшись подбородком в кулак. — Как ты мог заметить, уровень развития у всех живущих здесь довольно низок. Что уж говорить о том, что мои слуги до сих пор с опаской обходят стороной мой ржавенький «Москвич», — тут Первомай усмехнулся, и округлые щеки пошли волнами, — было несложно завоевать их доверие.
— Антанарис рассказывал мне, что вы провели электричество.
Первомай прыснул смешком и махнул рукой, оторвав её от подбородка.
— Мне не пришлось этого делать, лампы были здесь ещё до меня. Кто их создал — мне неизвестно, но я лишь соорудил провода и провел свет в город. И сердца жителей растаяли… — Первомай удовлетворённо откинулся на спинку стула, та будто обиженно скрипнула. — Не оставаться же мне жить дикарём, правильно? Ну а потом дело времени. Дать каждому цель, работу и дом — и все зажили намного лучше. Перестали отбирать друг у друга еду и драться за территорию.
— Давно это было?
— Ну, если по местному, — Первомай вытянул губы трубочкой, задумавшись, — примерно тридцать вел.
— Теперь мне всё ясно… — Артём устало прикрыл глаза. — Вы открыли мне глаза на то, что происходит здесь. Спасибо.
— Да не за что, дорогой! — правитель с какой-то радостной заботой окинул взглядом Артёма, будто только что увидел своего новорождённого сына. Артём заметил блеск в его глазах и подумал, что вождь всё же не менее странен, чем местные жители.
Теперь, когда появилась хоть какая-то определённость относительно дальнейшей судьбы и напряжение ушло, Артём вспомнил, что его подняли среди ночи после итак довольно тяжёлого дня. Усталость напомнила о себе и голова тут же налилась тяжестью.
— Сейчас все таки ночь, — сказал вдруг Первомай, будто читая мысли. — Пойдём, тебя осмотрят и я покажу тебе твою комнату.
Он отодвинул стул и поднялся из-за стола.
— Это точно нужно делать среди ночи?
Артём последовал его примеру, захватив обломки магнитофона, которые он снова положил в карман. Наушники тоже не забыл: надел их на шею и запустил провод под майку.
— Ничего — проснётся, ничего с ним не будет, — Первомай махнул рукой, прикрыв глаза.
По уже знакомой Артёму белой каменной лестнице, ведущей на следующий этаж, они быстро поднялись наверх. С каждой минутой Артёмвсё больше ощущал, как его клонит в сон: голова кружилась, теперь и всё тело вслед за головой стало казаться ужасно тяжёлым. Вдруг Первомай тихо начал напевать себе под нос:
Как-то летом на рассвете
Заглянул в соседний сад.
Там смуглянка-молдаванка
Собирала виноград…
Артём знал эту песню, и мысли, за которыми было сложно уследить, сами продолжили слова:
Я краснею, я бледнею,
Захотелось вдруг сказать:
Станем над рекою
Зорьки летние встречать!
Артём часто заморгал, пытаясь отогнать сонливость. Следующий этаж был сооружен в виде балкона, который загибался и вплотную прилегал к стенам скалы, из которой и был вырезан дворец. Прямо перед глазами, за белоснежными резными перилами с нижнего этажа тянулись высокие узкие окна. В стенах скалы за спиной располагались дверцы, всего на этаже их было шесть — по три с каждой стороны от лестницы. Они подошли к одной из них, сделанной из уже знакомого Артёму тёмного дерева, и вдруг послышался тихий шепот ветра. Тёплый поток воздуха поднял чёлку, и он машинально пригладил её, наблюдая за Первомаем.
— Да, пожалуй, местные бризы — одна из самых приятных черт этого мира… — заметил правитель и, подняв руку, настойчиво постучал в дверь пухлым кулаком.
— Лингрем! Просыпайся! Необходимо осмотреть гостя!
Дверь открылась через минуту— судя по всему, некий Лингрем и не спал. В дверном проёме появился на первый взгляд самый обычный человек — высокий, в очках и с короткой стрижкой, волосы в которой подернулись сединой. Только вот вместо носа на лице красовался острый тёмный клюв.
— Да, Великий. Обождите, — немного гнусаво бросил врач, и закрыл дверь. Из комнаты раздалась какая-то возня, и через несколько секунд дверь снова открылась — Лингрем
