Окрик памяти. Книга вторая - Виктор Ефимович Копылов

можно прочитать интересные сведения о заводах-изготовителях, о времени и месте производства (илл. 400).

Случайно сохранившиеся рельсы – прекрасные музейные экспонаты, документы ушедшей истории.

В конце прошлого века, ко времени пуска железной дороги Екатеринбург–Тюмень, основными производителями и поставщиками рельсов стали уральские заводы, в первую очередь – Нижнесалдинский, Нижнетагильский и Надеждинский (ныне – Серовский) заводы Богословского горного округа.

Нижнесалдинские рельсы XIX века считались лучшими в России. Заводчику Демидову была предоставлена честь их поставки на такие важные магистрали, как Петербург–Москва и Петербург–Варшава. Рельсы выдерживали четвертьвековую интенсивную эксплуатацию на Николаевской железной дороге.

Шли рельсы и в Сибирь. Заводами в Салде в те годы руководил известный уральский инженер К.П. Поленов, автор русского бессемерования металла, пионер электрического освещения уральских заводов (здесь оно появилось раньше, чем в столице), один из образованнейших людей Зауралья. Много внимания он уделял повышению качества рельсовой продукции. Рассказывают, что однажды рабочие прокатного цеха случайно уронили раскаленный рельс в снег. Разгневанный мастер пообещал оштрафовать нерадивых, что и случилось бы, не вмешайся в эту сцену сам управляющий завода.

– Ну-ка, отрежьте мне от этого рельса кусочек вершка на полтора, – охладил он пыл мастера, – проверим, на пользу ли пошли ему снежные ванны.

Поленов, несомненно, знал способ упрочнения кованой стали закалкой в воде, известный кузнецам с незапамятных времен. Но ковка и прокат рельсов – разные технологические операции. Как оказалось, прочность охлажденного рельса стала выше, чем у обычных. К.П. Поленов на основе опытов предложил упрочнение проката водой в чугунных колодах.

Нижнесалдинский способ упрочнения рельсов из бессемеровской стали получил всеобщее признание.

Интересную оценку качества рельсовой стали дал наш земляк великий русский ученый Д.И. Менделеев. В 1899 году по дороге в родной Тобольск он побывал на Урале и посетил музей в Нижнем Тагиле. «Показали мне... – писал Д.И. Менделеев, – музей с образцами тагильских произведений, бывших на разных выставках, где с особой выпуклостью выясняется великая мягкость и вязкость изделий: из рельс навязаны узлы и наплетены чуть не кружева – без следов трещин...»

На тех рельсах, что сохранились вдоль реки Туры, можно прочитать клейма, содержащие информацию о названии завода, года и месяца выпуска, увидеть фирменную эмблему рельсопрокатных цехов Демидовских заводов в виде рисунка профиля швеллерной стальной полосы проката.

Наиболее ранние даты выпуска, чаще всего встречающиеся, – это 1875 год. Более поздние годы – 1877, 1883, 1894 и 1910. Интересно содержание заводских клейм. Так, на продукции Нижне-Салдинского завода на боковой поверхности рельсов, ближе к крепежным отверстиям, указаны сокращенное название завода, год и месяц выпуска. На обратной боковине сохранилось старое название дороги («китайской» или «уральской»): «Демидова Н. С. 3. VI м-ца 1875 года». Другими словами: «Демидовский Нижне-Сергинский завод, выпуск партии в июне 1875 года».

Цеховой знак – профиль швеллерного проката – обычно помещался выше аббревиатуры слова «месяц». Более поздняя продукция заводов – стальные рельсы из качественного металла – имели добавочные сведения о составе материала. Например: «Демидова Н. Т. 3. V м-ца 1910 года сталь» («Демидовский Нижне-Тагильский завод, выпуск пятого месяца 1910 года, сталь»).

Еще необычное клеймо: «К. Ж. Д. 1911 II Надежд, зав. Б. Г. О.» («Китайская железная дорога, 1911 года, выпуск в феврале, Надеждинский завод Богословского горного округа»).

Сохранились рельсы, прокатанные в наше время. Так, на одном из участков железнодорожных путей прибрежной полосы вкопан рельс, на котором четко различается клеймо Кузнецкого металлургического завода. Рельс изготовлен в 1940 году, накануне Великой Отечественной войны.

Как-то при осмотре верхнего, относительно течения реки, тупика полотна я обратил внимание на старинные рельсы, подпирающие телеграфный столб неподалеку от старого одноэтажного жилого дома. Занятый осмотром, не сразу услышал строгий окрик хозяйки жилища. Пришлось отвлечься и обернуться. Передо мной стояла пожилая женщина.

Понадобилось пояснить цель моего любопытства. Дальнейшие слова уважаемой хозяйки запомнились надолго:

– Надо же! Всю жизнь здесь прожила, а о таких рельсах и не слыхивала.

Как видим, интерес к памятникам истории, в том числе, как в нашем рассказе, и к старинным рельсам нередко выходит за рамки естественного любопытства современников или созерцания необычного.

Недалеко от станции Тура до сих пор сохранились остатки кирпичной стены, построенной в конце XIX века (илл. 401). По всей вероятности, как и сейчас, стена с самого начала носила охранные и противопожарные функции, ограждая склады предпринимателей от постороннего взора. Но взгляните на нее повнимательней! Была ли необходимость в столь тщательной кладке стены, предназначение которой как достопримечательности не планировалось с самого начала ее постройки. Видимо, не было. Однако сооружение стены взял на себя человек, не лишенный художественного вкуса. Такие люди в любом деле стараются видеть не только конечный итог своего труда, но и вносят в работу выдумку, строят надежно, на века и так, чтобы доставить людям удовольствие при взгляде на законченную стройку. На стену и сейчас, спустя более века с момента ее возведения, приятно смотреть, и хочется добрым словом вспомнить се безымянного строителя.

Будем надеяться, что район железнодорожной станции Тура сохранят в Тюмени, возможно, как филиал имеющегося в городе музея железной дороги, либо возьмут под государственную охрану и под благосклонную заботу тех предприятий, которые до сих пор используют в своей деятельности этот тупик. Право, он заслуживает такого внимания. К сожалению, опасения, что старина бесследно исчезнет, подобно зданию старого вокзала в Тюмени, велики.

НАЧАЛО «ИЛЛЮЗИОНА»

Давно намереваюсь воссоздать историю тюменского, ишимского и тобольского «иллюзиона». Так недолго, лет 15–20, называли процесс показа кино и сами кинотеатры в начале XX века. Накопились интересные материалы. Среди них фотографии и чертежи зданий бывших «иллюзионов», объявления о предстоящих показах (илл. 402), перечень фильмов, отдельные их кадры, образцы входных билетов (илл. 403). Вспоминается, как мой коллега, известный в Тюмени коллекционер С.М. Палкин ознакомил меня с имеющейся у него обширной подборкой отдельных кадров немых кинофильмов, выпущенных в 1910–1927 годах. Необычную коллекцию, в конце