Волки сильнее собак - Мартин Смит

Виктор пил армянский коньяк для поддержания уровня сахара в крови. Ему нравилось это кафе, потому что оно пользовалось популярностью у разных мафиозных деятелей. Со многими Виктор был знаком, с некоторыми даже дружил, и ему нравилось наблюдать за их перемещениями.

– Я арестовал три поколения одной и той же семьи – деда, отца, сына. Чувствую себя новым Сталиным.

Подъехали два одинаковых черных «патфайндера» и извергли наружу одинаковый комплект разжиревших пассажиров в спортивных костюмах. Они довольно долго глядели друг на друга и только потом не торопясь прошли в кафе.

– Это нейтральная территория, поскольку никто не хочет, чтобы его машину покоцали, – сказал Виктор. – Такова их ментальность. С твоей же ментальностью вообще беда. Какой смысл разбираться в элементарном самоубийстве? Я не знаю. Считают, что следователи просто просиживают штаны, а настоящую работу оставляют своим сыщикам. Следователи и живут дольше.

– Вот и я зажился.

– Очевидно. Ну, выше нос, у меня для тебя подарочек – кое-что нашел у Иванова под кроватью. – Виктор положил на стол мобильный телефон – японскую модель в виде ракушки.

– Зачем ты полез под кровать?

– Встань на место сыщика. Люди постоянно кладут вещи на край кровати. Предмет падает, человек, не замечая, загоняет его под кровать, особенно если спешит или волнуется.

– Почему же люди Ожогина прозевали мобильник?

– Потому что все, что им требовалось, было в офисе.

Аркадий заподозрил, что Виктору просто нравится залезать под кровати.

– Спасибо. Ты еще не смотрел его?

– Мельком глянул. Давай, открывай. – Виктор откинулся назад с таким видом, словно принес коробку конфет.

Мелодия мобильника не привлекла внимания людей за другими столиками – в кафе космического века мобильный телефон был таким же естественным предметом, как нож или вилка. Аркадий просмотрел исходящие звонки за субботний вечер – Рине и Бобби Хоффману, входящие были от Хоффмана, Рины и Тимофеева.

Маленький телефон, а сколько в нем информации: сообщения, касающиеся танкера Иванова, затонувшего в Испании, календарь встреч, последняя – с прокурором Зуриным. В телефонной книжке мобильника помимо номеров Рины, Хоффмана, Тимофеева и разных руководителей «НовиРуса» были также координаты известных журналистов и артистов, миллионеров, чьи имена были на слуху, и, самое интересное, телефоны Зурина, мэра, сенаторов и министров и даже кремлевских деятелей. «Все включено» – вот что можно было сказать о таком телефоне.

Виктор перенес имена в блокнот.

– Что за мир, в котором эти люди живут? Вот номер, по которому узнаешь о погоде в Сен-Тропезе. Очень мило. – Виктору потребовались две стопки коньяка, чтобы закончить список. Он поднял голову и кивнул в сторону шумной компании за соседним столиком. – Братья Медведевы, – понизив голос, сказал он. – Я арестовал их отца и мать. Но должен признаться, нормальные мужики. Это обычные головорезы, а не бизнесмены с инвестиционными фондами.

Аркадий нажал кнопку «Сообщения».

Там находилось одно голосовое сообщение, посланное в 21.33 с московского номера, и оно не выглядело деловым. «Ты не знаешь, кто я такой, но я постараюсь сделать тебе одолжение. Перезвоню. Скажу только одно: если ты будешь совать нос не в свое дело, тебе его рано или поздно отрежут».

– Немногословный человек. Не узнаешь? – Аркадий передал телефон Виктору.

Сыщик послушал и покачал головой:

– Крутой парень. С юга – в голосе слышится мягкое «о». Но мне плохо слышно. Здесь все говорят. Звякают стаканы.

– Послушай еще разок…

Виктор послушал снова, прижав мобильник поплотнее к уху, а потом улыбнулся, как человек, распознавший единственно нужную бутылку вина из миллиона.

– Антон. Антон Ободовский.

Антона Аркадий знал. Он вполне мог выбросить кого-нибудь из окна.

– Пойду отлить, – не выдержал Виктор.

Аркадий остался один, допивая пиво. Еще одна бригада в спортивных костюмах ввалилась в кафе, дороги России полны угрюмыми спортсменами. Взгляд Аркадия то и дело возвращался к мобильнику. Интересно, далеко ли от квартиры Иванова находится телефон, по которому звонил Антон. Номер был городским. Аркадий знал, что Виктор появится не раньше чем через полчаса – чтобы не оплачивать счет.

Аркадий взял телефон и нажал кнопку «Ответить на сообщение».

Десять звонков.

– Помещение охраны.

Аркадий выпрямился.

– Помещение охраны. Где это?

– Бутырка. Кто это?

К тому времени как Виктор вернулся, Аркадий уже сидел в «Ладе», которая оказалась невымытой. Ветер кренил рекламные баннеры вдоль автострады и хлопал растяжками. «Лада» тряслась, когда мимо пролетали автомобили. Виктор сел за руль.

– Я отвезу тебя к твоей машине. Заплатил? Спасибо, дружище!

– Знаешь, на деньги, которые ты сэкономил на ужинах и обедах со мной, мог бы купить новую машину.

– Да ладно, зато я раздобыл мобильный, поделился с тобой информацией.

«У меня не голова, а Библиотека имени Ленина», – подумал Аркадий. Как только Виктор въехал на автостраду, он сказал ему про звонок Антону, который крайне позабавил опера.

– Бутырка! Вот и алиби.

4

Пятиэтажное здание на Бутырской улице с алюминиевыми окнами, выгоревшими шторами и чахлыми геранями выглядело совсем обычно, если не считать очереди, которая длинной змеей извивалась по тротуару. Цыгане в ярких тряпках, чеченцы в черном и русские в кожаных куртках – все они враждовали между собой как представители разных национальностей, но выглядели одинаково жалко со свертками, которые, один за другим, покорно подавали в стальную дверцу для тех, кто был по ту сторону.

Аркадий сунул удостоверение в дверцу и прошел через зарешеченные ворота в туннель, где охранники в военной форме прохаживались с овчарками, которые то и дело оглядывались на хозяев в ожидании команды: «Пропустить», «Взять». Туннель выходил на полностью скрытую от улицы крепость с красными стенами и башнями, окруженную вымытым добела внутренним двором. Недоставало только рва с водой. Однако здание для многих ассоциировалось отнюдь не с волшебной сказкой, а, скорее, с кошмаром. Бутырка была построена при Екатерине Великой, и с тех пор более двух столетий все правители России – цари, партийные вожди и президенты – снабжали ее государственными преступниками. Охранник с удлиненной снайперской винтовкой, следивший за Аркадием из башенки, возможно, в прошлой жизни был стрельцом. На спутниковых антеннах, расположенных вдоль зубчатых стен, могли торчать головы. Во времена Сталина каждую ночь черные «воронки» доставляли новые жертвы в этот самый внутренний двор с этими же самыми, красными, как кровь, стенами, и на вопросы о чьем-нибудь здоровье, местонахождении и судьбе можно было ответить единственным словом, которое произносили шепотом: Бутырка.

Поскольку Бутырка являлась тюрьмой предварительного заключения, визиты следователей были там обычным делом. Аркадий прошел за охранником через приемное помещение, где новички – бледные, как ощипанные цыплята, парни – снимали гражданскую одежду и облачались в тюремную. Широко раскрытые глаза были устремлены на старые, похожие на гроб, ниши, в которых вряд ли можно сесть, – хорошее место для умерщвления монахами плоти и замечательный способ представить ужас заживо погребенного.

Аркадий поднялся по изношенным мраморным ступеням. Сетка, протянутая между перилами, исключала возможность передавать записки. На втором этаже низкие окна скупо пропускали свет, и от этого создавалось впечатление, что ты находишься под водой или стоишь с закрытыми глазами. Охранник провел Аркадия вдоль ряда старых черных дверей, окованных железом, каждая имела полочку для подачи еды и глазок.

– Я здесь новенький. По-моему, эта, – сказал охранник. – Мне так кажется.

Аркадий отвел в сторону язычок глазка. По ту сторону двери, в камере, рассчитанной на двадцать заключенных, находилось человек пятьдесят. Наркоманы, воры, мелкие жулики. Спали они поочередно при тусклом свете лампочки в проволочной оплетке и зарешеченного окна. Затхлый, спертый воздух, зловоние пота, перловки, курева и дерьма в параше. В жару все раздевались до пояса – молодые заключенные были белые, как сметана, ветераны – синие от татуировок. Туберкулезный кашель и шепот висели в воздухе. Несколько голов повернулись в сторону открывшегося глазка, но большинство не отреагировали вообще. Человек в Бутырке мог дожидаться суда девять месяцев.

– Нет? А эта? – Охранник показал Аркадию на соседнюю дверь.

Аркадий посмотрел в камеру. Такого же размера, как и первая, но здесь был единственный обитатель – культурист с короткой стрижкой белесых волос в обтягивающей черной футболке. Он упражнялся с эспандерами, привязанными к койке, которая была прикреплена к стене, и всякий раз, когда он сгибал бицепс, койка стонала.