Губитель женщин - Аманда Маккейб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каллиопа подумала, что его можно назвать даже красивым. Высокий и гибкий, с огненно-золотыми волосами, красиво заблестевшими в неярком освещении, пронзительными зелеными глазами, окинувшими комнату цепким взглядом. Единственным его недостатком был слегка крючковатый нос, словно некогда он был сломан, да так и не выправился. Несколько эффектная кельтская внешность подчеркивалась экстравагантностью костюма - длинной накидкой с капюшоном, тогда как прочие мужчины носили пальто, желтым атласным жилетом, сапогами с бахромой, многочисленными кольцами на пальцах. С рубинами и изумрудами.
Герцог замешкался в дверях и, убедившись, что все на него смотрят, сбросил свою накидку на руки шедшим позади лакеям.
- Вот и опять мы встретились, слава Греции, бессмертные духи древности, - тихо, но отчетливо произнес он. И проследовал к мраморным статуям, сопровождаемый свитой приятелей и слуг.
Каллиопа едва не расхохоталась. Герцог Авертон редко показывался в городе, оттого будущий бал так оживленно обсуждался в свете. Но стоило ему показаться, как представление получалось более захватывающим, чем сцены на Друри-Лейн.
- Вот мерзкая жаба, - мрачно пробормотал лорд Уэствуд. - И к чему этот дешевый балаган?
Каллиопа покосилась на него и увидела, что он зло смотрит на герцога, сжав пальцы в кулаки. Куда делся легкомысленный Аполлон? Теперь Уэствуд напоминал угрюмого Гадеса, притаившегося в подземном царстве и жаждущего скормить герцога по кусочкам своему прожорливому любимцу Церберу. Но она вынуждена была признать, что согласна с характеристикой Уэствуда. Из всех частных коллекционеров в Лондоне, прячущих свои сокровища от ученых, Авертон был худшим. Он никогда не рассказывал, откуда к нему поступил очередной артефакт, но все они рано или поздно безвозвратно исчезали за стенами его йоркширской цитадели. Но Каллиопа не знала, что Уэствуд так сильно его не любит. До сих пор ей казалось, что он ни к кому не испытывает неприязни - кроме нее.
Но сейчас она увидела на лице Уэствуда что-то даже большее, чем просто неприязнь. Скорее это была неподдельная первобытная ненависть. И это производило жутковатое впечатление.
Каллиопа даже вздрогнула и немного отодвинулась от него. А он заметил взгляд ее широко раскрытых глаз и быстро спрятал вырвавшееся из-под контроля чувство за обычной улыбкой.
- А я и не знала, что вы близко знакомы с герцогом, - проговорила Каллиопа…
- Не слишком близко, - ответил лорд Уэствуд, - но ближе, чем хотелось бы. Мы учились вместе в Кембридже, а Алчный Герцог мало изменился с той поры. Разве что поглупел и стал более порочным.
Порочный и глупый? Герцог определенно был занудой, имел репутацию человека алчного и эксцентричного. Но… порочный? Каллиопа ждала, что Уэствуд пояснит свои слова, но он, разумеется, не стал этого делать. Минута откровенности между ними миновала, а Каллиопа тут же забыла обо всем, увидев, что герцог направляется к Клио.
Клио, кажется, была единственной, кто не заметил эффектного появления герцога и величественного шествия его по залу мимо поспешно дававших ему дорогу посетителей. Она низко склонилась к статуе богини и сосредоточенно изучала ее через очки. Герцог, к явному беспокойству сопровождавших его лиц, сошел с первоначальной траектории и двинулся к девушке.
Озадаченная и встревоженная, Каллиопа смотрела, как он медленно подходит к Клио сзади и прикасается рукой в кольцах к ее плечу. Испуганная Клио резко повернулась.
- Вашей сестре стоит быть осмотрительной с этим человеком, - пробормотал Уэствуд.
- Понятия не имею, о чем он с ней говорит. Мы едва с ним знакомы.
- Это его не останавливает, когда дело касается женщин. Даже таких достойных, как ваша сестра.
Каллиопа с ужасом увидела, как рука Клио скользнула вверх и назад к острой булавке, воткнутой в ее шелковый капор. Лицо ее ничего не выражало, но Каллиопа знала, что сестра, не колеблясь, вонзит эту булавку герцогу в руку… или более чувствительное место.
Каллиопа шагнула вперед, уже готовая вмешаться, но не успела - ее опередил лорд Уэствуд. Он быстро пересек комнату и буквально оттолкнул герцога от Клио. А потом нагнулся к уху ухмыляющегося герцога и что-то прошептал. Клио попятилась от мужчин, ее рука опустилась вниз. А все остальные, наоборот, придвинулись поближе - не каждый день увидишь ссору между герцогом и графом, да еще в Британском музее! Будет о чем поговорить в ближайшие дни.
Если бы только в центре происшествия были не они с сестрой, в смятении думала Каллиопа. Но она не могла не следить за развитием событий. Уэствуд едва сдерживал ярость, Авертон продолжал усмехаться, но тоже пришел в возбуждение, о чем свидетельствовали его судорожно сжатые кулаки. Каллиопа, стряхнув странное оцепенение, поспешила к сестре и прошептала, схватив ее за руку:
- Наверное, нам лучше увести отсюда Хори? Клио вздрогнула, как будто ее тоже заворожила некая недобрая магия, и только голос Каллиопы разогнал чары.
- Конечно! - Она бросилась туда, где Хори рисовала в своем уголке, и потянула ее из элгинского зала, на ходу обещая показать мумии.
Едва они вышли, как Уэствуд и Авертон отошли друг от друга, и Уэствуд вышел из зала, не оглядываясь. Герцог одернул жилет и вернулся к друзьям, смеясь как ни в чем не бывало.
Озадаченная Каллиопа проводила взглядом графа. Он казался вне себя от ярости. А ведь еще несколько минут назад, когда они мирно беседовали, она считала себя непроходимо глупой оттого, что вообразила его Вором Лилии. Теперь, увидев странную сцену между ним и Авертоном, она более чем когда-либо уверилась, что вор все-таки он! И она собиралась доказать это так или иначе.
Глава 5
В чем дело, де Вер? Почему я не могу перекинуться словом с кабацкой девкой?
В голове Камерона и спустя много лет продолжали звучать эхо насмешливых слов Авертона, его циничный смех. А перед глазами маячила самодовольная ухмылка, которая исчезла только после того, как Камерон впечатал свой кулак в его лицо, разбив аристократический нос. Это, впрочем, было слабым утешением для девушки лет шестнадцати, которая плача убежала прочь в разорванном платье. И не утолило ярость Камерона, ведь он знал, что следующую девушку спасти не сможет. Как и следующую украденную вазу или скульптуру.
Пока друзья оттаскивали его, он успел услышать слова Авертона:
- Да пусть идет. Чего еще ждать от сына простолюдинки.
Тогда понадобилось человек десять, чтобы увести Камерона, и вскоре он покинул душные стены Кембриджа, чтобы отправиться странствовать. Среди простолюдинов Италии и любимой маминой Греции. Годы странствий стерли воспоминания о тех словах Авертона, об ощущении подавшейся под кулаком кости. До сегодняшнего дня.