Катрин Денев. Красавица навсегда - Плахов Андрей Степанович

Женевьева, в отличие от Ги, с мимолетной грустью провожающего ее взглядом, и вовсе ни о чем не жалеет; она живет настоящим, и если ведает душевную смуту, то это совсем другая история, оставшаяся за пределами фильма.

Пройдет – страшно сказать – тридцать пять лет, и Катрин Денев сыграет в фильме Николь Гарсии «Вандомская площадь». Сыграет вдову владельца ювелирного магазина на самой красивой парижской площади. За спиной Марианны – неудачный роман, брак по расчету, опыт разуверившейся в себе алкоголички, и только смерть мужа заставляет ее заново взглянуть в лицо прошлому. Своего рода постскриптум к истории Женевьевы, только вместо непритязательных зонтиков здесь фетишизируются бриллианты, ставшие теперь лучшими друзьями девушки из Шербура, дамы из Парижа.

Идея персонажей, переходящих из фильма в фильм, иногда даже буквально, под своим именем, близка Деми. Ювелир Ролан Кассар вместе с играющим его актером Марком Мишелем пришел в «Шербурские зонтики» из «Лолы», пережив измену первой возлюбленной. И сама Лола – Анук Эме, укатившая в Америку, еще появится у Деми в фильме «Ателье моделей». Что касается Женевьевы, то она вместе с мужем уезжает в его родной Нант, и кто знает, не довела ли ее бриллиантовая тропа в конце концов до Вандомской площади. Правда, и режиссера, и героиню теперь зовут иначе, но это дела не меняет: ведь Женевьева, как и Марианна – это всего лишь экранные псевдонимы Катрин Дорлеак-Денев.

На каждом этапе своей жизни героиня «Шербурских зонтиков» равна самой себе: она одинаково органична в роли маленькой влюбленной продавщицы, томимой разлукой беременной женщины и холеной замужней дамы. Женевьеву не в чем упрекать: она поступила так, как нашептал ей женский инстинкт. Она – не разрушительница, ее отказ от «идеалов» не только не ведет к выпадению из системы, но как раз-таки обеспечивает ее стабильность. Своего рода динамическое равновесие: союз Женевьевы и Ги, нарушенный войной, породил в итоге два новых, более жизнеспособных союза.

И только романтики Деми с Леграном оплакивают забытую любовь. Это и есть авторская интонация – характерный для Новой Волны актуальный комментарий. Слишком легко перетасовываются пары, слишком эфемерны чувства, расцветающие в лучах комфорта, но вянущие, когда они подвергаются испытанию временем и расстоянием.

В эти же годы, в начале 60-х, Микеланджело Антониони, ломая привычные драматургические и жанровые каноны, выводил тему атрофии чувств на уровень глобальной картины человеческого разобщения и одиночества. Деми давал ей внешне безболезненное разрешение, и иллюзорный хеппи-энд фильма лишь подчеркивал традиционность его структуры. И там и здесь – драма загоняется вглубь, в подтекст; но у Антониони дедраматизируется и сама форма, у Деми получается то, что французы называют drôle de drame – «забавная» драма. Драму (или мелодраму) изнутри взрывает остроумная подмена диалогов пением. Недаром некоторые определяли жанр «Шербурских зонтиков» как лирическую комедию.

«Этот человек, – характеризовала Жака Деми спустя годы Катрин Денев, – верен своим романтическим представлениям о героинях кино. Остальные наши картины стали вариациями на тему персонажа «Зонтиков», некоего женского идеала».

Купаясь в атмосфере Новой Волны с присущими ей иронией и скепсисом, Деми вместе с тем не собирался отказываться от художественных принципов, определявших лицо французского кинематографа на протяжении десятилетий и связанных с корнями, с самим духом национальной культуры. Подвергая их переосмыслению, актуализируя и переплетая с новыми веяниями жизни, тем не менее эти принципы развивал. Потому-то режиссеру и оказалась нужна Катрин Денев – актриса, сочетающая в себе черты психофизического облика современной молодежи и некий классический, освященный традицией тип героини. Героини неоромантической.

Потребовалось зоркое режиссерское зрение Деми, чтобы разглядеть в темноволосой статистке ранних фильмов Денев будущую Женевьеву. Однако их первая кинопроба едва не кончилась безрезультатно. Деми сказал разочарованно: «Вы ни в малейшей степени не напоминаете мою героиню». У кандидатки на роль Женевьевы были небрежно растрепанные выбеленные волосы (под Брижит Бардо!) и располневшая фигура – актрисе предстояло стать матерью.

И все же Деми решил рискнуть: он попросил свою жену, опытного режиссера Аньес Варда, помочь молодой женщине найти свой стиль. Когда он увидел Катрин Денев с гладко зачесанными назад, стянутыми обручем и рассыпанными по плечам, ухоженными волосами, он был в восторге от случившейся в ней перемены: лицо и взгляд приобрели новое, полное глубинных эмоций выражение. В дальнейшем в процессе работы Деми сумел еще ярче проявить природный шарм исполнительницы, а ее манеры хорошо воспитанной девушки подействовали на публику, как свежий ветер после приевшейся ершистости героинь Бардо.

Впрочем, как и подобает рождению большой звезды, – а оно состоялось аккурат на «Шербурских зонтиках», – этот судьбоносный момент уже стал легендой. И сама Катрин Денев не очень-то ее любит. В разговорах со мной актриса не опровергла эту легенду (как и многие другие) полностью, но все же заметно скорректировала.

Отношения между Денев, Деми и Варда были очень теплыми, но непростыми. По одной версии, Катрин познакомилась с Деми через сестру, по другой – Деми еще в 1960-м году увидел фильм «Любимец женщин», где играла Денев, и позвал ее на премьеру своей «Лолы», приписав к официальному приглашению: «…очень хотел бы с вами встретиться…» Тогда она была увлечена Вадимом, но пришло время – и вот Катрин уже регулярно общается с Жаком и Аньес, а последняя даже устраивает мужу комические сцены ревности. У режиссера и актрисы прежде всего творческий, а не любовный роман, хотя есть свидетельства, что у них совпадали взгляды не только на искусство, но и на любовь и семью. Режиссерская семья Деми – Варда сама была скреплена творческим началом, поэтому если Деми и мог увлечься своей актрисой, все равно некрасивая, но умная, сильная и харизматичная Аньес с темпераментной греческо-армянской кровью оставалась главной женщиной и опорой его жизни.

Сегодня кажется немыслимо, чтобы Женевьеву сыграла какая-то другая исполнительница. Между тем лишь несчастный случай устранил с пути Денев самую главную конкурентку. Играть (и петь!) в «Зонтиках» должна была восходящая звезда французской эстрады Изабель Обре. «Как же я плакала, очнувшись на больничной койке», – вспоминала та впоследствии. Певица попала в аварию, получила восемнадцать переломов, перенесла двадцать одну операцию. «Больше всего, – продолжает она, – мне обидно за «Шербурские зонтики» Жака Деми. Ведь я должна была играть ту самую роль, которую в результате сыграла Катрин Денев. Поправившись, я набралась мужества и все-таки посмотрела фильм. Он получился прекрасным. Но мне все равно до сих пор грустно…»

Деми решил разделить исполнителей и певцов. Он пригласил петь лучших шансонье – Даниель Ликари, Жозе Бартеля и других, а задачей актеров стало заучить и уложить вокальные партии в жесткие рамки каждой фразы и каждой сцены, до секунды хронометрированных. Это была настоящая гимнастика, упражнение по дисциплине, и Катрин Денев получила незабываемый урок: она и сейчас может от начала до конца пропеть свою роль. Деми, положившись на профессиональных певцов, смог сосредоточиться на мимике и пластике актеров. Они должны были создавать живописный эквивалент музыке, навевать определенные художественные ассоциации.

Благодаря «Зонтикам» стало очевидно, что характер внешности Катрин Денев – хрупкий силуэт, благородная пластика, достоинство и задумчивость во взоре – вписывает ее в галерею романтических дам французского кино, которые уже тогда казались уходящей натурой. Остроумие фильма состояло помимо прочего в том, что актуальные черты жизни и психологии были спроецированы на классический женский тип; и это дало эффект внутренней напряженности гармоничного во всех отношениях фильма.

В облике Денев уже тогда проявилась общность с классическими героинями французского экрана, прежде всего с Мишель Морган и Даниель Дарье. Первая из них когда-то играла в «Набережной туманов» Карне – самом знаменитом произведении поэтического реализма. Позднее Мишель Морган строго блюла благородную возвышенность своего актерского образа: ее красота казалась призрачной, восковой, пришедшей из мира идеальных понятий. Она никогда не снималась в грубо-натуралистических лентах и всегда сообщала даже наиболее земным из своих героинь оттенок ирреальности. Одну из последних своих знаменитых ролей она сыграла в фильме «Бенжамен», где ее партнершей и соперницей по сюжету выступила Катрин Денев. Преемственность актерского амплуа бросалась в глаза, хотя в Катрин к тому времени проявилось и нечто новое по сравнению с ее предшественницей.