Лев - Ксения Черногорская

груди. Чуть наклонив голову вбок, насмешливо смотрит в глаза.

— Не надо лилий…

— Они же тебе нравятся?

— Нравятся. Но… тут и так теперь работать невозможно будет. Вы не понимаете, Лев. Вы же всё сделали для того, чтобы теперь я местной звездой стала. Они меня и так весь день доставали по поводу вас.

— Почему же не понимаю? — щурит глаза он. — Понимаю.

— Так вы специально?! — ошарашенно спрашиваю я.

— Специально.

— Ну вы и… — прикусываю губу и вздыхаю.

— Кто?

— Наглец.

— Есть такое. Мне когда женщина нравится — я её добиваюсь.

— Не мытьём, так катаньем, да? — щурю глаза я.

— Точно, — кивает он. — А надо будет — вообще украду. Моей ты по любому станешь. Хочешь того сейчас или нет.

Кровь приливает к щекам.

— А вы не много на себя берёте?!

— В самый раз, — спокойно, но жёстко отвечает он.

Встряхнув руками, смотрю на пол и, набрав воздуха в грудь, медленно выдыхаю. Поднимаю глаза на Льва.

— Зачем я вам?

Он с ног до головы окидывает взглядом мою фигуру, смотрит в глаза, и усмехается.

— Для секса, да? — куснув губу, спрашиваю я.

— Не, — говорит он. — Хороводы водить. Нравишься ты мне. И внешне, и характер твой — тоже нравится.

— Характер? — удивляюсь я. — Что вы вообще о нём знаете?

— Да уже немножко знаю, — усмехается он. — Таких у меня ещё не было.

— Так вы бабник к тому же? — горько усмехаюсь я.

— Ну, почему "бабник"? Просто люблю красивых женщин. Это нормально, доктор. Так и запишите в анамнезе.

— Думаю, что вы в состоянии найти себе много других женщин. Поинтереснее, чем я. И посговорчивее.

— Например, фрейлину твою? — насмешливо спрашивает он.

— А почему бы и нет, раз её к вам так тянет?

Он серьёзнеет.

— Потому что меня к ней не тянет.

— Ну, — сложив руки на груди, говорю я, — тогда у нас тут образовался клуб разбитых одиноких сердец. Потому что меня не тянет к вам.

— Это пока.

— Это — вообще, — парирую я.

— Я бы на твоём месте не зарекался. Хотя бы потому, что тебе нравятся лилии.

— Вот именно — лилии! Не вы!

— Короче, — холодно заявляет он. — Я препираться с тобой не буду. Не хочешь с мной поужинать, жди завтра три тысячи лилий.

— Сколько?… — тихо охреневаю я.

— Пардон, — усмехается он. — Три тысячи и одну.

— А вам денег не жалко? — прищурившись, развожу руки в стороны я.

— Неа, — тряхнув головой, спокойно произносит он. — Не жалко. Я их для того и зарабатываю, чтобы тратить. Причём на то, на что хочу.

— Ну, — недоумевающе покачав головой, говорю я, и вздыхаю. — Тогда вы выбросите их на ветер.

Он указательным пальцем чуть оттягивает воротник рубашки, чуть крутит шеей и невозмутимо произносит:

— Посмотрим. Извини, мне надо с ребятами расплатиться.

И, повернувшись, снова направляется в коридор.

— Лев!

Оборачивается.

— Что?

— Если вы мне обещаете, что… — опустив взгляд, медленно выдыхаю, чтобы хоть немного успокоить нервы. Снова смотрю ему в глаза. — Что после ужина сразу отвезёте меня домой… я согласна.

— Гуд, — кивает он. — Где тебя подождать?

Коротко вздыхаю. Меня прям колотит сейчас.

— Сумочку пойду заберу и…

Он поворачивается в сторону коридора и кивает:

— Тогда догоняй.

Глава девятая

Останавливаю Льва неподалёку от распахнутых дверей, откуда выходят, уже с пустыми руками, те парни, которые недавно вышли из лифта.

— Лев, — говорю я, — постойте, пожалуйста, пока здесь. Я бы хотела забрать сумку одна.

Взглянув на меня, он усмехается, но кивает.

Представляю, что будет завтра твориться в отделе…

Вздохнув, захожу в кабинет и волей-неволей поражаюсь тому, насколько он преобразился. Реально куда больше на оранжерею в Ботаническом саду стал похож, чем на отдел продаж. И коллеги, вместо того, чтобы работать, собрались двумя группками у двух столов и обсуждают вот это вот всё. А на столах — чашки с дымящимся чаем и вазочки с тарелками, доверху наваленные конфетами.

Незаметно убежать не получается.

— Ты всё, домой? — вскинув брови, насмешливо Галька. — Или… — и поиграв бровями, кивает в сторону выхода, имея в виду, конечно же, Льва.

— Домой, — хмуро отвечаю я. — Всё равно работы здесь сегодня уже не будет.

— Может с нами чайку попьёшь? — предлагает Лариса Михайловна, и кивает на стол, рядом с которым стоит, оперевшись ладонями.

— Нет, вы уж как-нибудь сами, — мотнув головой, неохотно отвечаю я.

Вижу, как Стас выглядывает из-за её плеча и тоже насмешливо на меня смотрит. Весело им, походу.

— Не пойму я девчонок… — пока беру сумочку, доносится до меня голос Женьки, тощего оболтуса с толстыми зато линзами в модных очках. — Когда за вами мужики ухаживают, вы нос воротите, а когда…

Не желая выслушивать это всё, коротко прощаюсь и выхожу.

Лев, стоя напротив парня в синем свитере, отдаёт ему стопку пятитысячных купюр.

— Тут с чаем, — говорит он. — Вазы уже без меня, окей?

Пытаюсь прошмыгнуть мимо них. Хотя бы для того, чтобы ещё эти на меня не пялились.

— Как скажете, — кивнув, отвечает парень в синем свитере. — И… спасибо вам.

Лев быстро хватает меня за руку, отчего я в ужасе распахиваю глаза, и идёт к лифту уже со мной.

— Да я не собиралась сбегать… — оправдываюсь я. — Просто хотела…

— Тш. Релакс.

Умолкаю. С ним вообще бесполезно разговаривать. Но пойдя рядом, руку он мою отпускает.

С колотящимся сердцем захожу с ним в лифт, двери которого на этот раз открываются сразу, как только Лев нажимает кнопку вызова.

Двери закрываются и лифт устремляется вниз.

Краем глаза смотрю на Льва. Страшно мне. Он огромный, пахнет дорогим сладко-горьковатым парфюмом, и молчит. Если закрыть глаза, можно подумать, что я вообще одна еду. Потому что он вообще звуков не издаёт.

Дрожащими пальцами поправляю сумочку на плече. Вскинув глаза кверху, смотрю на убывающие цифры на панно.

"Первый".

Звук колокольчика, пауза, и двери открываются.

Выходим.

Минуем турникеты, около которых дежурят охранники, и