Утренние прогулки - Валерий Воскобойников

- В кабину, ребята, не лазайте. Уши пооборву, если кого поймаю.

Нас там было всего трое человек, и мы в кабину лазать не собирались.

Шофер побежал в столовую, а я уже хотел идти вниз, под гору, поискать Свету и вдруг заметил, что машина тихо-тихо едет.

Она двигалась совсем незаметно, это только по колесам было видно, я и взглянул на них нечаянно, а так бы не заметил.

А колеса поворачивались уже быстрей.

И я сразу понял, что только в эту минуту машина движется незаметно. А сейчас гора будет круче, машина начнет разгоняться, двигатель у нее выключен, а тормоз, наверное, ослаб. И она с огромной скоростью, но бесшумно, с выключенным мотором понесется по дороге вниз, а там внизу между сосен играют малыши. И она врежется прямо в них, в малышей. Дальше я уже ничего не думал, потому что колеса поворачивались еще быстрее. А дверь кабины была приоткрыта.

В это время от столовой закричал шофер.

- Ребята! - кричал он играющим под горой малышам. - Ребята! Уйдите! Уйдите!

Я вскочил на подножку, больно ударил колено, но на колено было мне наплевать.

Машина уже разгонялась по-настоящему. А под колесами хрустели песок и мелкие камни.

Шофер продолжал кричать что-то плачущим голосом и бежал за машиной.

Я пролез в кабину, схватился за рычаг ручного тормоза и точно так, как учил Федор Матвеевич, дернул его изо всех сил на себя.

Машина еще протащилась немного вниз и остановилась. Я слышал, как скрипели задние колеса. Машина стояла, но я все равно держался обеими руками за рычаг тормоза и не отпускал.

Сквозь стекло я смотрел вниз. Внизу играли малыши, они даже не замечали мою машину. И под сосной, спиной к нам, сидела их воспитательница. Она тоже не замечала. А я смотрел на них сквозь запылившееся стекло и держал, не отпускал тормоз.

Тут ко мне подбежал шофер и те двое, которые раньше были около столовой. Один из двоих был Евдокимов.

Я подумал, что сейчас шофер станет меня ругать за то, что я залез в машину без разрешения. Или еще решит, будто я сам снял тормоз и из-за меня она поехала.

Но шофер вдруг схватил себя за голову и сел на подножку.

- Милый, - сказал шофер. - Ой, я дурак. Ой, дурак. Знал же я, что тормоза ослабли, а не проверил. Ой, дурак.

Я все еще стоял у руля и держался за рычаг.

- Ну какое тебе спасибо сказать? Хочешь, я на колени встану? Или конфет кило куплю, хочешь?

Я не знал, что отвечать.

Потом он влез в кабину, а я сел у другой двери.

Он повернул ключ, включил зажигание и осторожно задним ходом снова подвел машину к столовой.

- Хорошо, что уклон небольшой, - сказал он мне, - пришлось бы съезжать, а потом разворачиваться, чтоб снова наверх.

Тут вышла из столовой повар, и шофер у нее спросил:

- Где директор помещается?

Повар показала где.

- Пойдем, милый, - сказал шофер, - пойдем. Я о тебе доложу директору. У тебя отец шоферит или брат? Кто тебя научил-то?

- Знакомые, - сказал я.

- Знакомые? - И шофер засмеялся. - Спасибо им, твоим знакомым. У меня руки - во, видишь - до сих пор трясутся, как я вышел из столовой, смотрю: а она под гору идет.

У директора в кабинете был старший пионервожатый, и они громко разговаривали о чем-то важном.

Когда шофер вошел, директор даже посмотрел на него недовольно и спросил:

- В чем дело? Вы извините, я занят.

Но шофер сразу ответил:

- Я тоже занят, товарищ директор. Мне еще надо в пищеторг съездить… Я вот привел парнишку…

Я в это время стоял за дверью.

- Иди, сюда, - позвал шофер, - не стесняйся.

И я вошел.

- Этого парнишку я должен до смерти благодарить, и вы тоже, товарищ директор, можете в ноги ему поклониться.

- В чем все-таки дело? - спросил директор удивленно.

И шофер стал ему рассказывать.

А я все еще боялся, что меня будут за что-нибудь ругать, и стоял, опустив голову.

- Мальчик-то молодец, а с вами мне как теперь быть, уважаемый? - строго сказал директор. - Неужели наказывать в первый же день?

- Я потому сам и пришел.

- Ладно, попробую вас простить. - И директор повернулся ко мне. - Ты из третьего отряда?

- Из третьего.

- Спасибо тебе, - сказал директор. - Я знал, что у меня в лагере подобрался очень хороший состав. Беги играй. И знаешь, что… - Тут он задумался. - Ладно, ничего. Еще раз тебе спасибо.

После ужина меня остановили взрослые ребята из первого отряда.

- Ты машину на тормоза поставил?

- Я, - сказал я.

- Смотри! - удивились они. - Мы думали, кто другой.

Потом меня спросила Света:

- Девочки говорят, что ты на полном ходу грузовик затормозил?

- Затормозил, - ответил я, - только не на полном, он как раз разгоняться начал.

- Здорово, - обрадовалась Света, - вот повезло.

- Ну, ты переселишься или как? - спросил меня Евдокимов после отбоя.

И я уже хотел сказать, что согласен, переселюсь.

- Ладно, пусть остается, - вдруг проговорил Корнилов. - Хочешь в нашей команде играть?

- Хочу, - обрадовался я.

- Завтра тренировка.

Первая тренировка у нас была после завтрака.

В футбол хотели играть многие, но Корнилов их не записал, а меня записал. Мы разделились на две команды. Я стал на защиту. А Корнилов - нападающим.

Он бегал по полю и громко командовал - кому наступать, кому перепасовывать, а кому защищать ворота. Я тоже бегал по полю изо всех сил, но по мячу ударял редко. Зато один раз поймал мяч у самых наших ворот. Вратарь был в другой стороне. А мяч летел по воздуху в ворота. И я схватил его руками. Я прижал его к себе, он был крепкий, кожа у него шершавая, слегка мокрая, с прилипшими песчинками.

- Молодец, Колька! Молодец! - кричал Корнилов.

За то, что я схватил руками мяч, нам пробили штрафной, но в ворота не попали.

Потом мы всем отрядом пошли на озеро купаться.

Купальня была недалеко за лесом. Этот лес тоже был лагерной территорией. Огромные сосны и ели, а между ними - черника с зелеными ягодами. Но у некоторых ягод были уже красные бока.

- Скоро созреет, поедим - все губы будут черные, - сказал Евдокимов, - правда, Корнилов?

- Поедим, - согласился Корнилов.

- А я записалась в художественную гимнастику, - сказала мне Света - Ты умеешь плавать? - спросила она меня.

- Конечно. Мы с мамой один раз даже реку переплывали.

- Я тоже умею.

Через минуту Евдокимов уже залез по плечи, так что только голова торчала, и звал всех:

- Плывите сюда, здесь дно хорошее.

Но многие не умели плавать и плескались у берега. А мы со Светой поплыли к краю купальни.

- Неумеющим плавать выйти из воды и построиться, - скомандовал физрук. - Сейчас я вас буду учить.

Все неумеющие вышли. А Корнилов так и стоял в озере. Вода ему была по колено. Он не плескался, не брызгался, а стоял просто так.

Сначала, когда только входишь, вода всегда кажется холодной, даже ноги поджимаешь. И трудно дышать, пока не окунешься. А как окунешься и поплывешь, сразу холод проходит и становится приятно и весело.

Я и на спинке умел плавать, и стилем полукроль. Это так мама назвала мой стиль в прошлое лето, когда учила меня кролю, а у меня плохо получался выдох в воду.

Света тоже плыла быстро, и мы с ней плавали взад и вперед у самой границы купальни.

А Корнилов все стоял по колено в воде у берега.

- Корнилов, ты мне честно скажи, умеешь ты плавать или нет? - крикнул ему физрук.

Корнилов что-то ответил.

- Не понял - умеешь или не умеешь?

- Умею, но не очень, - сказал Корнилов.

- Тогда вылезай. Назначаю тебя старостой в группе обучающихся. Будешь моим заместителем.

Корнилов сразу вылез на берег и пошел.

А мы со Светой поплыли на другую сторону купальни.

В тихий час мы не спали, а просто лежали на кроватях и разговаривали.

- Ты где так плавать научился? - спросил Корнилов. - Тебя родители в бассейн записали?

- Нет. Я в позапрошлое лето на Днестре чуть не утонул - и мама стала меня учить.

- Я тоже раньше умел, а сейчас подзабыл, тело плавучесть потеряло.

- Хорошо, что мы Кольку у нас оставили, правда? - спросил Евдокимов.

На спортивной площадке повесили канат, и мы стали по нему лазать.

Все долезали до половины, даже Евдокимов с Корниловым, а потом спускались.

- Не был бы скользкий, я бы запросто до верха долез, - сказал Корнилов.

Когда дошла до меня очередь, я тоже думал, что доберусь до середины - и хорошо.

Я забрался уже на середину, внизу стояли ребята и смотрели на меня, а силы у меня еще были. И я полез дальше. И долез до самого верха.

Я даже дотронулся до деревянного бревна, к которому канат был прикреплен. И мне не хотелось слезать так сразу вниз.

В это время мимо шел начальник лагеря. Он тоже заметил меня.