Парфюмер звонит первым - Анна и Сергей Литвиновы

Таня и Ленчик вдвоем вышли из офиса в ночь. На душе у Тани было чрезвычайно легко – как бывает, только когда заканчиваешь долгую и важную работу. Ночной Костров – точнее, самый его центр, главные улицы, – жил расслабленной вечерней жизнью. Светили фонари, по тротуарам передвигались группки подвыпившего молодняка, подмигивали вывески клубов и баров.

На углу Красных Партизан и Гоголя ловили машину трое совсем уж пьяных лейтенантиков в парадных рубахах. Рядом с ними хихикали двое их подружек. С плеч подружек свисали парадные кители, а на девичьих прическах красовались лейтенантские фуражки. Похоже, местное военное училище праздновало выпуск. «Гуляйте пока, мальчики, – подумала Таня, – недолго вам еще осталось. Скоро разъедетесь по гарнизонам, там вам не то что такси, трамвай раем покажется».

Лейтенантики долго обсуждали что-то с водителем остановившейся машины – тот не соглашался ехать, и пьяный офицерик в сердцах грохнул дверцей: «А-а, чтоб у тебя тосол повытек!»

Таня с Ленчиком повернули на Красных Партизан. Они оставили свои машины на стоянке во дворе офиса и решили пройтись пешком.

– Может, зайдем отметить впечатляющий успех? – предложил Ленчик.

– Рано говорить об успехе, – ответила Таня, – по дереву постучи.

Леня с готовностью постучал самого себя по голове. Таня рассмеялась. Шангин взял ее под локоток и увлек в сторону ресторанчика под именем «Амазонки Танаиса». Хорошее название, если вспомнить, что антики считали: именно в здешних местах, в дельте Танаиса, гнездятся амазонки.

– Куда это ты, Ленчик, намылился?

– Зайдем, выпьем по рюмочке. Пока не за успех. А только в честь окончания работы.

Она пожала плечами, но не стала сопротивляться.

В ресторане, куда они временами заруливали на бизнес-ланчи, сейчас, в субботний вечер, оказалось на удивление тихо. За дальним столиком расположились четверо уже хорошо подвыпивших мужчин. Знакомый бармен поздоровался с Таней и Леней первым.

Таня заказала мартини, Леня – «полстакана водки».

– И музыку какую-нибудь поставьте, – попросила Таня.

Кто-то из мужчин за дальним столом время от времени звонко икал, и каждый ик сопровождался громовым ржанием товарищей.

– Какую музыку желаете? – спросил бармен.

– Битлов нам можете поставить? – попросила Таня. – Есть у вас такое старье?

– В Греции все есть, – улыбнулся бармен, – вы садитесь, я сейчас принесу ваши напитки.

Таня и Ленчик уселись за столик. «Хэй, Джуд», – запел магнитофон. Бармен возник у столика с рюмкой мартини и стаканом, в котором плескалась водка.

– Чего-нибудь еще желаете?

– Желаю, – сказал Леня, – мою порцию повторить. Прямо сейчас.

И не успел бармен отойти от стола, как он единым махом опрокинул водку в себя. Таня удивленно на него посмотрела и пригубила мартини. Бармен одобрительно рассмеялся выходке Лени и тут же унес его пустой стакан. Через минуту появился с новым, уже полным.

– Может, тебе закусить чего-нибудь взять? – предложила Таня.

– После первой не закусываю, – залихватски ответил Леня. – А также после второй и третьей.

И он снова опрокинул стакан, крякнул и выразительно потряс им в воздухе, привлекая внимание бармена.

– Повторить? – прокричал тот от стойки.

– Естественно! – перекрикивая песню «Вселенная», проорал Леня.

– Может, тебе притормозить маленько? – строго сказала Таня.

Ей только не хватало проблем с пьяным спутником.

– Имею право, – махнул рукой Ленчик. – Или мы не скинули сегодня концепцию? Или мы не можем слегка расслабиться?

У столика снова материализовался бармен – с третьей порцией водки.

– Исчезни, – сказала ему Таня. – Не понял?

– Не понял, – покачал головой тот.

– Унеси, говорю, свою водку.

– Что я ее, выливать должен? – возмутился бармен.

– Что хочешь с ней делай, а Шарикову больше не наливать.

– А может, ты и права, – расхохотался Леня. – Может, мне и вправду лучше не напиваться? При условии, что нам с тобой сегодня предстоит…

– А что нам с тобой предстоит?

– Как что? – казалось, удивился Леня и накрыл Танину кисть своей ладонью. – Ночь любви.

Таня вырвала руку и расхохоталась:

– Ты серьезно?

– Более чем, – обиделся Леня. – А ты что, против?

Таня почувствовала разочарование. Оно возникало всегда, когда разрушался ореол. Когда мужчина, которого она ценила и уважала, кто угодно – приятель, коллега, сосед, – вдруг «сбрасывал шкурку» и оказывался не романтическим героем, а просто, как говаривала ее мама Юлия Николаевна, пустоцветом. Ну разве такими словами предлагают ночь любви? И разве заинтересует ее эта ночь – со смешным, взлохмаченным и уже очень нетрезвым Ленчиком?

– Ну, погнали к тебе? – Ленчик, похоже, не сомневался, что возражать она не станет.

Обижать его не хотелось, и она обтекаемо пробормотала:

– Как-то, знаешь ли, слишком неожиданно…

– Почему неожиданно? Ты что, разве не видишь, как я к тебе отношусь? Что я, можно сказать, влюблен в тебя?

Ленина рука полезла погладить обнаженную Танину руку: поползла, крадучись, от запястья к предплечью. Таня отстранилась. Усмехнулась, передразнила:

– «Влюблен, можно сказать». А что еще ты можешь сказать?

– Ну, влюблен, влюблен. По-настоящему. Что ты к словам придираешься?

Похоже, Ленчик принимал ее сопротивление всего лишь за кокетство.

– А тебе, – насмешливо проговорила Таня, – не приходило в голову, что прежде чем в койку тащить, надо для начала на предмет своей любви впечатление произвести? Цветочки, к примеру, подарить? В кино сводить? Слова разные сказать?

Ей совсем не нужно было цветов от Ленчика. И в кино с ним идти тоже не хотелось. Просто так сказала, чтобы отвязался. Может, и правда – за цветами побежит? А она в это время по-тихому домой смоется.

– Ну-у-у, Таня, мы же с тобой взрослые люди, – проныл Леонид. – Какие, на фиг, цветочки?

– Бред какой-то, – дернула плечом Таня. – Детский сад.

Вдруг она кожей почувствовала смутную угрозу.

Нет, угроза исходила не от Лени с его глупыми приставаниями, а оттуда, из-за спины, где сидели четверо пьяных мужчин.

Она оглянулась.

Шестое чувство ее не обмануло. К их столику приближался огромный пьяный мужик. Он набычился и сосредоточился, стараясь идти по прямой. Трое других наблюдали за ним, предвкушая потеху. Магнитофон заиграл «Мишел».

Мужик подошел вплотную, навис над Таниным плечом, схватился для надежности за спинку ее стула. Леня смотрел на него поверх ее головы. В его глазах не было испуга, одно только любопытство.

Мужчина нагнулся ближе к Тане.

– Раз-зрешите пригласить вас на танец, – старательно выговорил он.

От него пахнуло перегаром пополам с потом. «Во, влипла, – отстраненно, будто все происходило не с ней, подумала Таня. А потом в адрес Лени: – Ну, влюбленный, что ты-то скажешь?»

– Отвали, – небрежно бросил Леня пьяному.

– Чии-во?!

Мужик отлепился от Таниного стула и угрожающе сделал шаг в сторону Лени.

– Отвали от девушки, говорю. Не понял, что ли?

– Ты, мля, урод! Че ты тут на меня?!

– Мальчики, не ссорьтесь, – сказала Таня и встала. Ею потихоньку овладевала паника. Мужчина был на голову выше ее спутника и килограммов на тридцать тяжелее. – Леня, пошли отсюда.

Ленчик встал из-за стола. Теперь он выглядел слегка растерянным.

– С-сидеть!!! – рявкнул ему мужик.

И тут – Таня в тот момент толком даже не поняла, что случилось, лишь потом, вспоминая, воссоздала последовательность действий – Шангин сделал резкий выпад рукой. Выпад был очень быстрый, и ей показалось, что сжатая Ленина ладонь лишь слегка коснулась заплывшего жиром горла мужика. Однако он вдруг захрипел. Потом схватился за горло. Глаза его стали вылезать из орбит. Леня смотрел на него с интересом – словно на подопытное животное.

Трое товарищей мужика тоже наблюдали за происходящим от своего столика. Они предвкушали потеху, а теперь на их пьяных лицах отражалось недоумение. События развивались совсем не по их сценарию.

Незадачливый танцор стал оседать на пол. Глаза его устало закрылись. Вдруг он прекратил свое плавное сползание и разом рухнул. Голова, ударившись о пол, издала жутковатый стук.

– А теперь – уходим!

Леня схватил Таню за руку и бросился к выходу из бара. Она не заставила себя ждать. Краем глаза она видела, как из-за дальнего столика угрожающе поднимается еще один из пьяных мужиков.

Леня на бегу бросил на стойку бара пятисотрублевку.

– Сдачи не надо!

Они вдвоем выскочили на улицу.

Леня по-прежнему держал Таню за руку, но она вырвалась и припустила по главной улице. Хорошо, что она была в брюках и мокасинах. Испуганно шарахнулась в сторону ночная бабка – собирательница пустых бутылок. Леня бежал чуть сзади, прикрывал тылы, размеренно дышал.

Они свернули за угол, на улицу Володарского. Поворачивая, Таня оглянулась в сторону ресторанчика.