Третий шанс - Татьяна Рябинина

- Зачем? – усмехнулась я, уткнувшись носом в его плечо. – Ведь я-то тебя не люблю.

- Это неважно.

И снова у меня не было сил спорить. Хочешь быть рядом? Тебя устраивает такое вот? Ну что ж, дело твое. Только не доставай меня, ладно? И так тошно.

Я училась как проклятая, окончательно закрепив за собой репутацию чокнутой зубрилки. Зимнюю сессию закрыла досрочно, на отлично. Мама с беспокойством спрашивала, что со мной такое, но мне удавалось выкрутиться. Благо внимание оттягивала на себя Таня с вечно болеющей Наташкой.

«Все в порядке», - бессовестно врала я, и мне то ли верили, то ли пытались верить.

Отпустило в конце февраля, когда я завернула зачем-то в главный корпус и увидела Ларису – в широком пальто, обтягивающем большой живот: видимо, пришла оформить академку. Это было так весомо, зримо, резко… В ту ночь я выплакала последние слезы – и неожиданно стало легче.

Началась весна – я словно оттаивала на солнце. Захотелось вдруг не только сидеть, зарывшись в учебники, а гулять по городу, танцевать, купить новую одежду и сделать новую прическу. А еще захотелось влюбиться. И Лешка уже не вызывал раздражения. Наоборот, мне было с ним легко и ненапряжно.

В апреле ему исполнилось девятнадцать, мы праздновали в клубе шумной компанией, и я выпила больше, чем обычно. Было весело, я чувствовала себя необыкновенно привлекательной, и мне нравилось, что на меня смотрят.

- Юлька, пусть они тут остаются, - шепнул Лешка на ухо, прижимая к себе в танце. – Поехали ко мне?

Собственно, почему нет, подумала я и согласилась.

И поняла, что сделала ошибку, как только он начал меня раздевать. В нем не было ничего отталкивающего, он был нежен и внимателен, но… я просто-напросто его не хотела.

Ему все же удалось меня расшевелить, и я даже испытала что-то такое приятное. Однако это было всего лишь желание тела – тела здоровой молодой женщины, которое хотело секса. Не с кем-то конкретным, а секса вообще. Но это же чертово тело помнило, как бывает, когда вспыхиваешь от одного взгляда и прикосновения, как перетекаешь в другого человека сквозь кожу, становясь с ним одним существом, как разлетаешься от наслаждения на атомы по всей вселенной. Оно, сволочь такая, помнило и шептало те самые слова: «Как, и это все?!»

И все-таки мне удалось убедить себя, что страсти-мордасти – это хорошо, но и без них можно обойтись, когда тебя любят и о тебе заботятся. Если уж нельзя иметь все сразу, то лучше быть любимой.

Я не понимала тогда, что меняю шило на мыло, одну безответную любовь на другую – только полярно противоположную. Не понимала, что невозможно заставить себя полюбить – равно как и заменить любовь привычкой и привязанностью. Таня сказала, что мы еще долго продержались. Да, она была права. И продержались именно потому, что я с головой ныряла в работу – мою главную и единственную страсть. Не будь ее, не помогла бы и Глашка, пусть и мостик между нами, но слишком уж шаткий. Это иллюзия, что дети скрепляют брак. Крепкий не развалит их отсутствие, а мертвый дети не спасут.

Но тогда я ничего этого не знала. Через год с небольшим Лешка сделал мне предложение, но со свадьбой решили подождать до окончания института. Одиннадцать лет брака… Да, мне было спокойно и уютно, мы даже не ссорились. Но вот была ли я счастлива? И был ли счастлив он?

Сейчас, по прошествии двух лет, за себя я могла ответить без колебаний: за исключением нескольких редких моментов - нет. И, может, сильно счастливее после развода не стала, но, по крайней мере, больше не чувствовала себя обитательницей теплого сонного болота.

Глава 6

Уикэнд прошел вполне удачно. Классические семейные выходные на даче, которые прекрасны, когда выпадают нечасто и не превращаются поэтому в рутину или – не дай бог! – в обязаловку под грифом «семейный долг».

Девчонки с Витькой с утра ушли в лес за черникой на варенье. Мы с мамой и Таней приготовили обед, после которого все расползлись по комнатам потюленить. Ближе к вечеру женское большинство отправилось на залив купаться, а мужское меньшинство занялось шашлыком. На двоих оставшихся в нашем семействе мужчин приходилось шесть разновозрастных единиц женского пола, и изменения пропорции в ближайшей перспективе не ожидалось. Разве что Наталья, девица яркая и бойкая, кого приведет.

Я волевым усилием выкинула из головы все темные мысли. Разговор с сестрой и сеанс археологических раскопок сработали как психотерапия. Если Лариса придет подписывать договор, тогда и буду думать, как быть дальше. А пока – хватит жрать себе печень. Еще не все отмеренное на мой век вино выпито, так что пригодится.

В разгар шашлычного веселья позвонила из Сочи моя ненаглядная принцесса. Беседку папа строил с запасом, но всемером в ней было тесновато, поэтому выбралась я с трудом, едва не наступив на Мисюсь, с королевским достоинством ожидавшую, когда рабы вспомнят о ней и дадут вкусняшку.

- Мамулечка, мы с папой были в дельфинарии и плавали с дельфинами, они такие классные, улыбаются и смеются, мне так понравилось, жалко, что мало, - Глашка, как всегда, тараторила, делая ультракороткие паузы для вдоха, больше похожего на «ах». – Баба Люда брала меня к своей подруге бабе Маше, у нее кролики, большие-большие, а еще собака, тоже большая...

Уже через несколько минут я перестала воспринимать информацию, но это было и не обязательно, главное – периодически обозначать свое присутствие на линии междометиями. Даже если и пропущу что-то важное, потом продублирует Лешка. Просто слушала ее голос и улыбалась. От отца Аглая унаследовала в первую очередь ничем не истребимый позитив, вносивший в мою жизнь солнечный свет, даже когда вовсю лил дождь.

Ребенка мы не планировали. Договорились еще до свадьбы: как получится, так и получится. Получилось только через год. Иногда мне казалось, что нашей девице просто не хотелось расставаться с тем волшебным миром, где ждут воплощения души будущих младенцев. Она оказалась на редкость беспроблемной, с самого начала. Ужасы токсикоза меня миновали – в отличие от Тани, которая оба раза умирала все девять месяцев. Я только спала при любой возможности, причем с огромным удовольствием.

Родилась Глашка точно в срок, все как по учебнику, уложившись в стандартные десять часов и выдав идеальную десятку по Апгар. Даже зашивать не пришлось. Лешка хотел назвать