Мудрецы Талмуда. Сборник сказаний, притч, изречений - Сборник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь город вышел навстречу знаменитому ученому. Пошла и Рахиль.
– Ты бы хотя одолжила у кого-нибудь во что одеться поприличнее, – стали говорить ей соседки.
– Не беда и так, – отвечала Рахиль, – праведный знает, что в сердце моем.
Приблизившись к Акибе, она склонилась до земли и стала целовать ноги его. Видя незнакомую женщину, ученики бросились отгонять ее.
– Пустите ее ко мне, – остановил их р. Акиба, – все мои и ваши знания принадлежат этой женщине.
Услышал о прибытии какого-то знаменитого ученого и старый Калба-Шабуа и [раскаявшись в жестоком отношении к дочери] подумал:
– Пойду к нему, не разрешит ли он меня от моего обета в отношении дочери.
[Приходит он к р. Акибе и рассказывает ему свое дело].
Спрашивает р. Акиба:
– А если бы тебе было известно, что пастух тот сделается знаменитым ученым, дал бы ты такой обет?
– Никоим образом, – отвечает Калба-Шабуа, – даже если бы он одну-единственную галаху взялся выучить.
– Если так, – говорит р. Акиба, – то знай же, что муж твоей дочери – это я.
Поклонился до земли старый Калба-Шабуа и, целуя ноги у р. Акибы, заявил, что отдает ему с дочерью половину своего состояния.
(Кетуб., 62; Нед., 50)
Вода и каменьПо другому преданию, р. Акиба начал учиться, будучи уже сорока лет от роду. Побудил его к этому такой случай:
Увидал он однажды у колодца плиту с правильно выдолбленным желобом и спрашивает:
– Кем это так хорошо сделано?
– Не знаешь ты, Акиба, – отвечают ему, – сказанного: «Камни стирает вода». Капля за каплей падала она, изо дня в день долбя этот камень.
И подумал р. Акиба: «Капли водяные, жидкие, слабые – и тем удалось камень выдолбить, тем более крепким как сталь словам Торы не поздно будет огранить живое сердце мое». И засел р. Акиба за один букварь рядом с сыном своим. Изучив Пятикнижие, явился р. Акиба к р. Элиэзеру и р. Иошуе и говорит:
– Наставники, помогите мне изучить Мишну.
Объяснили они ему одну галаху из Мишны. Уединился р. Акиба и стал обдумывать данное ему учителями объяснение: почему, дескать, так, и правильно ли это? И стал он потом задавать им вопросы сложные и трудные.
В продолжение нескольких лет проходил он учение у р. Элиэзера, но оставался почти не замеченным со стороны р. Элиэзера. После же одного блестящего объяснения, данного р. Акибою на заданный ему вопрос, р. Иошуа сказал р. Элиэзеру: «Ведь это тот, которым ты пренебрегал; выходи же теперь и сразись с ним!»[50]
Говоря о р. Акибе, р. Симеон бен Элазар приводил такую притчу.
Однажды каменотес поднялся на гору и принялся отсекать топором тонкие слойки почвы. Спрашивают его люди:
– Зачем делаешь ты это?
– Хочу, – отвечает каменотес, – срубить всю эту гору и низвергнуть ее в Иордан-реку.
– Нет, – говорят ему люди, – не срубить тебе всей горы этой. А каменотес продолжает свою работу: рубит да рубит, пока не дошел до скалистого основания горы. Подрылся под него, расшатал, сдвинул и низверг в Иордан всю гору: «Вот так, мол – не там, а вот где место тебе!»
Точно так поступил и р. Акиба по отношению к р. Элиэзеру и р. Иошуе.
(Аб. де-р. Н., гл. 6; Иеруш., Песах.)
Тройная пользаВо время пребывания в академии р. Акиба ежедневно отправлялся в лес и приносил связку дров, половину продавал и половину оставлял для собственного пользования; между прочим, он щипал лучину для своих вечерних занятий, и соседи роптали, говоря ему:
– Акиба, ты нас всех закоптил дымом. Лучше бы ты продавал нам свои дрова и покупал себе масла для лампады.
– Нет, друзья мои, – отвечал Акиба, – дрова лучше: в каждом полене заключается целых три возможности: читать при лучине, греться у очага, и, наконец, полено, в случае чего, может и за подушку послужить.
А впоследствии р. Акиба на серебряной и золотой посуде кушал, на кровати с золотыми ступеньками спал, а жена его в драгоценнейшие запястья и диадемы наряжалась.
– Раби, – заметили ему однажды ученики, – это для наших жен соблазном служит.
– А сколько страданий ради св. Торы, – ответил р. Акиба, – испытала Рахиль вместе со мною в прежние годы?…
(Там же)
Его удовольствиеОднажды в субботу ученики застали р. Акибу в слезах.
– Учитель! – удивились они. – Не сам ли ты поучал нас словами пророка: «И назовешь субботу удовольствием своим?»
– Это и есть мое удовольствие, – ответил р. Акиба.
(Шиб. Гол. по Мидр.)
Нагибал голову[51]– Однажды, – рассказывал рабан Гамлиель, – с корабля, на котором я находился, замечено было, как на далеком от нас расстоянии разбился челнок и сидевший в нем человек погрузился в воду.
Велико было мое огорчение, когда мне сказали, что утонувший был р. Акиба. Когда же я возвратился из плавания, вижу – входит р. Акиба и как ни в чем не бывало вступает со мною в ученую беседу.
– Сын мой, – спрашиваю, – как удалось тебе спастись?
А он отвечает:
– Ухватился за доску и при каждой набегающей волне нагибал голову.
(Иебам., 121)
Рознь в среде ученых[Дважды двенадцать тысяч учеников были у р. Акибы от Гибфона до Антипароса, и все они умерли при жизни р. Акибы в один и тот же промежуток времени, между Пасхой и Шемини-Ацерет. Постигло их это за то, что они не оказывали уважения друг другу].
Опустел мир знания, пока школы на юге не посетил р. Акиба, учениками которого там сделались р. Меир, р. Иуда, р. Иосе, р. Симеон и р. Элазар бен Шаммуа.
И, напутствуя их, сказал р. Акиба:
– Прежних моих учеников постигла их судьба за то, что соперничество привело их к взаимной розни и вражде. Вы, я уверен, не последуете их примеру.
И слова его оправдались. От этой группы его учеников наполнилась знанием земля Израильская.
(Иебам., 62; Ког.-Р.)
Все к лучшемуОднажды р. Акиба отправился в дорогу верхом на осле, взяв с собою петуха [по пению которого определялись ночные смены] и лампаду [для чтения по вечерам].
Пришел он в один город, но остаться на ночлег там ему не дали.
– Что Бог делает, все к лучшему, – сказал р. Акиба.
А наутро оказалось, что тем полем, где он ночевал, прошла шайка разбойников, которые ограбили весь город, а жителей увели в плен.
– Не прав ли я был? – сказал р. Акиба. – Бог делает все к лучшему![52]
(Берах., 60)
Долг повелеваетКогда опасно заболел сын его, р. Симеон, р. Акиба ни на один день не прерывал занятий с учениками и только посылал время от времени узнавать о положении больного.
Приходит посланный:
– Больному плохо.
– Продолжайте, – говорит ученикам р. Акиба.
Второй посланный:
– Больному хуже.
– Продолжайте, – повторяет ученикам р. Акиба.
Третий:
– Больной при смерти.
– Продолжайте.
Наконец, сообщают: скончался.
Тогда только встал р. Акиба, снял с себя тефилин[53] и разорвал одежды свои.
– До последней минуты, – пояснил он ученикам, – мы не имели права прерывать Св. учение. Теперь мы должны исполнить свой долг перед умершим.
Несметные толпы народа собрались на погребение, горячо оплакивая смерть покойного. Когда народ после погребения начал расходиться, р. Акиба, встав на скамью, обратился к присутствующим с такими словами:
– Братья израильтяне, выслушайте меня. Если бы сына моего даже женихом из-под венчального балдахина похитила смерть, я почел бы себя достаточно утешенным за свою потерю тем почетом, какой вы теперь оказали ему. Не ради моей учености вы сделали это – здесь есть лица ученее меня; не ради богатства моего – здесь многие богаче меня. На юге Акиба известен, а кто в Галилее знает о нем? Знаком он здесь мужчинам, но что знают женщины и дети о нем? Людей с именем Акиба на любом базаре найдется немало. Но знаю я, что все вы не пожалели труда явиться сюда только во имя святого долга перед умершим и из благоговения перед Торой. И вдвойне велики поэтому ваши заслуги. Вот что служит утешением для меня. С миром возвратитесь в дома ваши.
(Симх., гл. 8; М.-К., 21)
Вельможа обиделсяОднажды начальник города Рима Руфус говорит р. Акибе:
– В вашем Писании сказано: «Исава возненавидел я». За что, скажи, ваш Бог так не любит нас?
– Завтра я отвечу тебе на это, – заявляет р. Акиба.
Назавтра спрашивает Руфус:
– Что же, было тебе сонное видение и указано, что ответить мне?
– Именно так, – отвечает р. Акиба. – Двух собак я видел во сне; одну зовут Руфус, другую Руфина…[54]
– Как! – закричал возмущенный градоправитель. – Ты для своих собак других кличек не нашел, как имя мое и моей жены?! Смерти заслуживаешь ты за такую дерзость!
– А велика ли разница, – спокойно отвечает р. Акиба, – между тобой и ими? Ты кушаешь и пьешь, и они едят и пьют; у тебя рождаются дети, у них также; ты умираешь, и они умирают. А стоило мне назвать одну из них твоим именем, и ты в такое негодование пришел! А Всевышний? Он небеса простер, Он землю основал, а ты берешь чурбан какой-нибудь и Богом его называешь! Как же Господу не возненавидеть вас, потомков Исава?
