Код Лавакрона - Альтс Геймер

– Повелитель Велчер! Твой народ приветствует тебя!

Я попытался придать лицу горделивое и надменное выражение:

– Кто ты такой?

– Люди избрали меня старостой, чтобы кто–то следил за порядком и разрешал споры…

– Как твое имя?

Старик снова опустил голову и глухо сказал:

– Грешникам не положено имя.

Я с трудом поднялся на ноги – тело еще не до конца слушалось, взял старосту под локоть и предложил:

– Давай отойдем, посекретничаем. А вы… как там вас… подданные! Перетащите пока груз к переправе и сложите напротив каната. Припасы распределите между теми, кто в них нуждается.

– Благодарим вас, повелитель, за щедрость.

– Да что там! Пустое…

Мы переместились буквально на десяток шагов, после чего я вновь почувствовал потребность сесть. Староста замер подле моих ног. Теперь я видел, что он не так стар, как показалось с первого взгляда. Косматые седые брови, неопрятная борода – вот в чем было дело. Не зная толком, как себя вести с народным трибуном, я призвал на помощь спасительную армейскую память:

– Докладывай. Меня интересует личный состав, наличие больных и раненых, распорядок караульной службы, система котлового питания.

– Они идут и идут. Народу в Прайде прибывает. Повелитель, вы сказали, что больше взвода размещать не хотите, а мы не знаем, сколько это, взвод. Оставили пока шестьдесят восемь человек. Еще столько же кандидатов в листе ожидания. Они приходят к парому под вечер, просятся к нам. Одним ночью на равнине жутко, всякие твари лазают. Приходится гнать их. Люди ждут вашего позволения остаться.

Дорога жизни стелется ровно, а потом бац! Развилка. И появляется ощущение, что тебя тащит в один из поворотов незримая сила. Что это? Судьба? Я вздохнул:

– Оставляй всех. Как у нас с едой?

– Рыбы хватает. Мы расставили силки на кроликов, уже с десяток поймали. По Флегетону вчера плыла лодка с двумя саламандринами, так они скинули нам припасы: пять полных коробок рационов, таблетки для костров, соли мешок. Лекарств оставили электронных. Очень хотели с вами поговорить. Обещали быть через пару дней снова. Больных и выбывших нет. Несколько человек слегка не в себе, кое – кого приходится на ночь связывать. Вокруг лагеря постоянно шастают разные демоны, некоторые даже пытаются устанавливать свои порядки. Мы им говорим, что грешники находятся во власти паромщика Велчера, и они уходят. Я правильно все делаю? Меня выдвинули за возраст, который предполагает жизненную опытность, – тут он скептически ухмыльнулся. – Но если вы хотите назначить кого–то другого, я сразу уступлю ему место.

Занятный старикан. Мне он почему–то сразу понравился. Спокойный, несуетный, говорит с легкой иронией, как будто ситуацию вокруг серьезно не воспринимает. Я бы и сам его выбрал. И вот еще что, он показался мне вполне удовлетворенным жизнью. А это в Лавакроне редкость.

– Нда. Вот не зря говорят: «Кинет дурак камень в колодец, так сто умных не вытащат», – я покачал головой, но видя, как напрягся староста, быстро добавил. – Не переживай, это я о себе. Ты все сделал правильно. Не волнуйся. Перестановок затевать мы не будем. Всех демонов, что появятся на радарах, сразу направляй ко мне. Староста, слушай… Тьфу. Не нравится мне это прозвище. Отныне я нарекаю тебя… что бы придумать… Может быть, Унтером?

– Если мне будет дозволено поучаствовать…

– Валяй, старик!

– Назовите меня Лазарем.

– Лазарем? Откуда это?

– Просто так. Старая школа. Мне нравится.

– Заметано. С этой секунды ты – Лазарь, и это будет твое официальное имя для всех жителей нашего грешного поселения.

– Тогда неплохо было бы и деревню как–нибудь обозвать.

– Дерзай.

Староста помялся, виновато потупил глаза:

– Мы тут прикинули… даже несколько раз успели сказать вслух… В общем, мы предлагаем именовать поселение Велчероном.

– Творец всемогущий…

– А что? Сразу понятно, чьи люди, кто тут главный. Велчерон. Звучит, по–моему.

– Велчерон, – медленно проговорил я. – Ох, попаду я с вами на демонскую гауптвахту, а может, куда и похуже.

Лицо Лазаря вдруг приняло специфическое угодливое выражение. Этакая смесь лукавства, подобострастия и притворства.

– Повелитель, у нас в деревне двадцать три женщины. Некоторые нормальные. Есть такие, что и не прочь, – он хитро глянул на меня своими светлыми глазами и сделал многозначительную паузу. – Я лично подобрал несколько очень симпатичных. Мужчины проявляют к ним интерес, но мной сказано: «Пока Велчер не распорядится – никаких флиртов. Придет демон, лично все проверит и рассудит, как поступать». Так что если вы желаете, могу прислать к вам под вечер парочку. Или больше – на усмотрение повелителя.

Ах, он, старая сводня! У Лазаря с первого момента нашего знакомства начала проявляться удивительная способность ставить меня в глухой тупик. Желаю ли я? Возможно, что очень даже. Но как–то это… стыдно… что ли. С другой стороны, если они сами не прочь… И все–таки Творец знает, как там староста все преподнес. Может, повинность ввел специальную?

– Давай вернемся к этому вопросу чуть позже, – уклончиво ответил я, потом почувствовал необходимость сказать что–то еще и добавил. – Я устал после сражения. Выигранного, кстати, сражения! А касательно секса – приказываю по вверенной мне военной части: если замечу случаи принуждения – оторву руки и ноги! В остальном могут вести себя свободно. Стоп. Исправим формулировку: интимные связи в Велчероне разрешены, если они не оскорбляют нравы остальных жителей деревни. Понятно?

– Будет исполнено, – торжественно ответил Лазарь, и в знак пущей важности медленно опустил и поднял голову. – Имеются ли распоряжения относительно ритуала встречи с повелителем?

– Чего? – опешил я.

– Церемонии приветствия. Оставим поклоны или введем дополнительные приседания?

– Формы уставных отношений будут разработаны отдельно, – отчеканил я. – Поклоны пока оставим.

– Как желаете, повелитель.

Мы спустились к реке. Дневальный у парома быстро просемафорил рыбакам, и те пригнали плот к берегу. Провожаемый десятками взглядов, я взгромоздился на свой привычный топчан, положил руку на канат и скомандовал грешникам:

– Трогайте.

Мы медленно поплыли сквозь темную безысходность вод Флегетона. Пока три человека тянули трос, я с плота обозревал свалившееся на голову хозяйство. Кроме десятка шалашей грешники нарыли себе землянок. Весь пригорок стал ноздреватым из–за их выходов. И человек десять усердно продолжали строить новые. Мотыг и лопат у людей не было – они использовали палки, которыми обкапывали камни. Потом валуны выворачивались вручную, а дальше работа шла с помощью ладоней, ногтей и пальцев. Жуть. Надо срочно озаботиться инструментами. И перчатками. Что бы на них сменять? Извлеченные из земли камни пошли в ход – из них соорудили небольшую пристань. Вода во Флегетоне течет особенно хитрым образом – в середине чистая, а по берегам струятся иссиня–черные потоки, по консистенции напоминающие отработанное масло. Захочет грешник умыться – станет еще грязнее, чем был. Та же самая проблема обстояла с водопоем. Иудин поцелуй архитекторов читался отчетливо: если падший пожелает напиться, то сначала ему придется запачкаться. Чтобы очиститься от грехов, нужно терпеть лишения, страдать. И будешь прощен и помыт.

Паром ткнулся в пологий берег. До Хибары оставалось не более тысячи шагов. Здесь местность еще больше изрезали сопки, отчасти напоминавшие человеческие головы, вмурованные в грунт. И по их каменным щекам неспешно текли кровавые слезы магмовых ручьев. Мне постоянно приходилось использовать посох и проверять дорогу на прочность, потому что провалиться в огненную канаву – удовольствие небольшое. Я так потерял несколько пар обуви, а взамен приобрел ожоги.

Не знаю, что спасло меня в этот день. Предчувствие? Природная осторожность или отголоски армейской выучки? Протоптанную мной тропинку пересекал очередной лавовый поток. Основной его участок еще пыхал жаром, но оставалась гранитная плита, до которой эта мерзость почему–то не добралась. Моя нога уже почти коснулась каменной поверхности, но вдруг я ее отдернул. Вот как–то не внушил мне гранитный выступ уверенности в собственной прочности. Я присел на корточки и всмотрелся в него повнимательней. Обычный камень, блестящие искорки слюды, несколько неглубоких трещин. Сквозь них пробивалась парочка странных дымков. Я ткнул туда посохом – безрезультатно. Уже приготовился шагнуть, нерешительно помялся, но потом фыркнул на самого себя, перестраховщика, и отбросил клюку. Поднял ближайший булыжник и с размаху швырнул в середину каменной наковальни. Раздался непонятный треск, плита сложилась как раз по пунктирам дымков, и мой снаряд провалился куда–то с нею вместе. Я приподнялся на носках, заглянул за край провала. Мне открылась глубокая яма, в которой через равные промежутки некто очень добрый расположил стальные заостренные колья. Их острия были ярко–оранжевого цвета, потому что котлован на треть был наполнен раскаленной субстанцией. Провались я туда… Не знаю. Выжить было бы сложно. Данная аномалия рельефа имела однозначно рукотворный характер. Попросту сказать, меня пытались прикончить. «Кто же эта, в самом ближайшем времени, покойная тварь?» – подумал отставной капитан Слик.