Королева дождя - Кэтрин Скоулс

— Эй! Есть кто дома? — неуверенно крикнула она. — Анна!

Новое, непривычное имя будто повисло в воздухе. Ответа не последовало.

Кейт подошла к черному ходу. Осторожно войдя в дом, она сначала пробежалась взглядом по кухне с минимумом мебели, а затем двинулась по коридору. Спиной она ощутила сквозняк и увидела, как он заколыхал занавески. Ее шаги гулко отдавались по всему дому. Ускоряя шаг, она перешла из столовой, где все еще стояли полусгоревшие свечи, в ванную, затем — в кладовую и гостиную. Наконец она подошла к спальне соседки.

Постель на кровати была смята. На прикроватном столике, рядом с вазой, из которой торчал засохший цветок, и множеством пакетиков и бутылочек с лекарствами, стояла грязная посуда. Войдя в комнату, Кейт уловила какой-то странный запах — духи с мускусным ароматом, совершенно ей незнакомые. Этот аромат был таким притягательным, что, даже несмотря на свое беспокойство, Кейт остановилась, чтобы вдохнуть его поглубже, полнее им насладиться. Она наклонилась над ночным столиком. Из названий различных аптечных пакетиков ее внимание привлекло одно слово. Морфин. Кейт просмотрела названия других отпускаемых по рецепту лекарств: морфийсодержащая смесь, прохлорперазин. Все три были выписаны на имя одного и того же пациента — мисс Анны Мейсон. Холод пробрал Кейт до костей: существовала только одна причина, по которой подобные лекарства выписывают для домашнего применения, — чтобы помочь человеку выдержать боль, порождаемую смертельной болезнью, когда надежды на выздоровление не остается.

Вывод был ясным, неизбежным. Анна очень больна. Она умирает.

Кейт стояла не двигаясь, и в ее мозгу быстро сменяли друг-друга воспоминания об Анне. Вот их первая встреча: Анна лежит на земле, не в силах отдышаться. «Мне нехорошо», — сказала она. Потом на смену этому образу пришел другой: Анна разжигает костер, кормит козу, наслаждается музыкой. Анна в длинном белом платье, настоящая красавица. А внутри у нее притаилась болезнь. Выглядит же она храброй и сильной, словно подпитывается неким внутренним огнем.

Но где же она?

Ответ на этот вопрос следовало найти немедленно. Кейт отмахнулась от воспоминаний и выбежала из комнаты, а потом и из дома.

Она окинула взглядом полузаброшенный сад. Все казалось обычным. Коза грызла обугленную корку батата. Куры использовали в качестве насеста ветви дерева, росшего у забора. Но тут она заметила что-то возле того места, где раньше проходила граница между участками: клочок чего-то яркого в траве.

— Анна! — Кейт бросилась к ней.

Она бежала изо всех сил, но ей все равно казалось, что она почти не движется. Ее глаза не отрываясь смотрели на тело, распростертое на земле. Анна лежала ничком, вытянувшись во весь рост. Босая, одетая лишь в синюю хлопковую ночную рубашку. Приблизившись к женщине, Кейт увидела ее лицо: голова была повернута набок. Седые волосы прикрывали бледную кожу.

Кейт опустилась на колени возле тела. От шока руки и ноги у нее почти не гнулись. Анна не подавала признаков жизни. Но тут на фоне гудения цикад и отдаленного гула транспорта она уловила слабое дыхание Анны. Оно было неглубоким, частым и хриплым — очевидно, в дыхательных путях скопилась мокрота. Кейт наклонилась ниже, и ее навыки медсестры прорвали заслон паники. Прижав дрожащие пальцы к шее Анны, она нащупала пульс — слабый, но стабильный.

— Вы меня слышите? — От волнения голос Кейт стал совсем хриплым.

Ответа она не получила.

Тогда Кейт, схватив Анну за бедро и плечо, перевернула ее на бок. Осторожно укладывая безвольные конечности женщины, Кейт удивилась тому, что кости хорошо прощупываются, — она и не догадывалась, что соседка такая худая.

Когда Кейт закончила, Анна выглядела так, словно просто прилегла отдохнуть, подложив руку под голову. Хриплое дыхание походило на обычный негромкий храп. Ее шею все еще украшали янтарные бусы, они касались земли.

— Я ненадолго, — заверила ее Кейт. — Я скоро вернусь.

И она побежала к своему дому, чтобы вызвать «скорую помощь». Она схватила телефон и дрожащими пальцами набрала номер. Когда оператор ответил на звонок, она стала тыкать ногой в дверь буфета, словно пытаясь заставить человека на том конце телефонной линии побыстрее покончить с обязательными вопросами.

Вернувшись к Анне, Кейт снова опустилась на колени рядом с ней.

— Все хорошо, — сказала она, поглаживая худое плечо. — «Скорая» уже едет.

Звук ее голоса, похоже, проник в сознание Анны: она застонала и попыталась повернуть голову.

— Ш-ш, — произнесла Кейт. — Не двигайтесь.

Глаза Анны резко распахнулись, и взгляд остановился на Кейт.

Девушка замерла. Слова утешения так и не слетели с ее языка, замороженные отчаянием, которое она прочла на лице женщины. Губы Анны шевелились — она пыталась что-то сказать. Ее дыхание стало еще более хриплым. Но тут она снова потеряла сознание: даже такое напряжение оказалось для нее чрезмерным. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами.

Кейт потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Анна перестала дышать — хриплый шум в легких исчез, и тело женщины застыло.

— Нет! Пожалуйста! — взмолилась Кейт.

Бесполезные слезы затуманили ее глаза. Она не могла сообразить, что делать, не могла вспомнить… Но тут включилась другая сторона ее натуры. Она присела рядом с больной, проверила пульс и с облегчением закрыла глаза, так как ощутила слабые толчки. Затем она запрокинула голову Анны. Теперь ее подбородок сильно выступал вперед, что придавало женщине неприступный вид.

Спасите меня, если сможете…

Кейт глубоко вдохнула и прижалась ртом к губам Анны — сильно, отчаянно. Любовный поцелуй.

Она сделала выдох, заполняя воздухом безжизненные легкие Анны. Затем подняла голову, проверяя, не расширилась ли грудная клетка, и выждала несколько секунд, прежде чем подставить свою щеку, чтобы почувствовать, выходит ли воздух.

Она проделала вес снова. И снова. Выдохнула. Посчитала. Выдохнула. Ощутила на губах соль — смешавшийся пот двух тел.

Каждый раз, делая паузу, Кейт прислушивалась, не едет ли «скорая». Тишина. Даже слабые звуки казались ужасно громкими. Шорох при трении ткани о ткань. При соприкосновении волос. Приминаемые ногами травинки.

Губы Анны были бледными, но пока не синели…

Наконец вдалеке послышался звук сирены, он все приближался и в конце концов резко оборвался где-то поблизости.

— Сюда! — завопила Кейт.

Она услышала, как открылась и закрылась дверь автомобиля. Вскоре возле нее возник врач.

— Хорошая работа, — заметил он, отстранил ее и запихнул трубку реаниматора в рот Анны.

Кейт топталась рядом. Ее руки инстинктивно двигались, продолжая оказывать помощь.

— Я справлюсь, милочка. — Мужчина встал над Анной. — Вы можете оставить ее мне.

Кейт отошла и, прислонившись к айве, вцепилась в ветви: ее шатало из-за паники и усиленного дыхания. И когда рядом с ней раздался чей-то голос, она от неожиданности подпрыгнула.

— Она ваша мать?

Кейт увидела перед собой сочувствующее лицо врача «скорой».

— Нет. Я ее соседка. — Не успела она договорить, как на глаза у нее навернулись слезы.

Мужчина положил ей на плечо затянутую в латексную перчатку руку.

— Теперь можно расслабиться. Мы стабилизировали ее состояние. Домчим до больницы мигом.

Кейт посмотрела мимо него. Неподвижную Анну заворачивали в одеяло. На лице у нее была кислородная маска.

Анну привязали ремнями к носилкам и понесли к машине. Кейт следовала за носилками до дороги. Вокруг «скорой» уже собралась целая толпа: все пялились на Анну и на врачей и перешептывались.

Добрый врач снова подошел к Кейт.

— Вы можете позже позвонить в больницу. Узнать, как она.

Носилки с Анной уже исчезли в «скорой», стали на свое место. Внезапно Кейт поняла: она не хочет, чтобы Анна оказалась там в одиночестве, чтобы за руку ее держал кто-то чужой.

— Я еду с вами, — заявила она.

Не дожидаясь ответа, она забралась в салон «скорой помощи».

Прошли годы с тех пор, как нога Кейт ступала в обычную больницу. Она забыла, чем здесь пахнет, — затхлостью, дезинфицирующим средством и подогретой пищей. Мимо проносились медсестры и ординаторы в туфлях на мягкой подошве, чем-то напоминая бегунов на длинные дистанции. У всех был напряженный и усталый вид.

Кейт сидела на скамье в тускло освещенном коридоре и ждала новостей о состоянии Анны. Вспомнив о лекарствах на тумбочке, она похолодела от ужаса, так как осознала, что спасение Анны было делом временным. Она все равно умрет, каким бы ни был диагноз. Должно быть, именно по этой причине Анна вернулась в Мельбурн, предположила Кейт: чтобы умереть дома. Хотя такая версия все же казалась ей не вполне правдоподобной: переехав сюда, женщина делала все возможное, чтобы и дальше жить так, словно она и не покидала Африку, словно именно та далекая страна и была ее настоящим домом. К тому же, судя по всему, здесь у нее друзей не было. За исключением Кейт.