Могила Рона - Остин Бейли

Гладстон с трудом удержался от улыбки.

– Что ж… камень печали вызывает в человеке негативные эмоции. Страх, сожаление, беспокойство, гнев и, собственно, печаль. Возможно, это неподходящий подарок для вашего путешествия, но с годами я пришёл к выводу, что величайшие битвы происходят внутри человека.

Гладстон несколько секунд задумчиво смотрел на камень, и я уже решил, что он заберёт его обратно. Кажется, он вовсе не хотел с ним расставаться.

– Используй его почаще. Он окажет тебе помощь, какую ты даже не можешь себе представить. – Гладстон вложил камень мне в руку.

– А теперь я вас оставлю, – сказал он. – Пусть удача Реллика сопутствует вам. Все маги надеются на вас.

* * *

Выйдя из кабинета Гладстона, я был в таком хорошем настроении, что его не мог испортить даже Иоден, направлявшийся по коридору в нашу сторону.

– Привет, Мастер Тупица… то есть Мастер Историк! – крикнул я. – Как дела у Маккензи? Представляете, Рон прислал красноглазого пса, чтобы наказать меня за её спасение.

Иоден был в нескольких футах от нас, но в тусклом свете факела я увидел его жестокую улыбку.

– Это самое меньшее, чего ты заслуживаешь! – рявкнул он.

При виде Иодена я решил, что сейчас самое время испробовать действие одной из кнопок плаща, которую мы ещё не успели протестировать. Обычно я делал это в каком-нибудь тихом укромном месте, где вряд ли бы мог кому-то навредить, но сейчас мне захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Я сосредоточился на Иодене и повернул кнопку на правой поле плаща (А6), направив в неё как можно больше презрения[53].

Как только я повернул кнопку, Иоден исчез.

– Здорово! – похвалил Дрейк. – Ты его убил?

– Вряд ли, – ответил я. – Мне никогда так не везёт.

– Саймон, – сердито сказала Тесса, – тебе не следовало этого делать. – Но она всё равно вытащила из кармана записную книжку. – Какую кнопку ты повернул?

– А6. – Я огляделся по сторонам, но самого нелюбимого школьного учителя нигде не было. – Ага! – Я указал на вонючего клопа рядом с башмаком Дрейка. – Может быть, он превратился в него?

Дрейк с надеждой раздавил жука, не обращая внимания на протесты[54] Тессы.

Внезапно Иоден появился так близко от меня, что почти наступил мне на пальцы. Я оттолкнул его, и он завопил:

– ЧТО ПРОИЗОШЛО? Ты… Что произошло?

– Иоден? – раздался за дверью кабинета голос Гладстона. – Всё в порядке?

– Что такое… Я… – забормотал Иоден, глядя в пустоту. – Только что я… А потом меня не было…

– Прошу нас простить, сэр, – сказала Тесса, отводя меня в сторону. – Хорошего вам дня.

Оказавшись на лестничной площадке в другом конце коридора, мы расхохотались.

– Саймон, – спросил Дрейк, немного успокоившись, – почему ты постоянно чешешь ухо?

– Ай! – воскликнул я. – Ну ладно! Я тебе соврал. Я не терял ту книгу. Я сжёг её, пока ты не видел.

– Знаю, – ответил Дрейк. – Теперь лучше?

Я снова поднёс руку к уху, но зуд исчез.

– Да, – пробормотал я. – Неважно. Пошли! Нам надо успеть на корабль.

Глава 5

Материнская любовь

Моя мать была первым человеком, кого я встретил (очевидно). Все остальные померкли в сравнении с ней.

Саймон Фейтер[55]

– Мне всё равно, как этот человек с тобой говорит, – злилась мама, размахивая половником. – Я хочу, чтобы ты обращался с ним, как с человеком, достойным уважения.

– Но мам, – возразил я, – я не уверен, что Иоден человек.

Она стукнула меня половником по голове под одобрительным взглядом Тессы. Было время обеда, и мама готовила нам свой фирменный куриный суп с лапшой. Она ещё не знала, потому что я ничего ей не сказал, но это был наш прощальный обед. Дрейк, Тесса и, конечно, Тайк тоже на нём присутствовали. Тайк нравилась мамина еда.

– А что я тебе говорила насчёт публичных экспериментов с плащом? – продолжала мама. – Это небезопасно. Ты мог причинить ему вред!

– Никакой опасности нет, – возразил я. – Видишь? – Я сунул руку в карман плаща и повернул, как я думал, кнопку В2 («Красноречие»). Но только я перепутал стороны и повернул вовсе не В2. На самом деле я повернул В8. Кнопка В2 обладает прекрасной способностью и позволяет мне произносить нужные слова в любой ситуации. Я понятия не имел, что делает В8, и теперь мне предстояло это узнать.

В ушах зазвенело, и откуда-то издалека раздался голос. «… этот Саймон умнее, чем я думал. Догадался посмотреть в её ящиках, Вертун. Копался в её белье и нашёл дневник! Наверное, именно тогда он понял, кто она такая…»

Все тут же уставились на меня.

– Что? – спросил я и откашлялся, надеясь, что я единственный, кто это слышал. Но судя по маминому лицу, мне не повезло.

– Ты рылся в моём белье? – завизжала Тесса и стукнула меня.

– Ай! Нет!

– Значит, ты рылся в чужом белье? – И Тесса снова меня ударила[56].

Мама ткнула меня половником.

– Ай! Мам, прекрати! Ты испачкаешь плащ супом. Это был ящик злой волшебницы, и я искал подсказки, ясно?

– Искал подсказки, – насмешливо повторила мама. – Так я и поверила. А кто тогда говорит у тебя за спиной? Чей голос мы только что слышали? И что значит «догадался»?

– Откуда мне знать?

Наконец мы все немного успокоились. Я рассказал им о Госпоже Зи и о том, как секретное проникновение в её комод позволило мне узнать, кто она такая на самом деле, и спасти Дару. После моего рассказа мама уже не выглядела такой расстроенной.

– Итак, – спросила она, как только мы уселись за стол, – когда вы уезжаете? Я знаю, что сегодня вы встречались с Гладстоном.

– Откуда тебе это известно? – спросил я. – Это была тайная встреча, мам.

– Я твоя мать, Саймон. Я всё знаю.

– И ты каждый день пьёшь с Гладстоном чай, – добавила Тайк.

– Я тоже время от времени пью с ним чай, – заметила мама. – Убери соль подальше от моего супа, Тайк! Да, я пью с ним чай, ему нравится моё печенье, дай ему бог здоровья. И он мне всё рассказал. В том числе и про сегодняшний маленький инцидент с собакой. – Мама бросила на меня испепеляющий взгляд, и я почувствовал, как щёки заливает краска. Я ещё не успел ей об этом сообщить.

– Но он не сказал, когда именно вы уезжаете. Так когда это произойдёт?

– Ну… – начал я, пытаясь придумать подходящую ложь.

– Сегодня вечером, миссис Джейкобсон, – ответила Тесса. – Мы уезжаем сегодня вечером.

– Зови меня Рут, дорогая, – мило