Тонкий полутролль. Часть 1: Тринитротолуол из Перистальтики - Константин Твердянко

закончилось. Наверняка потом нагрянут, и не раз. Еще и придумают способ, как нас с тварью отсюда выкурить. А снаружи выроют ямы. И кольев навтыкают. И мы туда сослепу, со всего размаха… Фу, аж передернуло. Воображение разыгралось.

Значит, первым делом надо менять место, сматываться туда, где люмпены-отморозки нас не достанут. Там уже попробую дальше разрулить эту историю… Вот только как бы это растолковать китообразному? Оно ведь не захочет логово покидать. А я при всем желании не смогу объяснить животному свою позицию. Каким бы умным оно ни было — речь все равно не поймет. Или?..

— Скажите, товарищ, у вас огоньку не найдется?

Молчит. Наклонило голову, слушает, помаргивая некоторыми глазами — вот и все. Чувствую себя очень глупо, но надо убедиться:

— А не прогуляться ли нам? Погоды какие нынче стоят, а!

Опять ноль реакции. Чудовище только сжало и разжало кулак. Ну, и рот приоткрыло.

— Что, не понимаешь? — печально развел руками я.

Зверь скрипуче выдал что-то вроде «И-и!», прищелкнул, слегка отступая к стене. Само собой, не понимает. Ну да, чего я еще хотел. Просто этот поклон в исполнении кита-конструктора выглядел настолько осмысленно, что я сейчас невольно разочаровался. У него же банально рефлексы вбиты. Дрессированный? Это бы многое объяснило. Кроме его происхождения, конечно.

Но мою неуклюжую пантомиму он на удивление хорошо воспринимает. Придется тренироваться, а то я в этом не очень силен. Правда, всяких абстракций на тему визита мужиков с кольями он точно не разгадает.

Хе-хе, а не завидую я утренним гостям: лезешь в подвал убивать какого-то тролля, а тебя на входе так приветствуют, и потом хозяин навстречу выходит. Со всей своей семиметровой внушительностью и полным комплектом ножей в пасти. Еще и клешнями обнять норовит. Бродяги, должно быть, на бегу обделались.

Это прекрасно, но в следующий раз, увы, не прокатит. Придется уходить одному, искать другое пристанище. Остается только рассчитывать на то, что членистоногая нелепица сама увяжется за человеком. Ну, точнее, за тем, кто я теперь. Без ее поддержки тут точно недолго протяну. До первого волка.

Так, решено: срочно пытаюсь забиться в глушь. Для начала. А что потом? Прятаться по лесам долгие годы, как партизан? А если, фигурально выражаясь, война так и не кончится? Надеяться лишь на то, что внешность возьмет и сменится обратно? Что это временное явление или, скажем, цикл? Да можно, почему нельзя-то, но… Сразу представил: вот проходит десять лет, вот — двадцать, и я, уже слегка убеленный сединами, обросший всклокоченными волосами, сижу на трухлявом пеньке. Почти голый, едва прикрытый остатками рванья. И вырезаю из ветки очередную дудочку, чтобы пересвистываться с ползучим китом, потому что других собеседников нигде не достать, а человеческий язык я почти забыл. Или того лучше — строгаю из бревна деревянную жену, поскольку от одиночества совсем свихнулся, пока шарился по чащобам и болотам. Или выхожу с горя к людям — в последний раз повидаться, и в меня стреляют, рубят топором. А я счастливо улыбаюсь: пусть и не самый теплый прием, зато умру, окруженный каким-никаким обществом. Нет уж, так не пойдет. Если не желаю хотя бы внутренне потерять человеческий облик — мне нельзя в болотное затворничество. Когда каждый день одно и то же, когда вся жизнь состоит из охоты, собирательства и сна. Эдак и разум скатится к примитивному существованию, себя перестану помнить.

И чем вообще заниматься годами в лесу? Если уж на то пошло, там ни женщин, ни выпивки! Кит-скорпион, конечно, достойная компания, да и натуралист из меня там хороший выйдет, но лучше бы как-то к людям пристроиться. Наверняка сумею договориться, главное — слегка подготовить почву. Сгладить эффект от нюансов анатомии. Показать, что не опасен, — и притом не угодить в секретную лабораторию в роли бесправного объекта для исследований. В конце концов, кто его знает — вдруг родимый дом от меня в сотне километров, а я так и состарюсь, не раскусив, что в любой момент мог вернуться.

Короче, к чертовым прадедушкам такое счастье! Пусть они в лесу прописываются. А я если и пропишусь, то только при условии, что со скуки не сдохну.

Следовательно, надо разузнать, о чем моя новая рожа напомнила местным нищебродам. Чем перед ними провинился я — или создания, похожие на меня. Дальше — везде ли в этих краях к нам (ну вот, уже «нам») относятся так же. Если другие примеры в принципе известны — может, я единственный в своем роде. И еще — проживает ли тут кто-то кроме медведей, волков, оленей, бесноватых оборванцев и одноруких пауков. Глухомань сумасшедшая…

Для этого надо наладить какое-то подобие контакта. Выследить, откуда приходят бомжи, отловить одного из них или парочку — если поможет мой многоногий приятель, то это не будет большой сложностью. Заодно он их и припугнет порядочно, сами все выложат. Не государственные тайны ведь. Попробуй сыграй в героя, когда над тобой такая пасть нависает и разнообразные глазища выжидающе посматривают.

Я вздохнул, провел рукой по волосам — точнее, по засаленным патлам, которые слиплись в однородную массу. Отдернул кисть, почувствовав, как на ней что-то закопошилось. Взглянул на ладонь и содрогнулся от гадливости: по масляному следу, который остался от прикосновения к свалявшейся «укладке», ползли два жирных насекомых, их брюшки сыто раздулись. Вши! Глянцевитые, крупные, довольные вши! Снял с самой поверхности — сколько ж их там кишит, получается!

Срочно мыться! Однозначно! Мыться, стричься, вычесывать, мазать волосы чем-нибудь ядреным! Искать зимнюю стоянку или там, не знаю, притон — в общем, где эти бродяги ночуют! Явно же им требуется подобие жилья. Причем получше, чем у меня. Хоть и чумазые — но должны ведь они умываться, пусть изредка! Воду греть — хотя бы чайник, кипятком согреваться с мороза. Пролезу, стяну, что нужно: спички вот, на худой конец — тлеющую головешку или угли, чайник или котелок… Все равно без этого никак, а тут еще и такой мерзостный аргумент.

Надо только аккуратненько — подкрасться, послушать, что говорят. Тоже ведь собирался в любом случае. Нельзя попадаться — может кончиться очень плачевно. Так или иначе — без риска не обойтись, если не намерен остаток жизни прозябать по ельникам. А я не намерен.

Ладно. Пускай меня и зовут здесь троллем, но жить я буду по-человечески!

Глава 4

Банно-прачечный конфуз

Нищему собраться — только подпоясаться, а у меня даже пояса не было. Поэтому уже минут