Звездам не дано любить - Бурлака Оксения Владимировна

Как только мы закончили разговор, и я развернулась, чтобы покинуть бар, то сразу же наткнулась на Марка, который стоял прямо передо мной.

– Ты меня избегаешь? – спросил он и улыбнулся.

– Нет, с чего такой пессимизм?

– Ну, исчезла и больше не подходишь. Я же кроме тебя толком здесь никого и не знаю.

– Давай смотреть правде в глаза. Ты и меня не знаешь, – ответила я, набравшись смелости, после третьего коктейля.

– Как же не знаю? Ты довольно известная певица, твои песни каждый день крутят по радио. Открою карты, прежде чем согласиться на эту работу, я изучил тебя от «а» до «я». Прочитал все твои интервью, посмотрел выступления. Признаюсь, теперь у меня такое чувство, что мы знакомы целую вечность.

– Ну, можно сказать, мою оболочку ты изучил отменно. Молодец, это очень профессиональный подход к работе. Но, ты ведь осознаешь, что у меня есть образ, который отличается от реальной картинки. Мои интервью зачастую пишет пиарщик, поэтому все что ты читал не моя заслуга и не мои слова.

– У тебя по глазам видно, что ты умная и талантливая. Правда слишком амбициозная. Тебе не по душе твой образ, но ты готова мириться с чем угодно, лишь бы стоять на большой сцене.

– Хм… Так ты еще и психоаналитик.

– Конечно.

– Я поняла… Но, ты ошибаешься, если считаешь, что все знаешь обо мне. Иногда мне самой сложно разобраться в себе.

– Ладно, не буду спорить. Я действительно ничего о тебе не знаю, но очень хочу поскорей узнать. Мне интересны «тяжелые случаи». А если серьёзно, мне немного не по себе на вашем празднике, где все знают друг друга. Я рассчитывал, что ты уделишь мне больше своего времени.

– Прости, я и не подумала, что ты так одинок, – подмигнув, заметила я. – Пойдем, буду знакомить тебя с ребятами.

– Папа, папочка… Смотри – звездочка упала.

– Вижу милая… Только это не звезда. Это слезинка.

– Слеза звезды?

– Да, милая.

– Так что же… Звезды тоже плачут?

– Да… Когда грустно, больно, одиноко плачут даже звезды.

В Зальцбург мы прилетели в четыре часа дня. Наша делегация состояла из четырех парней танцоров, двух бэк-вокалисток, меня и концертного директора. У нас было запланировано несколько частных концертов в этом городе.

Когда мы встретились в аэропорту, я не могла отвести глаз от Марка. Что-то очень притягательное для меня было в его внешности, жестах и манерах. Он был одет в строгий темный костюм и элегантный плащ. Вел себя довольно сдержанно и закрыто.

По прилету мы все вместе поселились в уютном отеле. Из моего окна открывался шикарный вид на горы. Разместившись на террасе с чашечкой ароматного латте, я размышляла о том, как же прекрасна моя жизнь.

В этот вечер концерт прошел как никогда волнительно. Я то и дело ловила на себе взгляды Марка. Он как будто изучал меня, каждое движение, каждый звук.

После выступления мы встретились в гримерке. Я была довольна собой, ведь мне казалось, что все прошло отлично. Гости остались в восторге, мне хлопали и даже просили спеть на бис. Снимая перед зеркалом серьги и бусы, я обратилась к Марку.

– Ну, как все прошло? – глядя в его глаза в отражении, поинтересовалась я, предвкушая услышать комплименты в свой адрес.

– Нормально! – протянул Марк, присаживаясь на диван. Его неоднозначный ответ заинтриговал меня. Улыбка на лице вмиг потухла. Я развернулась на сто восемьдесят градусов.

– Почему нормально, а не хорошо? Тебе что-то не понравилось?

В соседней гримерке дурачились ребята из балета и вокалистки. Они чересчур громко резвились и Марку это не нравилось.

– Подожди секунду. Я сейчас вернусь и мы поговорим об этом.

Марк вышел, и я услышала через стены, как он отчитывает молодых людей. Я сидела и волновалась, словно перед экзаменом. Через пять минут он действительно вернулся.

– Итак, продолжим, – глядя мне в глаза произнес он. – Надеюсь ты не обидчивая и критику воспринимаешь адекватно.

– Если критика обоснована, – отрезала я. Мой голос был спокойным, но все же, в глубине души я взрывалась от досады.

– Послушай, ты выступаешь для всех зрителей. Не сосредотачивайся на ком-то одном. Слишком часто ты смотрела на меня. Такое ощущение, что ты нашла себе в целом зале всего три точки и была зациклена только на них. Так нельзя. Нужно общаться взглядом со всей публикой. Еще мне кажется, тебе стоит поработать над хореографией. Даже невооруженным взглядом видно, что ребята из балета – профессионалы, а ты, по сравнению с ними, просто любитель. Тут нужно или себя подтягивать на высший уровень, или менять балет на более слабенький.

Я молчала обдумывая его слова. Внутри застрял ком. Конечно, Марк был прав. Он как будто открыл мне глаза на то, что я сама от себя скрывала. Я знала, что его слова правдивы, но было больно от того, что об этом мне сказал именно он, а не продюсер или мой хореограф. Человек, перед которым мне хотелось быть безукоризненной, разоблачил мое несовершенство. Печально!

– Нельзя так реагировать на критику. Я не хотел тебя обижать, наоборот даю тебе подсказки, как стать лучше.

– Я не обиделась, а просто огорчилась. Я очень благодарна тебе за не безразличие. Понимаешь, я уже почти полгода выступаю с такой программой и пока никто не говорил мне о моих недостатках. Это обидно. Я всегда готова совершенствоваться. До сегодня я считала, что у меня все получается хорошо. Я же не вижу себя со стороны. А ты открыл мне глаза и теперь очень обидно, ведь я потеряла столько времени, дала столько плохих концертов.

– Не волнуйся, все получается хорошо. Просто всегда есть слабые стороны, над которыми следует работать. Ты поешь восхитительно. Лучшего вокала я не слышал. Просто если твой продюсер настаивает на образе «dance-diva», то нужно ему соответствовать.

Слова Марка будто окунули меня в холодную воду. Я вдруг почувствовала, что на самом деле я далека от всех этих профессиональных танцев. В первую очередь – я музыкант. Мне близка классическая лирика и душевность. Мне хочется петь песни о любви, а не рифмовать модные словечки. Я почувствовала, что мне неуютно быть в том образе, который мне навязали. Внезапно нахлынуло осознание, что я вновь нахожусь не в том месте. Мне нужно идти другой дорогой. Я делаю совсем не то, к чему лежит душа. Я вдруг, как будто, вынырнула из забвения и осознала, что давно не писала музыку, не играла на рояле и не вспоминала о Марии Федоровне.

– Что-то ты совсем поникла. Наверное, я был слишком резким. Прости.

– Не извиняйся, все в порядке. Спасибо тебе.

– Слушай, давай прогуляемся по Зальцбургу. Не всегда выпадает возможность побывать в таких краях. Раз уж я испортил тебе настроение, теперь я просто обязан все исправить.

– Как же холодно сегодня и как-то грустно!

– Давай вернемся в дом?

– Нет, нет, папочка. Просто обними меня покрепче и давай еще немножко посмотрим на звезды.

– Дорогая, уже поздно.

– Но ведь завтра ты опять уезжаешь, и я буду так скучать по тебе.

– Милая, ты же знаешь, я скоро вернусь, и мы опять будем вместе смотреть на звездное небо.

Тот день я навсегда запомню. Мы гуляли всю ночь по улицам Зальцбурга. Это были самые теплые и душевные мгновения за последний год. Марк рассказывал истории о себе, а я внимательно слушала. Мы словно добрые друзья с удовольствием делились воспоминаниями. Я рассказала ему о загородном доме, о звездах и папе. Рассказала о Марии Федоровне и о нашей с ней дружбе. Иногда я не могла сдерживать слезы, он обнимал меня, и становилось так спокойно и тепло. В руках Марка, казалось, таилась невероятная магия, которая могла исцелять боль. Так странно, я поделилась с ним самыми сокровенными мыслями, переживаниями, излила душу и в где-то внутри вспыхнуло новое чувство. Мы не замечали времени, холода, не замечали людей. Просто шагали вперед, навстречу восходу солнца.