Пираты космоса - Мюррей Лейнстер

Вспыхнула паника. Ларсен неистовствовал. Его голос ревел в темноте, пока Хорн ледяным голосом не распорядился, чтобы кто-нибудь принес грузовые фонари. Одни зажигали зажигалки, а другие ругали их за то, что при этом расходуется воздух на горение. Наконец кто-то принес грузовой фонарь, использовавшийся для различных надобностей в трюмах. Кок держал фонарь, пока Хорн пробовал то один, то другой регулятор, всем своим видом показывая, что пытается применить то один, то другой прием.

Собралась вся команда. В, мертвом свете грузового фонаря блестели расширенные от ужаса глаза. Ларсен яростно орал, что Хорн сам не знает, что делает, и что нужно было притащить инженера.

Его и притащили - плавающее в невесомости мертвецки пьяное тело, с болтающимися руками и неспособное к какому бы то ни было осознанному действию.

Ларсен убил бы его на месте, если бы в этот момент не прозвучал бесстрастный голос Хорна:

- Всем приготовиться. Я собираюсь пускать двигатели.

Они начали толкаться и цепляться друг за друга в полной невесомости. Искаженные тени отбрасывались на стены машинного отделения и чудовищно гигантские двигатели "Тебана". Когда наконец все закрепились, Хорн переключил тумблер.

Двигатели снова заработали. Опять возник режущий нервы звук, в котором самым страшным было то, что он в любую минуту мог прекратиться. Появился свет. Появилась тяжесть. Послышался звук снова заработавшей системы очистки воздуха. И команда "Тебана" зарыдала от облегчения.

Когда экипаж корабля, все еще чувствуя дыхание могилы, удалился из машинного отделения, Хорн мысленно подвел итоги выключения двигателя. От сделал это намеренно, чтобы произвести впечатление на Ларсена и всех остальных - чтобы дать им понять, что их жизни зависят от него. Он надеялся добиться определенного положения за счет того, что был последней и единственной надеждой команды "Тебана".

Он доказал свою необходимость, но придется сделать еще многое и гораздо более трудное, прежде чем команда начнет подчиняться Хорну, а не Ларсену. И он не надеялся на то, что хватит времени создать у команды ту безумную, нерассуждающую зависимость от него, которая могла понадобиться.

Он вполне отдавал себе отчет в зловещей перспективе: если существует какая-то экстраординарная схема захвата "Данаи", то самое большее, что он может сделать - эта и впрямь уничтожить двигатели "Тебана" вместо того, чтобы выключить их. Тогда он погибнет вместе с командой "Тебана". Но это может оказаться необходимым.

"Тебан" снова с трудом прокладывал свой путь сквозь космос. Ларсен все время оставался в рубке или в примыкающей к ней каюте. Чувствовалось, что все члены экипажа, заходившие к Хорну, чтобы с признательностью поинтересоваться самочувствием двигателей, волновались не только об этом. Ларсен иногда впадал в мрачное настроение и закрывался на несколько дней, появляясь затем в настроении маньяка, ищущего неприятностей. И он их неизменно находил. Тому, на чью голову обрушивалась ярость Ларсена, было не позавидовать.

Впрочем, на этот раз наиболее вероятной мишенью его гнева должен был стать инженер. Его некомпетентность оказалось такой, что если бы "Тебан" по-прежнему должен был полагаться на него, то сейчас он был бы темным и беспомощным мертвым кораблем, без гравитации и света, даже без работающей воздухоочистки, предотвращающей порчу бортового воздуха. Им пришлось бы воспользоваться спасательными шлюпками, если, конечно, они были в исправном состоянии. Хорн в этом сильно сомневался.

В конце полета к Гермесу двигатели еще раз продемонстрировали свое аварийное состояние, на этот раз по собственной инициативе. Без какого бы то ни было предупреждения жужжащее, подвывающее бормотание двигателей сменилось высоким, почти свистящим визгом. Хорна в этот момент в машинном отделении не было, но спустя всего лишь пару секунд он уже метался возле двигателя, успев заглушить все, кроме вспомогательной аппаратуры, как раз перед тем, как возникший на конденсорной пластине новый пузырь мог этот конденсор закоротить, после чего все элементы двигателя начали бы взрываться по очереди.

Ему понадобились четыре часа на то, чтобы разобрать конденсор и отскрести с каждой пластины корку. Только после этого он снова перевел корабль в сверхпространство. А затем явился ругающийся Ларсен.

- Мне это не нравится, - злобно заявил он. - Я так думаю, что ты подстроил эту аварию!

Хорн уставился на него. Ирония ситуации: двигатели действительно были в плохом состоянии, но это была единственная настоящая серьезная авария с того момента, как он оказался на борту.

- Но ты, - свирепо продолжал Ларсен, - свое дело все-таки знаешь. Так что я предлагаю другие условия сделки. Я предлагаю лучший вариант. Гораздо лучший! С этого момента ты работаешь на меня. И больше не надо подстраивать никаких фальшивок. Я тебе сейчас расскажу, в чем будет заключаться сделка. Но больше никаких фальшивок не надо!

Хорн хотел было ответить, но затем закрыл рот. Он пожал плечами. Ларсен практически не контролировал себя, и сейчас было совершенно неподходящее время для того, чтобы торговаться или отказываться. Ларсен явно находился в том состоянии духа, которое приводило в ужас весь его экипаж. Он готов был убивать, руководствуясь только внутренней тягой совершить нечто чудовищное. В такой момент он мог потерять рассудок и убить кого угодно, в том числе и Хорна. А Хорну еще нужно было остаться в живых хотя бы до того момента, пока "Даная" не пройдет мимо Гермеса и не направится в безопасности к Фомальгауту.

Но если бы угрозы Ларсена положили конец неприятностям с двигателями, то Хорн потерял бы то влияние на остальной экипаж, которое он приобрел. Оно не было большим, но и такое могло оказаться совершенно необходимым. Поэтому он устроил еще одну, последнюю, демонстрацию, чтобы всем стало ясно, что хотя поломки и фокусы двигателей он не подстраивал, но справляться с ними мог так, как никто другой.

"Тебан" вышел из сверхпространства и начал подготовку к посадке. Солнце, вокруг которого обращался Гермес, было достаточно близко. Сам Гермес был отлично виден. А затем из двигателей раздался грохот и скрежет, как будто хорошего размера булыжники перемалывались в порошок между шестернями.

В машинное потянулись члены команды, хотевшие узнать у Хорна, не безнадежно ли их положение. Хорн невозмутимо сидел у пульта управления двигателями. Наконец появился и Ларсен, готовый взорваться от ярости.

- Что, черт возьми, происходит? - потребовал он ответа.

- Ничего, о чем стоило бы волноваться, - спокойно ответил Хорн. Само утихнет. Я знаю, в чем дело.

Он сидел, ничего не предпринимая, и постепенно звук затих. С этого момента команда "Тебана" доверяла ему, хотя и с опаской. Двигатели продолжали шуметь. Это был, наверное, единственный корабль во всей галактике, на котором команда спокойно воспринимала тревожные звуки двигателей, как обычное явление своей жизни. Но если бы вдруг что-нибудь случилось с Хорном, она немедленно бы запаниковала!