Zen 1001. Технофильская ересь - HORO

Исправный терминал сиял, словно спасительный оазис в пустыне. Это была хорошая новость. Плохая заключалась в том, что путь к спасению пролегал через непроходимые снежные барханы, на преодоление которых сил почти не осталось. Марк провёл языком по зубам и совладал с подкатывающими приступами тошноты, ситуация требовала немедленного разрешения. Вспоминая о погибшей полярной экспедиции Роберта Скотта, он трезво оценил свои шансы повторить его судьбу, но несмотря на плохие предчувствия все же отправился к цели. Чем ближе был свет пищевого автомата, тем больше токсичного снега попадало Марку в ботинки. Оранжевая каша проникала под джинсы, едкие химикаты заставляли кожу воспаляться и зудеть.

«Скорей бы под душ» – подумал Марк, раскапывая терминал голыми руками. Порывы ветра становились более яростными, начиналась настоящая снежная буря.

– Пожалуйста, выберете категорию! – произнёс женский голос, и на дисплее появилось несколько изображений. – Напитки!.. Газированные!.. «Coca-Сola»!.. «Ёмкость ноль тридцать три»!

Мучимый жаждой Марк, щёлкал по иконкам, не давая им развернуться на весь экран.

– Стоимость – пятьсот двадцать пять тысяч кредит!

Молодой человек задрал рукав и прислонил браслет голофона к датчику.

– Спасибо за покупку! Пожалуйста, воспользуйтесь сегодняшней акцией, приобретите сочный питательный бургер из натурального соевого мяса по цене всего в один миллион кредит!

Марк достал бутылку колы и замешкался, тратить деньги на фаст-фуд не хотелось, но дорога домой по такой погоде могла существенно затянуться. Дополнительную суматоху вносили первые симптомы действия псилоцибина – под кожей началось лёгкое покалывание, мысли спутывались, по телу поднимались щекочущие волны энергии. Этикетка бутылки смотрелась ярче обычного, на какое-то время Марк позабыл о невыносимой жажде.

– Добрый вечер! Пожалуйста повернитесь к нам лицом и станьте ровно! – прозвучало над ухом, словно гром среди ясного неба. Трое полицейских шли один за другим по свежей протоптанной к терминалу дорожке. – Медленно, без резких движений! – звуковой модуль воздушного фильтра был настроен на максимальную громкость, искаженный цифровой голос привёл Марка в оцепенение.

– Приготовьтесь к опознанию и предъявите содержимое карманов! – полицейский подошёл вплотную, его толстая пластиковая броня гремела, как дешёвая игрушка.

Перепуганный Марк поднял подбородок и расстегнул молнию куртки, в это время двое служителей закона окружили его по бокам. Патрульный взял лицо юноши в фокус, распознавая лицо и выводя на внутренний дисплей персональную информацию.

– …27 лет, не работает, район проживания – OSO-core, два задержания за мелкое хулиганство и хранение наркотиков, – сообщил он. – Что ты здесь делаешь в десять вечера?

Съеденные натощак грибы давали о себе знать. Голос полицейского внезапно стал звучать тише, на передний план вышел шум от пропеллеров электролётов. Очертания стоящего впереди блюстителя смазались, боковое зрение рисовало страшные картины.

– Ффффф, шшшшпп… – Марк попытался ответить, но из динамика донеслись лишь цифровые помехи.

– Отвечай на вопрос! – рука полицейского легла на рукоять резиновой дубины.

– Шшшшш, пфффф… – звуковой модуль не работал. Очевидно, попавший внутрь снег вывел его из строя.

– Ты что, издеваешься?! – послышалось с левой стороны. Марк ощутил вспышку боли и рухнул на левое колено от неожиданного удара во внутреннюю часть бедра. Бутылка с газировкой упала под ноги.

– Обыщите его! – скомандовал старший патрульный. Марка подняли на ноги и начали выворачивать карманы. Через секунду прозрачный пакет был извлечён наружу.

– Что это?

– Пфффф… пф… фффф…

– Лежа-ать! – резиновая дубина вновь опустилась на левую ногу. Полицейский в броне подошёл к напарнику и направил луч фонаря на содержимое пакета.

– Наркота, что ж ещё. Когда вы, мрази, все передохните? – зашипел он, и ударил стоявшего на коленях Марка сапогом. – Поднимайте!

Удар в живот. Марк сделал глубокий вдох, ощущая, как тёплые слёзы хлынули по замёрзшим щекам.

– Что ты ноешь? Смотри не окочурься! – полицейский поднял стекло шлема – это был парень помладше него, очередной злобный ублюдок, чьим родителям не хватило денег на нормальный колледж. – Вас, чаморошей, только зацепишь, как вы кровью харкать начинаете!

Слёзы лились ручьём.

– Что, стыдно тебе? – язвил молодой коп, видя, как тело Марка сотрясается в рыданиях. Отступив назад, он двинул его ногой в пах.

Марк стоял на коленях, переполненный чувствами. Если бы он мог сказать хотя бы несколько слов…

Телесные ощущения стали менее выраженными, движение снежинок замедлялось, пока не остановилось полностью. Мысли исчезли, неожиданно Марк вернулся в новое состояние, в котором пребывал во время «ручейка». Не раздумывая, он завёл руку за голову и расстегнул ремень воздушного фильтра. Маска упала на снег, Марк поднял глаза к стоящему над ним человеку.

– Я… никому…не сделал… ничего плохого… – выговорил он, сплевывая красной жижей. Полицейский отвёл ногу для очередного удара, увидев это, Марк дождался пока тот начнёт движение и в последний момент вскочил с колен, смещаясь в сторону. Чёрный щиток наколенника ударил по воздуху, атакующий явно не ожидал от задержанного такой прыти и начал проваливаться, движимый инерцией. Марк был готов перейти к полномасштабной контратаке, но понял, что уже не располагает силами, всё, что он мог сделать, это единственный удар. Перед глазами вспыхнули галлюцинации в виде иероглифов. Перенеся вес тела на переднюю ногу, Марк выполнил встречный прямой удар правой рукой. Шлем, способный разбить в щепки бейсбольную биту, взорвался мелкими осколками. Ноги полицейского взмыли в воздух, снег окропился брызгами крови. Марк чувствовал, как его кулак вошёл глубоко внутрь, кроша зубы и лицевые кости. Двое патрульных повалили его наземь, сквозь завывания ветра было слышно их напряженное кряхтение и глухие удары дубинок. Отравленный воздух заполнил лёгкие, снежные хлопья залепили глаза – юноша окончательно погрузился во тьму.

Тэнсунг

Вдох. Влага. Тёмные стены. Ритмичный стук по металлу. Марк очнулся в грязной тюремной камере. На стене что-то шевелилось, но разобрать было невозможно. Свет, проникающий через щель в потолке, запутывался в горячих клубах смрада, поднимающегося от пола. Казалось, что спёртый зловонный воздух можно было пощупать, но конечности не шевелились. Шея не поворачивалась, впавшие глазницы вызывали острую боль при попытках осмотреть комнату. Похоже, что тело было парализовано. Марк попытался согнуть пальцы ног, но ничего не ощутил. Охваченный ужасом, он опустил глаза, увидев вместо ног два распухших гниющих обрубка. Источник трупного запаха был обнаружен.

Какой сегодня день? Сколько он здесь пролежал? С того момента, как его избитого и галлюцинирующего погрузили в полицейский электролёт, в памяти осталось сплошное белое пятно.

Чистосердечное признание упрощает судебную процедуру до единственной стадии – приговора. Этот жест раскаяния подозреваемого избавляет следователей от часов монотонной канцелярской работы. Некоторые приходят к нему добровольно, большинство – нет. Применение пыток чревато раздуванием в прессе, за исключением случаев, когда у человека больше не будет возможности о них рассказать.

За убийство сотрудника Органов Внутренних Дел, как и за другие тяжкие преступления, положена высшая мера наказания – смертная казнь. К таким радикальным санкциям пришли многие современные страны, толчком послужила волна голодных смертей, прокатившаяся по тюрьмам мира, словно эпидемия. Уже через год после всемирной реформы уголовного законодательства к великой радости налогоплательщиков тюрьмы опустели почти на две трети, причём отнюдь не из-за низкой преступности – осознание этого факта лишало Марка всякой надежды. Ещё раз взглянув на свои ноги, он заметил, что их контуры волнообразно пульсируют. Теперь за металлическим грохотом он различил тихий чавкающий звук. Марк отвёл глаза, стараясь не думать о том, что кто-то поедает его плоть.

Как долго можно прожить с такой обширной гангреной? Дождётся ли он суда, или просто сгниёт в луже собственных испражнений? Словно услышав его мысли, кто-то подошёл к двери камеры и остановился. Послышался звук опускающегося рычага, затем его заглушил шум хлынувшей откуда-то жидкости. Вода. Она лилась совсем рядом. Внезапно включилось освещение. Марк ощутил, как будто в его глаза вонзились две изогнутые ржавые вилки. Веки не слушались, а может их просто отрезали, чтоб он от начала до конца видел свои мучения? Полицейские мстили за напарника, другого объяснения подобной жестокости не было. Лишённые увлажнения глаза покрылись мутной плёнкой. Впрочем, это не помешало различить огромных чешуйчатых тараканов, устилающих стены багровым ковром. Напуганные светом, они хрустели панцирями и шипели, спасаясь от прибывающей воды.