Обрывки памяти. Рассказы о войне - Михаил Калашников

– Нет, я в доме не лягу, – потянувшись, ответил особист. – На улице благодать: тепло, свежо, насекомых – полное отсутствие.

– А я не буду отказывать хозяину в гостеприимстве, – поспешил исправить ошибку старлея корреспондент из газеты.

– Как угодно, товарищ капитан, как вам будет удобней, так и поступайте. Да, кстати, помнится мне, что вы жаловались на дефицит материала. Хотите, я придумаю вам статейку, не сходя с этой лавки?

– Вы? А что у вас есть определенный опыт в этой сфере деятельности?

– Опыт в корреспонденции у меня нулевой, но как говорил мой покойный дедушка: «Не боги горшки обжигают». Я в жизни руководствуюсь тем же принципом.

– Что ж, тогда сделайте такое одолжение.

– А статья у нас с вами, товарищ капитан, будет о событиях происшедших на этом самом месте, ровно три года назад.

– Очень интересно, – проявлял корреспондент неподдельный интерес.

– Так вот. Представьте себе: 1941 год, первые дни войны, полчища фашистов взломали нашу оборону на границе и движутся в глубь страны. Глухой хуторок в предгорьях Карпат, наподобие этого. Как-то утром во двор въезжает несколько грузовиков с немцами. Хозяин – вне себя от счастья. Накрывает им шикарный стол, несет сливовое вино десятилетней выдержки, потчует. Все рады, веселятся. Шутки, смех, улыбки. Но тут из леса внезапно выныривает русский танк. Маленький, но очень злой. Он принимается разгонять всю эту богадельню стрельбою из своего пулемета, и еще долго гоняется за фашистами, давя их гусеницами, пока, в конце концов, его не забрасывают гранатами. Потом раненных немцев кладут в уцелевшие машины и увозят на лечение, а погибших с почестями зарывают на краю полянки, ставят им березовые крестики, а русского героя-танкиста обливают бензином и поджигают его растерзанное, полуобуглившееся тело. Затем уходят и те, которым повезло остаться нетронутыми. А хозяин дома спокойно следит за тем, как догорает и рассыпается в прах труп советского танкиста. Но мало того, он еще все эти три года прилежно ухаживает за могилами фашистов, убирает их, цветы приносит.

Выждав паузу, особист плавно повернулся от капитана к украинцу. При монологе старлея глаза у пожилого гуцула с каждой секундой расширялись, и в них наряду с удивлением читалось отрицание. Все сидящие за столом уже покончили с ужином, но никто не решался встать и уйти, боясь этим привлечь внимание особиста.

– Правильно я рассказываю? – испытывающее глядя в расширенные зрачки старика, тихо произнес особист.

– Не так, не так, пан офiцер! З танком все чиста правда, але квiтки не носив. Бог свiдок!

– Не божись, хозяин, ни к чему. Я вон отсюда вижу, что на могилах цветы.

– То не я, то дружина синова, невiстка моя…

– Зови сюда.

– Збожеволiла вона, пан офiцер. Як чоловiка поховала, так в себе i не прийшла.

– А муж где? Где сын твой? Небось, в «Галичину» подался, а? Да и сгинул на чужбине, средь бескрайних русских полей!

Особист явно вошел в раж.

– Шо ти, пан офiцер, на полюваннi вiн застиг.

– На охоте? От чего ж не на рыбалке? Зови сноху сюда!

– Тут я, пан офiцер.

Девушка стояла на крыльце, держась за резные перила.

– Зачем цветы на могилу таскала? – моментально переключившись на нее, рявкнул особист.

Прежде чем ответить, она плавно спустилась по ступеням вниз, мелкими шажками проплыла от крыльца к столу и остановилась в нескольких шагах от старлея.

– Думало, може там, хто про могилу мого Горана поклопочеться…

При этих словах старик тихо и коротко вздохнул, тем особым вздохом, после которого становится ясно: что-то было сказано, чего не должны слышать остальные.

– Картина проясняется, – мягко молвил особист. – Горан в «Галичине» служил?

Девушка, закусив нижнюю губу, мгновение смотрела себе под ноги, а затем, резко развернувшись, стремительно бросилась в сторону леса. Старлей вскочил из-за стола, закричав ей вдогонку:

– Стой сучка малохольная!

Естественно украинка не остановилась, а побежала с прежней прытью. Быстро нагоняя ее, особист готов был вцепиться в мотающуюся из стороны в сторону черную косу, но, ловко увернувшись, девушка избежала рук особиста. В несколько прыжков снова настигнув свою жертву, особист уже не сомневался, что сейчас схватит ее, однако, юркая словно мышь, украинка вновь ускользнула от преследователя.

Старик, обхватив голову руками, в безнадеге, уронил ее на крышку стола и зажмурил глаза. Все остальные, не отрываясь смотрели на разворачивающуюся картину с тревогой ожидая, чем же закончится эта погоня.

Добежав до кромки леса и нырнув между жердями ограды, девушка скрылась за еловыми ветвями. Следом за ней в чащу бросился и особист. Через несколько секунд из зарослей донесся пронзительный женский крик, а вслед за ним – на всю округу прогремел выстрел. В то же мгновенье, сидевшие за столом, разом вскочили с мест. Вслед за этим раздались еще несколько выстрелов, частых, но не таких громких. Ответом для этих выстрелов прозвучала целая автоматная очередь. Военные стоявшие по обе стороны от стола в испуге переглянулись, каждый по-своему домысливая развернувшуюся за деревьями картину. На поляну вновь выбежал особист. Перекинув через плечо тело девушки, он бежал к дому. Направленная в сторону леса рука с зажатым в ней табельным ТТ, часто жала на спусковой крючок.

– Хватай оружие, ребята!.. – первым выйдя из ступора, крикнул сержант Высоцкий.

На ходу срывая с плеч автоматы и ставя их на боевой взвод, люди бросились в рассыпную от стола в поисках какого-нибудь укрытия. Капитан несколько секунд стоял на месте, колеблясь в какую сторону ему рвануть, и, наконец, решив для себя что-то, резким движением перевернул стол. Достав из кобуры пистолет, он распластался позади опрокинутого стола. Все же остальные укрылись за стоявшей ближе всего к месту ужина полевой кухней. Те, кто стреляли в особиста и девушку, явно решали: продолжать ли им начатую перестрелку или нет? Этих мгновений хватило, чтобы солдаты ушли в относительно безопасное место, но этого времени не хватило старлею. Выбив обойму во врага и спрятав пистолет, он стремительно несся через поляну к дому, обеими руками придерживая на плече тело украинки. Ее долгая коса путалась у него между ног и затрудняла движение. Новая автоматная очередь, пущенная из леса, заставила особиста упасть на землю. Было не понятно: ранен ли он или просто укрывается от пуль. Выглядывая из-за колеса полевой кухни, Гриша видел, как старлей изменил направление. Теперь он свернул к вросшему в землю танку. До него было явно ближе, чем до дома, и мысленно Гриша одобрил решение особиста. Руками сжимая запястья девушки и, упираясь каблуками сапог в землю, он, передвигался на спине, каждый раз подтаскивая ее за собой. Таким образом, достигнув укрытия, особист отпустил руки украинки и, сложив ладони рупором, прокричал:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Русский… вода (нем.)

2

Голод… Мать заболела… сестра заболела (нем.)

3

Дерьмо! (нем.)