Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая) - Джоанн Роулинг

— Это трупы, — невозмутимо ответил Думбльдор. — Заколдованные мертвецы, действующие по указке черных колдунов. Давненько они не появлялись, с той поры, когда Вольдеморт был у власти в прошлый раз… Естественно, он стольких поубивал, что хватит на целую армию. Вот дом, который нам нужен, Гарри, сюда…

Они подошли к маленькому аккуратному домику с небольшим садиком. Гарри был настолько потрясен рассказом об инферниях, что ничего не замечал, и, когда Думбльдор внезапно остановился у калитки, тут же на него наткнулся.

— О боже. Боже, боже, боже.

Гарри проследил за его взглядом, и у него оборвалось сердце. Входная дверь криво свисала с петель.

Думбльдор быстро осмотрел улицу из конца в конец: везде было пусто.

— Гарри, достань палочку и следуй за мной, — тихо приказал Думбльдор.

Он открыл калитку и молча, стремительно зашагал по ухоженной садовой дорожке. Гарри не отставал. Думбльдор осторожно открыл входную дверь, держа наготове волшебную палочку.

— Люмос.

Палочка засветилась. Они увидели узкий коридор и слева — открытую дверь. Думбльдор, высоко держа палочку, прошел в гостиную. Гарри следовал за ним по пятам.

Их взглядам открылась картина абсолютного разорения. Прямо под ногами лежали большие напольные часы с треснувшим корпусом и расколотым циферблатом, чуть поодаль валялся маятник, похожий на оброненный меч. Пианино было перевернуто на бок, клавиши рассыпаны кругом. Рядом отсвечивал искорками покореженный канделябр. Жестоко израненные подушки истекали перьями; все вокруг казалось припудренным осколками стекла и фарфора. Думбльдор поднял палочку выше и осветил стены. Обои были забрызаны чем-то клейким, темно-красным. Гарри тихонько ахнул. Думбльдор обернулся.

— Жуткое зрелище, — мрачно произнес он. — Здесь произошло что-то страшное.

Он медленно вышел на середину комнаты, внимательно разглядывая обломки под ногами. Гарри шел за ним и испуганно озирался по сторонам, словно ждал, что за сломанным пианино или перевернутым диваном вот-вот обнаружится нечто чудовищное, однако трупа нигде не было.

— Может, была драка, а потом они его… утащили? — пролепетал Гарри. Он старался не думать о том, каковы должны быть раны, если стены забрызганы кровью чуть ли не до середины.

— Едва ли, — задумчиво пробормотал Думбльдор, всматриваясь в пухлое кресло, которое лежало на боку.

— Вы хотите сказать, что он…

— Где-то здесь? Да.

Тут Думбльдор безо всякого предупреждения наклонился и ткнул кончиком палочки в сиденье кресла. Оно завизжало.

— Добрый вечер, Гораций, — поздоровался Думбльдор, выпрямляясь.

У Гарри отвисла челюсть. На месте кресла в позе эмбриона лежал немыслимо толстый, лысый старикашка. Он потирал низ живота, оскорбленно глядя на Думбльдора маленькими водянистыми глазками.

— Чуть не проткнул, — тяжело заворочавшись, недовольно пробурчал он. — Больно же.

Его лысина, выпуклые глаза и густые серебристые усы щеточкой глянцево поблескивали в свете волшебной палочки — как и полированные пуговицы бордовой бархатной куртки, надетой поверх лиловой шелковой пижамы.

— Ну, и чем же я себя выдал? — ворчливо поинтересовался хозяин дома и, не переставая массировать низ живота, с кряхтением поднялся с пола. Макушкой он едва доставал Думбльдору до подбородка, и для человека, который только что притворялся креслом, вид у него был на редкость невозмутимый.

— Мой дорогой Гораций, — чуть насмешливо сказал Думбльдор, — если б здесь действительно побывали Упивающиеся Смертью, над домом висел бы Смертный Знак.

Гораций хлопнул себя пухлой ладошкой по высокому лбу.

— Смертный Знак, — пробормотал он. — Так и знал, обязательно что-нибудь… ну да ладно. Времени все равно не было. Я еще со своей обивкой не закончил, а вы уже вошли.

Он издал тяжкий вздох, и кончики его усов затрепетали.

— Помочь убраться? — любезно предложил Думбльдор.

— Если не трудно, — ответил Гораций.

Колдуны встали спина к спине, высокий худой и низенький толстый, и одновременно взмахнули волшебными палочками.

Мебель тут же разлетелась по местам; украшения и прочие предметы интерьера вновь возникли прямо из воздуха; перья набились в подушки; порванные книги склеились еще по дороге к полкам; богатая коллекция фотографий, сверкая изувеченными серебрянными рамками, пролетела через всю комнату и собралась на письменном столе, целая и невредимая; всевозможные дыры, трещины и разрывы залатались и затянулись; стены очистились.

— Кстати, что за кровь? — полюбопытствовал Думбльдор. Ему пришлось сильно повысить голос — восстановленные напольные часы принялись громко бить.

— На стенах? Драконья, — прокричал в ответ Гораций. Тем временем канделябр, оглушительно скрежеща, ввинтился обратно в потолок.

Напоследок блямкнуло пианино, и воцарилась тишина.

— Да, драконья, — задумчиво повторил колдун. — Заметим, последняя бутылка, а цены сейчас ого-го какие. Или ее можно использовать повторно?

Он грузно протопал к буфету, взял в руки маленькую хрустальную бутылочку с густой жидкостью и посмотрел на свет.

— Хм-м. Мутновата.

Гораций поставил бутылочку на место, вздохнул и только тогда заметил Гарри.

— Ого, — сказал он, и его большие круглые глаза метнулись к шраму на лбу Гарри. — Ого!

— Это, — Думбльдор подошел ближе, чтобы представить их друг другу, — Гарри Поттер. Гарри, познакомься — мой старый друг и коллега, Гораций Дивангард.

Дивангард проницательно посмотрел на Думбльдора.

— Вот, значит, чем ты рассчитывал меня пронять? Все равно, мой ответ «нет», Альбус.

Гораций, толкнув Гарри плечом, отошел в сторону с видом человека, который твердо решил не поддаваться искушению.

— Может, хоть выпьем по стаканчику? — предложил Думбльдор. — За старые добрые времена?

Дивангард нерешительно замер.

— Если только чуть-чуть, — нелюбезно пробурчал он.

Думбльдор улыбнулся Гарри и указал на кресло, очень похожее на то, каким недавно прикидывался Дивангард. Оно стояло возле вновь разожженного камина; рядом ярко горела масляная лампа. Гарри сел, понимая: Думбльдору зачем-то нужно, чтобы он был на виду. Хозяин дома немного повозился с декантером и фужерами, повернулся лицом к комнате, естественно, наткнулся взглядом на Гарри, фыркнул и моментально отвел глаза, словно опасаясь их обжечь.

— Прошу, — Дивангард передал напиток Думбльдору, который уселся без приглашения, ткнул подносом в сторону Гарри, а затем упал на подушки восстановленного дивана и погрузился в сумрачное молчание. Его коротенькие ножки немного не доставали до пола.

— Как поживаешь, дорогой Гораций? — вежливо поинтересовался Думбльдор.

— Так себе, — сразу ответил Дивангард. — Слабые легкие. Одышка. Еще ревматизм. Передвигаюсь с трудом. Впрочем, чего ожидать? Старость. Переутомление.

— Между тем, чтобы подготовиться к нашему приходу, тебе явно пришлось посуетиться, — заметил Думбльдор. — У тебя ведь было не более трех минут.

Дивангард раздраженно и одновременно с гордостью уточнил:

— Две. Я не услышал чаросигнализацию — ванну принимал. Но, — сурово продолжил он, спохватившись, — факт остается фактом, Альбус: я — пожилой, усталый человек. Я заслужил право на тихую и хоть сколько-нибудь комфортную жизнь.

Что-что, а это у него есть, подумал Гарри, окинув взглядом комнату. Душная, конечно, и захламленная, но неудобной ее никак не назовешь; тут тебе и кресла, и подставки для ног, книги и разные напитки, коробки с шоколадными конфетами и мягкие подушки. Не зная, кто здесь живет, Гарри подумал бы, что это богатая и капризная старуха.

— Ты ведь моложе меня, Гораций, — сказал Думбльдор.

— Так и тебе давно пора на покой, — бесцеремонно ответил Дивангард. Его бледные крыжовенные глаза остановились на больной руке Думбльдора. — Видишь, реакция уже не та.

— Ты абсолютно прав, — безмятежно отозвался Думбльдор и тряхнул рукавом, чтобы скрыть обожженные, почерневшие пальцы; при виде них Гарри передернуло. — Несомненно, я стал медлительней, чем прежде. Но с другой стороны…

Он пожал плечами и развел руки в стороны: мол, у старости свои преимущества. Гарри вдруг заметил на его здоровой руке кольцо, которого никогда прежде не видел: большое, не слишком изящное и вроде бы золотое, с тяжелым черным камнем, треснувшим посередине. Дивангард тоже задержался взглядом на кольце, и на его высоком лбу ненадолго появилась тоненькая морщинка.

— Итак, Гораций, все эти предосторожности… направлены против Упивающихся Смертью или против меня? — спросил Думбльдор.

— Зачем Упивающимся Смертью бедный старый инвалид? — вскинулся Дивангард.

— Например, чтобы воспользоваться его многочисленными талантами для насилия, пыток и убийств, — спокойно произнес Думбльдор. — Хочешь сказать, они до сих пор не пробовали переманить тебя на свою сторону?