Два шага до любви - Алюшина Татьяна Александровна

Он рассказал и о себе, что ему двадцать три года, что он коренной москвич в пятом поколении, что окончил Финансовый институт, теперь ставший Академией, и что уже на третьем курсе они втроем с друзьями, с теми самыми Алексеем и Димой, занялись бизнесом. Сначала просто мелкой торговлей, потом перешли на опт и что только не продавали и перепродавали! Поведал, что Дима гениальный программист, и они очень неслабо «поднялись» на торговле компьютерами и программным продуктом, который он делал. А на четвертом курсе они уже основали свою фирму, и все равно торгуют, но уже совсем иными объемами и на гораздо более высоком уровне, и подумывают о производстве…

Мне было жутко интересно, я слушала его голос, и мне казалось, я погружаюсь в океан под именем Сергей Берестов! К моменту, когда он сажал меня в такси, я уже твердо знала, что это мужчина всей моей жизни, и я люблю его больше всего, что существует на свете – больше неба и звезд и больше себя самой! И твердо решила, что непременно соблазню его в следующую нашу встречу.

Он не был писаным, классическим красавцем и Аполлоном тоже не был – симпатичным, очень харизматичным, по-мужски необычайно привлекательным, стройным, мускулистым, высоким был, в принципе, вполне обыкновенным парнем. Но мне, в моей безумной влюбленности он казался потрясающе, необыкновенно красивым!!!

Самым красивым мужчиной на свете!

Мы договорились встретиться в пятницу поздно вечером у метро, и я тщательно готовилась к этой встрече. Твердо решив расстаться со своей девственностью, я почему-то вообразила, что лучшего способа для исполнения задуманного, чем соблазнение мужчины, не найти. Я как-то упустила из виду тот момент, что для такого мероприятия, как соблазнение, не мешало бы иметь хоть какой-то мало-мальский опыт. Для начала было бы неплохо хотя бы поцеловаться серьезно раз в жизни с каким-нибудь мальчиком!

Вот чего не было, того не было! Ну и что? Я пошла другим путем!

Сергей несколько раз повторил, что мои увлечения байками, роком и металлом весьма необычны для провинциальной семнадцатилетней девочки, это и для москвичек-то эпатаж, а уж для барышни из глубинки так вообще за пределом воображения. Но ему мой образ нравился, веселил даже.

А раз так, то будем придерживаться роли отвязанной, немного стервозной роковой красотки. Но на пути к такому радикальному перевоплощению я столкнулась с одним моментиком, ранее никогда меня не волновавшим…. Как бы это поделикатнее объяснить?

Скажем так: мои нижние волосы, завиваясь веселыми кучеряшками, были прекрасного пепельно-белого цвета, что, согласитесь, с ролью роковой брюнетки никак не вязалось. И глупое дитя решило это недоразумение ликвидировать путем покраски.

Ощущения представили? Вот-вот! Повизжав минут с пяток, я сбрила всю эту так и не успевшую прокраситься красоту на фиг! А порассматривав результат в зеркале, решила, что как-то слишком голо получилось, и сбегала в специальный магазин. К вечеру на моем бритом лобке красовалась временная накладная татуировочка в виде бабочки. По-моему, для выбранного мной образа в самый раз – нечто оригинальное!

И всю дорогу до места свидания я повторяла про себя, как мантру, чтобы не струсить в последний момент и что-нибудь не испортить: «Я роковая женщина, я роковая женщина, я сама решаю, с кем и когда заняться любовью!»

Он преподнес мне очень милый букетик из небольших розочек.

– Спасибо, – сказала я, чуть зарумянившись от неожиданности и удовольствия, и выпалила: – Поехали к тебе!

– Ого, вот так сразу! – усмехнулся Сергей и пошутил: – Славка, ты же еще маленькая! Тебе еще рано такими взрослыми делами заниматься!

– Была бы маленькая, ты бы со мной не встречался! – вполне резонно, между прочим, заметила я.

– Славка, Славка, – тягостно вздохнул он, перестав улыбаться, – и откуда ты свалилась на мою голову?

– Из ночного клуба, – напомнила со всей серьезностью я.

Бабочка на голом лобке привела мужчину в восторженное обалдение, а открытие, что я только что была девственницей, окончательно доконало.

– Почему ты мне не сказала! – орал Сергей, подскочив с ложа любви. – Если б я знал, ни за что не потащил бы тебя в кровать!

– Поэтому и не сказала, – призналась я, стыдливо прикрывая голую грудь одеялом.

– Твою ж мать! – бушевал он, от растерянности засунув обе ладони в волосы. – Ты так выглядишь, словно потеряла девственность лет в тринадцать, когда первый раз села на мотоцикл! Да еще эта бабочка!!! Ты же была в банде байкеров!

– Они никогда не были бандой! – заступилась я за своих. – И не нарушали ни одного закона! Это команда серьезных, настоящих людей, к тому же занимающихся благотворительностью!

– Охренеть! – посмотрев на меня, выдавил он.

Сходил на кухню, принес оттуда бутылку водки, налил себе рюмку и выпил, залив в себе, как я поняла, муки совести, обвинявшие его в растлении малолетних. Бушевал он недолго, резонно рассудив, что раз непоправимый урон уже нанесен, то и причитать нечего, и вернулся ко мне в кровать!

Мы провели вместе все выходные. Выбирались в город, гуляли по Патриаршим, по Волхонке и Арбату, заходили в кафе, и он угощал меня кофе и потрясающими пирожными, смеялись, шутили, целовались без конца, и Сергей все требовал, чтобы я рассказывала про свою банду, как он ее все равно продолжал называть.

Он невероятно много работал, я училась, но каждые выходные дни мы проводили друг с другом. Сергей заезжал за мной на стареньком, дребезжащем «БМВ» вечером в пятницу, иногда совсем поздно, и мы ехали в квартиру, которую он снимал. Порой не вылезали из кровати по два дня, не в состоянии оторваться друг от друга, а в понедельник утром я прямо оттуда уезжала в институт.

Я не интересовалась особо, чем он занимается, мне было все равно, даже если б выяснилось, что он наемный убийца, но, к счастью, он избрал какой-то иной вид деятельности. Сергей постоянно куда-то ездил, в любое время суток – растамаживал какие-то вагоны, фуры, договаривался о складах и торговых площадях. Даже среди ночи звонил, жужжал и включался факс по нескольку раз, выплевывая из своего нутра какие-то документы. Он мог сорваться по звонку телефона в воскресенье утром и вернуться только ночью, уставший, посеревший лицом, вымотанный до предела. Я делала ему массаж, горячую ванну и кормила всякими вкусностями. Я очень здорово готовила – это тоже было одним из моих хобби. И мои кулинарные шедевры ему невероятно нравились, он даже глаза закатывал от восторга, когда пробовал. А уж я старалась изо всех сил!

Но, даже вымотанный и уставший выше всякого предела, он, оказавшись в постели, неизменно тянулся ко мне, и мы занимались сводящей меня с ума любовью.

Сергей легко, без опасений и каких-либо колебаний, без раздумий на тему «а надо ли», знакомил меня со своими друзьями, и мы часто ездили за город, на дачу к кому-нибудь из его приятелей и здорово проводили время, как правило, с гитарами, песнями и совсем малым количеством спиртного. Он и его друзья, Алексей и Дима, вообще мало пили, это я отметила сразу. Но, к моему сожалению, большую часть таких посиделок мужчины проводили в долгих разговорах о бизнесе, о политике, об экономической ситуации в стране и о возможных вариантах ее развития.

Я слушала очень внимательно, стараясь все понять и запомнить, но мне это не совсем удавалось. Да о чем там говорить! Кроме него, предмета моего обожания, меня вообще мало что интересовало, разве что только моя учеба.

Ради него я готова была абсолютно на все: хоть с башни сигануть, хоть босиком по раскаленным углям пройтись. И стала гораздо меньше краситься по его просьбе, довольствуясь лишь легким макияжем, и перестала одеваться уж так прямолинейно по-рокерски, закинув куда-то подальше свою косуху и черные штаны, ограничиваясь джинсиками, свитерами и курткой вполне умеренного толка, ну чуть-чуть с уклоном в любимое байкерство. Но стрижку «графическое каре», черные волосы, корни которых подкрашивала каждую неделю, чтоб никто не догадывался об их истинном цвете, и бритый лобок с периодически восстанавливаемыми разными татушками оставила в прежнем виде. Последнее ему особенно нравилось и почему-то очень веселило.