Дивизионный комиссар - Павел Корнев

— А вот, кстати, вам не кажется странным, что автомобиль пыльный, а багажник вымыт? — Я провел уголком платка по краешку резинового коврика, и белая ткань совершенно не замаралась. — По мне, так подозрительно, не находите?

Криминалист понимающе кивнул, оценил расстояние до парадного и предложил:

— Если перебросить через окно, то провода от лампы черного света должно хватить.

— Ну так чего мы ждем? — усмехнулся я. — Пусть у нас нет ордера на обыск, но в рамках следственных мероприятий мы без всякого промедления должны проверить столь подозрительный факт!

Парень незамедлительно убежал, а уже через пару минут одно из окон на первом этаже распахнулось, и перегнувшийся через подоконник криминалист передал мне увесистый осветительный аппарат с темно-темно-фиолетовым, почти черным стеклом. Осторожно протягивая за собой шнур, я вернулся к автомобилю и остановился у распахнутого багажника в ожидании специалиста.

Вскоре тот присоединился ко мне, щелкнул переключателем и осветил резиновый коврик, но сразу попросил:

— Уберите его.

Я выполнил распоряжение, и криминалист принялся обследовать ворсовую обивку. Какое-то время спустя он выключил лампу и, отложив ее в сторону, расстегнул саквояж.

— Ну что? — забеспокоился я.

Эксперт пошарил пинцетом в жестком ворсе и продемонстрировал мне прямой светлый волос, ближе к корню заметно темневший.

— Крашеный, — определил он, убирая улику в бумажный конверт. После отыскал еще парочку, а потом проверил другую сторону багажника и озадаченно хмыкнул, демонстрируя короткий волосок, курчавый и почти черный. — А вот этот натуральный.

— Это ничего не доказывает. Адвокат заявит, что они попали туда с вещами.

— Возможно. — Парень вытащил из саквояжа бутылочку темного стекла и кисточку, с головой залез в багажник и начал аккуратно обрабатывать его обшивку. — Но в свете лампы я заметил темные пятна… — Он сделал паузу и усмехнулся. — Да, есть реакция, это кровь. Ее пытались замыть, ворс местами еще влажный.

— Можно установить время, когда именно была испачкана ткань?

— Пятна точно свежие. Они выглядели темными и бархатистыми, если бы гемоглобин начал разрушаться, свечение приобрело бы ярко-оранжевый характер. Остальное покажет лабораторный анализ.

— Понятно…

— Надо сообщить инспектору и вызвать фотографа.

— Сделаю, — пообещал я, прошел на задний двор и окликнул стоявшего рядом с каретой «скорой помощи» Крамера. А когда Петр, оставив Артура успокаивать безутешного вдовца, с недовольным видом приблизился, с ходу огорошил его новостями.

— Ну надо же, Виктор! Ты умудрился выкрутиться! — только и покачал головой инспектор.

— Я не выкручивался, я просто искал убийцу!

— Как тебе угодно. Какие будут предложения?

— Надо отправить людей на квартиру жертвы и обшарить мусорные баки по месту ее жительства. Пусть ищут тряпки со следами крови и нож. И все кухонные ножи тоже на экспертизу отправят.

— Пожалуй, и соседей стоит опросить, — кивнул Крамер.

— А Готвальд-младший?

— Посидит дома, пока не расколем Виларда, — решил инспектор и уставился на меня. — Ну, доволен?

— Более чем, — и не подумал я скрыть свою радость. — Ну все? Пойду?

— Стоять! — немедленно скомандовал Петр. — Распорядись насчет Готвальда-младшего и бегом обратно. Поможешь с мужем.

— Хорошо.

Подозвав адвоката, я проводил Рональда до квартиры и, выставив у дверей двух патрульных, спустился во двор. Только вышел за ворота, и ко мне сразу же подскочил Алекс Бриг.

— Ну? — спросил он. — Есть результат?

— Дело в шляпе, — успокоил я его. — Остались чистые формальности.

— Убийство повесят на мужа?

— Тебе лучше не знать, — неопределенно поморщился я и повернулся к шагавшему по переулку неприметному господину в темно-сером костюме и матерчатой кепке с надвинутым на лицо козырьком. — Двигай отсюда, позже поговорим.

Криминальный репортер «Осеннего вестника» Кай Дворкин обладал просто феноменальным чутьем и умудрялся отыскивать «жареные» факты даже там, где его менее пронырливые коллеги уже успели перевернуть все вверх дном. Впрочем, такое случалось нечасто, обычно на месте преступления он появлялся одним из первых. Вот как сейчас…

Окинув цепким взглядом забравшегося в автомобиль Брига, газетчик по-приятельски улыбнулся мне и протянул руку:

— Какая встреча! Виктор, а я искренне полагал, что ты служишь в специальном дивизионе, а не в криминальной полиции.

Я ответил на рукопожатие и небрежно ответил:

— Просто по старой памяти помогал инспектору Крамеру.

— А господин бывший заместитель прокурора здесь тоже по старой памяти оказался? — уставился на меня Кай.

— Мне понадобилось прояснить один юридический вопрос, а он знает законы как никто другой.

— Даже так? — Дворкин шмыгнул длинным крупным носом, оглянулся на отъехавший от ограды автомобиль и покачал головой. — Знаешь, Виктор, одна птичка принесла мне на хвосте, что Готвальду-младшему предъявлено обвинение в убийстве. Учитывая появление на месте преступления столь влиятельных фигур, может получиться отличная история для вечернего выпуска. Не находишь?

— Дерзай, — усмехнулся я. — Будет забавно узнать от Анны подробности завтрашней планерки. Говорят, ваш босс терпеть не может приносить извинения за публикацию непроверенных фактов. Слышал, он хранит клюшки для гольфа у себя в кабинете; лично я бы на твоем месте заранее ушел на больничный.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Я знаю массу таких вещей. Например, чему равен корень кубический из пятисот двенадцати.

— Встретимся в четыре в «Принципе», тогда придержу материал.

Я смерил Дворкина с головы до ног полным превосходства взглядом и махнул рукой:

— Черт с тобой, договорились. Но предварительно позвони мне в управление.

— У вас есть другой подозреваемый?

— Увидимся, — рассмеялся я и зашагал к инспектору Крамеру, уже распахнувшему дверцу полицейского автомобиля.

— Восемь! — вдруг крикнул мне вдогонку Кай.

— Что?!

— Кубический корень из пятисот двенадцати — это восемь!

— Кто бы мог подумать, — фыркнул я и, забравшись на заднее сиденье, устроился рядом с Петром. — А где Вилард?

— В отдельной машине поедет, — пояснил инспектор и попросил водителя: — Артур, трогай.

Утро не задалось, день выдался ему под стать.

Вилард оказался крепким орешком и заставил нас попотеть. Он, будто захватившая блесну щука, то уходил на глубину, рассчитывая укрыться среди коряг, то кидался из стороны в сторону в надежде порвать леску.

Короче говоря — то разыгрывал возмущение и отмалчивался, не желая отвечать на неудобные вопросы, то вешал нам на уши откровенную лапшу. И жену-то он не убивал, и о ее интрижке ничего не знал. А слышавшие крики и ругань соседи точно что-то напутали, поскольку он вообще никогда в жизни не ссорился с покойной.

Только вот сколько веревочке ни виться, рано или поздно конец сыщется. Пусть полицейская махина и неповоротлива, но если уж ее маховики начали вращаться, то своими жерновами она перемелет любого. Ну, почти.

Сложно сохранять невозмутимость, когда тебя на целый день заперли в помещении для допросов, защитник ни черта в происходящем не понимает, а доказательства вины все прибывают и прибывают, и всем уже ясно, что просто отмолчаться не получится.

Младший партнер юридической конторы сознался в убийстве супруги в половине пятого вечера. В обмен на чистосердечное признание он выторговал обещание, что прокурор не станет требовать смертной казни, но, думаю, через пару лет каторги перспектива провести остаток жизни в исправительном учреждении Святого Кейна будет пугать его куда сильнее инъекции вечности.

— Лучше б просто развелся, — выйдя на крыльцо управления, вздохнул инспектор Крамер, надкусил новую сигару и произнес: — Послушай моего совета, Виктор: не женись.

— Не думаю, что закончу, как он, — рассмеялся я в ответ и закурил. — Отличная погода сегодня, не так ли?

Погода и в самом деле радовала. На синем небе не виднелось ни облачка, теплые лучи не по-осеннему яркого солнца высушили все лужи, а легкий ветерок играл с листьями росших вдоль дороги кленов.

— Погода? — пробурчал Крамер, огляделся по сторонам и поправил шляпу. — Вот только не надо заговаривать мне зубы!

— И в мыслях не было, — осклабился я и выпустил в сторону инспектора длинную струю дыма. — Как ты только мог такое подумать?

— Знаю я тебя! — хмыкнул Петр и попросил: — Будь добр, не дыми на меня. И так уже несет, как от табачной фабрики.

— Хорошо, не буду, — покладисто согласился я. — Ну так что — пойду?

— И даже не спросишь, какого рода услуга от тебя понадобится?

— А мы разве не в расчете? Неужели спасение вас от грандиозного фиаско не уравновешивает чаши весов?