Аршин, сын Вершка - Витаутас Петкявичюс

Аршин послушался, нырнул с разбегу в самый глубокий омут и давай считать. Собьётся - снова начинает. Ребята ждут-ждут на берегу, а его всё нет и нет. Позвали взрослых, а Аршин по-прежнему не выныривает. Ни руками, ни ногами не молотит. Кончилось тем, что рыбаки его полуживого на берег вытащили, кое-как откачали. Очнулся пловец, поморгал глазами и дальше счёт ведёт:

- Одиннадцать... двенадцать... тринадцать...

Вспомнил, наконец, какое число за десятью идёт! А на четырнадцати опять сбился.

Люди подняли его и понесли домой. Семеро муж-чин с трудом тащили. Восьмой, в три погибели согнувшись, одежду нёс. Увидав это шествие, Дарата рванулась было навстречу, но только охнула и упала как подкошенная. Скончалась на месте от разрыва сердца. Один как перст остался Аршин на белом свете. Круглый сирота.

НЕ ПЕНЯЙ НА СОСЕДА, ЕСЛИ СПИШЬ ДО ОБЕДА

Целую неделю пролежал безвылазно в избе Аршин, сын Вершка, оплакивая мать, и все семь дней соседи утешали его, соседки поесть носили. Всем колхозом жалели сироту.

Но у каждого своих забот полон рот, понемногу люди стали забывать об Аршиновом горе. Голод не тётка. Видя, что никто ему завтрак в постель не принесёт, Аршин отправился в хлев - доить корову.

Поставил между ног ведро, присел на корточки и давай молоко в рукава цедить. Только струи по локтям бегут.

Корова, мух отгоняя, раз хлестнула Аршина хвостом, затем второй и третий норовит по глазам попасть. Разозлился Аршин, схватил коровий хвост и к своему ремню привязал. Морским узлом.

Корова стала отбрыкиваться от мух и ненароком задела его ногу. Даже кровь показалась. Не выдержал сын Вершка, шлёпнул в сердцах корову по спине. Бурёнка шарахнулась, опрокинула парня и во двор за ремень выволокла. Как на салазках.

Аршин руками машет, ногами сучит, никак встать не может. А ведро опрокинулось, и всё молоко пропало. В песок ушло.

Смотрит Аршин на ушибленную ногу, удивляется - корова хромает, а ему хоть бы хны. Только слезы по щекам текут: молока жалко.

Недолго думая накинул бурёнке верёвку на рога и поволок её на базар, чтобы раз и навсегда избавиться от коровы. На козу сменять.

Только коза и близко к себе его не подпускала. Бодалась, бородой трясла, а молока - ни капли. Видно, козлятам берегла.

Тогда Аршин свёл её к мяснику, а на вырученные деньги купил подсвинка. Кабанчика молодого. Но поросёнок больно прожорлив оказался: всю муку сожрал, картошку умял и вдобавок весь огород вверх дном перевернул. До самой глины докопался.

Чтобы не остаться на бобах, Аршин сменял порося на карася, а бедную рыбку кот унёс. Даже чешуи не осталось. Ничего у Аршина нет. А есть-то хочется! В животе оркестр играет.

Ходил-ходил Аршин за соседской курицей, пока та яйцо не снесла. Схватил ещё тёпленькое, прибежал на кухню, сварил, в соль макнул и целиком проглотил. Не жевавши. Но что обжоре одно яйцо? Как муха крокодилу.

Он и воду выпил, в которой яйцо варил, а всё равно не насытился. Жидковат бульончик! Брюхо по-прежнему урчит, есть просит, а в чулане хоть шаром покати: всё давно уже съедено и гусиным крылышком подметено. И в амбаре пусто. И в огороде не густо. И в хлеву никого нет. И соседскую курицу лиса утащила. Хоть плачь!

Натёр Аршин глаза луком и подался к другому соседу за угощением. Сосед же, не будь дурак, говорит лентяю:

- Наголодался?

- Наголодался, - хнычет тот.

- Очень есть хочешь?

- Ужасно, - обливается слезами попрошайка.

- А работать будешь?

- Сперва поем... - улыбается Аршин.

- Вчерашний борщ любишь?

- Да хоть и позавчерашний, - соглашается сын Вершка. - Только давай скорей!

- Ну тогда приходи завтра, сегодня нет вчерашнего, а позавчерашний только послезавтра будет, - отвечает сосед.

Проучил парня, чтобы тот, работы не сделав, плату не просил, на чужое добро не зарился, ел то, что заработает.

Вздохнул Аршин и к третьему соседу побрёл. Кричит с порога:

- Я работать пришёл!

Сосед головой покачал и спрашивает:

- А панствовать не хочешь?

- Сперва поем, а там видно будет...

- Ну нет, голубчик, на голодное брюхо даже безделяйский пан Яцкус и то сговорчивей был бы. Потерпи ещё немного.

И здесь не накормили бездельника. Не понравились панские повадки соседу. Но недаром говорится, что нужда научит обжигать горшки. Разыскал голодающий старую отцовскую удочку и отправился ловить рыбу. В колхозном пруду. Только закинул, поплавок - бульк! - и ушёл под воду: карп на крючке болтается. Чуть побольше червяка, ни жив ни мёртв от страха.

Не успел рыбак вытащить добычу, а дружинник уже тут как тут - стоит рядом и протокол составляет. Красными чернилами пишет.

- Почему, гражданин Аршин, в неположенное время удите? - спрашивает браконьера.

- Я не ужу, я только червяка топлю...

Но разве того, кто хитрей тебя, обманешь? Да ещё с красной повязкой на рукаве!

Пришлось Аршину и с удочкой проститься, и последний грош за штраф отдать. Ровно столько, сколько стоила рыбёшка.

Парень от голода на стенку лезет. Даже в брюхе перестало урчать. Живот к спине прилип. И плакать нечем.

Сидит Аршин, пригорюнясь, доброе времечко вспоминает, когда отец с матерью ещё живы были, кормили-поили сыночка, заботились о нём. Но родителей с того света не воротишь. Сам себя не накажешь тоже.

Вдруг видит Аршин, на плетне ворона сидит. Обрадовался, вырвал тычину из плетня и понёс в избу. Как дар небесный.

В это время шёл мимо колхозный кузнец Нако-валюс. Поглядел на отощавшего Аршина и спрашивает:

- Куда ты кол тащишь?

- На кухню - суп из него варить. Как-никак ворона второй день на нём клюв чистит! Сжалился кузнец над малым и говорит:

- Ты кувалду, что я тебе дарил, варить не пробовал?

- Нет ещё.

- А есть очень хочешь?

- Сперва поработаю...

- Вот это мужской разговор! -похвалил его Наковалюс.-Мне как раз помощник нужен.

- Да я за одни харчи работать буду, - обрадовался Аршин.

- Зачем же за харчи? - пожал плечами Нако-валюс. - Что заработаешь, то и твоё. Мне чужого не надобно.

Привёл Аршина в дом, отмыл его в бане, колтуны ему остриг, еду на стол поставил, но парень даже не притронулся к еде.

- Когда заработаю...

Кремень - не человек! Целый день махал дарёной кувалдой. Притомившись, лемеха точил, потом опять железо ковал, пламя в горне раздувал. Вечером умылся, причесался, а тогда уже и за стол уселся. Ужинать.

Ест, пьёт, как все люди: так, чтобы и другим осталось. Словом, от всего сердца старается, чтобы последний душевный человек от него не отвернулся, прочь не выгнал.

Про панские замашки и думать не думает.

И Я ТАМ БЫЛ...

Говорят, не прошло и трёх лет, как стал Аршин лучшим кузнецом в округе: кувалдой своей, в которой весу полпуда полфунта и ползолотника, может иголку выковать.

Если и не самую маленькую, то хотя бы среднюю. Мешки латать.

Говорят, в кузнице Аршин не так уж и велик кажется, хоть широк в плечах, высок ростом. Но не великан.

Говорят, на состязаниях деревенских богатырей Аршин два дня подряд двухпудовую гирю выжимал, не устав нисколечко, а на третий день трёхпудовкой орехи девушкам колол, ни одного ядрышка не испортив. Только скорлупу дробил.

Говорят, сейчас Аршин в вечерней школе учится - по вечерам навёрстывает то, что в свои дни не выучил. Зубрит таблицу умножения, сочинения пишет, а колхозные пионеры взяли шефство над ним и книги ему носят. Всё больше про тяжёлую атлетику.

Тренирует ребят Аршин. Учит молотом по наковальне бить.

И я в том колхозе был, мёд-пиво пил и про всё про это в колхозной стенгазете вычитал. Может, это быль, а может, и сказка. Не знаю!..