Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей - Ричард Бокэм

3. Имена в евангельских преданиях

Загадка безымянных персонажей Евангелий • Значение деталей в евангельских повествованиях • Зачем безымянным очевидцам Иисуса давали имена в поздних неканонических Евангелиях • Почему евангелисты сознательно опускали или приводили имена некоторых персонажей • Все безымянные и названные по именам персонажи четырех канонических Евангелий

Имена в Евангелиях

В Евангелиях есть фен1омен, до сих пор не получивший удовлетворительного объяснения. Он связан с именами. Многие персонажи в Евангелиях остаются безымянными, но другие названы по имени. В этой главе я хочу рассмотреть предположение, что многие из поименованных персонажей были очевидцами, причем не только положили начало преданиям, связанным с их именами, но и продолжали рассказывать свои истории и авторитетно подтверждать их истинность. Вполне возможно, что с некоторыми из них евангелисты были знакомы.

В таблицах 1–4 мы показываем сравнительное число безымянных и поименованных персонажей во всех четырех Евангелиях. (Из списка исключены персонажи Ветхого Завета и нечеловеческие персонажи, а также предки Иисуса из двух его генеалогий и Феофил, которому посвящает свой труд Лука. Также исключены многочисленные упоминания анонимных групп — «фарисеи», «книжники», «первосвященники», «стражники», «ученики Иоанна» и т.д.) Во всех Евангелиях число поименованных и безымянных персонажей более или менее одинаково.

Легко заметить, что существуют определенные категории людей, попадающие, по большей части, в ту или иную группу. Общественно значимые персоны — те, кто был известен читателям и помимо истории об Иисусе (Иоанн Креститель, Ирод, Иродиада, Каиафа, Пилат, по–видимому, Варавва) — обычно называются по именам. Те, кого Иисус исцелял или из кого изгонял бесов, обычно остаются безымянными.

Безымянны и те, кто вступает с Иисусом в разговор, однако не становится его учениками. Некоторые из безымянных лиц играют в повествовании столь незначительную роль, что мы и не ждем от автора их имен[97]. Ученики Иисуса, в том числе двенадцать апостолов, обычно называются по именам. Эти категории не вызывают вопросов. Вполне естественно ожидать, что предание сохранило имена учеников Иисуса и что публичные персоны появляются в повествовании под собственными именами — в то время как имена людей, исцеленных Иисусом или имевших с ним одну–единственную встречу, могли быть даже не известны тому, кто первым об этом рассказал; да и не было особых причин узнавать их и запоминать.

Поэтому стоит обратить внимание на исключения из этих правил. Матфей и Иоанн называют первосвященника Каиафой — у Марка и Луки он остается безымянным[98]. Ученики (кроме случаев, когда они выступают как группа неопределенной численности) обычно называются по именам, но иногда — нет. Почему один ученик на дороге в Эммаус (Клеопа) назван по имени, а другой остается безымянным? Почему, хотя большинство людей, над которыми Иисус творит чудеса исцеления и воскрешения, остаются без имен — Марк и Лука называют по имени Иаира (отца воскрешенной девочки), Марк — Вартимея, Лука — Лазаря? Люди, встречавшиеся с Иисусом всего один раз, обычно не называются по имени; почему же получает имя фарисей, беседующий с Иисусом за ужином в Лк 7 (Симон: 7:40)? Зачем назван по имени Симон Киринеянин? Встречаются и случаи, когда один и тот же человек в одном Евангелии появляется анонимно, а в другом — под своим именем. Например, только Иоанн называет женщину, помазавшую миром ноги Иисуса, Марией из Вифании, ученика, отсекшего ухо рабу первосвященника — Петром, а самого раба — Малхом.

Некоторые из этих вопросов требуют отдельного обсуждения. В главе 5 мы обсудим имена двенадцати апостолов, а в главе 8 — случаи, когда отсутствие имен (особенно это касается Марка) странно и, по всей видимости, требует пояснений. Здесь же мы сосредоточимся на именах не апостолов и не публичных персон, а остальных евангельских персонажей. В таблице 5 приведены сами эти имена и сравнение частоты их появления в четырех Евангелиях. Обсудим эти имена, сверяясь с данными, приведенными в этой таблице.

Феномен, отображенный в таблице 5, прежде обсуждался по большей части лишь в одном контексте — значения деталей в евангельских повествованиях. Например, Рудольф Бультман полагал, что по мере своего развития устная традиция обрастает подробностями. Личные имена (в том числе большинство перечисленных выше) он считал, как и другие детали, поздними добавлениями к преданиям. По его мнению, это пример «романического интереса» к персонажам, стремление индивидуализировать их различными способами, включая придание имен[99]. Однако в некоторых случаях аргументация применения этого принципа не совсем оправданна. Например, Бультману приходится предположить, что Матфей и Лука знали вариант текста Мк 10:46, в котором отсутствовало имя Вартимея, хотя у нас нет никаких свидетельств, что такой текст вообще существовал[100]. В другом случае ему приходится утверждать, что имя Иаира в Мк 5:22 изначально отсутствовало — это якобы позднейшее добавление, перенесенное туда из Лк 8:41[101]. Здесь некоторая текстуальная поддержка (D и пять старолатинских манускриптов) того, что в Мк 5:22 первоначально не было имени Иаира, имеется[102]; однако современные исследователи склоняются к тому, чтобы считать эти слова Луки оригинальными[103], а Джозеф Фицмайер даже называет предположение Бультмана «нелепым»![104]

С такой же уверенностью Генри Кэдбери утверждал противоположную тенденцию, говоря (об устной передаче повествований), что «место, время, личность, если только они не связаны с сутью рассказа, стираются со временем»[105]; и далее, касаясь уже евангельских рассказов о чудесах: «При многократном повторении в конце концов исчезают даже имена и названия мест»[106]. Однако Кэдбери признавал, что имеются (например, в апокрифических Евангелиях) свидетельства позднейшего изобретения имен — именно из романического интереса. Это означает, что «тенденция к исчезновению имен сталкивается здесь с противоположной тенденцией… что ставит достоверность имен собственных под большое сомнение»[107]. Э.П. Сандерс в главе о «возрастающей детализации как возможном направлении развития традиции» привлекает в свидетельство этого предполагаемого развития не только синоптические Евангелия, но и неканонические тексты[108]. К сожалению (для наших целей), он не выделяет феномены, описанные нами в таблице 5, в отдельную группу; таким образом, его заключения не связаны непосредственно со случаями, когда какое–то лицо называется по имени в одном Евангелии и не называется в другом.

Таблица 5 позволяет нам сделать и дальнейшие наблюдения. Если мы принимаем первенство Марка (то есть считаем, что параллельный материал Марка, Матфея и Луки зависит от Марка), то видим, что там, где материал Марка используют и Лука, и Матфей, оба они в четырех случаях сохраняют имена (Симон Киринеянин, Иосиф Аримафейский, Мария Магдалина, Мария — мать Иакова и Иосии)[109]; в одном случае Лука сохраняет имя, а Матфей его меняет (Левий)[110]; в одном случае Лука сохраняет имя, а Матфей его опускает (Иаир); наконец, в четырех случаях оба опускают имена (Вартимей, Александр, Руф[111] и Саломия). Персонажи, не названные по именам у Марка, ни в одном случае не получают имя у Матфея или Луки. В одном случае (не отраженном в данных таблицы 5) два ученика, которых Марк оставляет безымянными (Мк 14:13)[112], у Луки названы Петром и Иоанном (Лк 22:8); однако эту идентификацию персонажей, чьи имена у Марка упоминаются в других местах, не следует путать с появлением имен у тех, кто у Марка оставался безымянным. Таким образом, общий материал синоптических Евангелий демонстрирует явную тенденцию к исчезновению имен — что опровергает теорию Бультмана, если, разумеется, мы признаем первенство Марка (а Бультман его признавал).

Не стоит удивляться тому, что материал Q_ (то есть материал, общий у Матфея и Луки, но не восходящий к Марку) не дает нам новых имен — он состоит в основном из речений Иисуса. Материал, присущий только Матфею, новых имен также не содержит, кроме имени отца Иисуса — Иосифа, появляющегося также независимо у Луки и Иоанна[113]. Напротив, оригинальный материал Луки добавляет к нашему списку одиннадцать поименованных персонажей (в том числе Марфу и Марию, появляющихся также у Иоанна) в дополнение к тем, что заимствованы у Марка. Это не противоречит тенденции к исчезновению имен, поскольку нет никаких оснований полагать, что Лука добавил эти имена к преданиям, в которых их прежде не было.