Принцесса и чудовище - Афанасьев Роман Сергеевич

— Будь ты проклят, Геор, — прошептал Гемел.

Возвращаясь к Башне Стражи, Демистон не торопился. Пройдя сквозь пост королевской стражи, что располагался в арке ворот замковой стены, он покинул дворец и двинулся вниз по узкой улочке, уходившей в сторону от площади, раскинувшейся перед стенами замка. Улица спускалась вниз, к реке, петляя меж старых особняков знати, давным-давно перебравшейся в новые дома, окружавшие замок плотным кольцом. Здесь же, в ветхих, рассыпающихся от старости каменных домах жили, в основном, слуги со своими семьями. Здесь же устроились и конюшни, и шорни, и даже небольшие кузни — все, что может потребоваться высокопоставленным господам, беспечно проводящим время в новеньких особняках. Здесь была изнанка королевской площади, ее оборотная, темная сторона. И далеко не самая худшая из тех, что довелось повидать Демистону.

Капитан брел по брусчатке, старательно обходя следы пребывания в этой части города многочисленных лошадей. Причудливые крылечки самых разных форм и размеров притягивали его взгляд. Респектабельный район. В прошлом. Впрочем, он и сейчас не хуже обычного городского, из тех, что раскинулись за рекой. Многие купцы охотно бы поменялись жильем с местной прислугой — лишь бы быть поближе к сильным мира сего, которые, в свою очередь, вились вокруг королевского дворца, как мошкара над фонарем.

Корд невольно вспомнил о своем домике — крохотной каменной лачуге, приютившейся между таверной и конюшней на другом конце города, на границе с окраинами. За пару монет служанка из таверны присматривала за квартирой капитана, пока тот был на службе. Одноэтажная халупа с высоким чердаком когда-то была постом стражников — пока граница города не передвинулась дальше. Корд получил это жилье по наследству от стражника, давно перебравшегося в другой район. Но это был его дом — бумаги выправили по всей форме, и Корд Демистон впервые стал владельцем самого настоящего жилья. Не съемного, не предоставленного службой во временное пользование, а самого настоящего своего дома, расположенного так далеко от зеленых волн моря его родины.

В первые дни это его поражало. Он возвращался со службы ближе к утру и с невыразимым наслаждением запирал за собой дверь, отгораживаясь ею от всего мира, обретая независимость и покой. Ему нравилось это чувство. Постепенно он привел хозяйство в порядок — починил двери, перестелил полы в обеих больших комнатах и вскоре намеревался взяться за чердак. Но потом… Потом ему стало скучно.

Ужасно скучно и неинтересно приходить домой и засыпать в одиночестве на узкой и холодной постели. Шлюх домой он не водил — и помыслить о том не мог. Впрочем, к девкам его и не тянуло. Корд давно убедился в одном — все, что они могли дать, перестало его интересовать с тех пор, как он впервые обнаружил седой волос в бороде. Ему было нужно иное. Ему были нужны не девки и не просто голые стены, ему был нужен Дом с большой буквы. Семья. Слово, которое когда-то давно сорвало его с места и бросило в большой мир. С тех пор он боялся этого слова настолько, что даже не решался произнести его вслух. Но чем старше он становился, тем чаще он произносил его про себя. И тут же гнал его прочь — бродячая жизнь не оставляла места для настоящего дома. Он скрывался, был в бегах, жил под чужой личиной и в любой момент мог отправиться на виселицу. Корд не желал, чтобы его сын вырос сиротой — как он сам. Память о собственном отце и не давала ему покоя. Он не хотел быть похожим на него.

Все изменилось, когда он приехал в Рив. Захваченный течением жизни, что вилось вокруг Сигмона Ла Тойя бурным водоворотом, Корд внезапно оказался в тихой гавани. Прощение. Должность. Дом. У него было все, к чему он стремился. Теперь, пожалуй, он мог произнести вслух это слово: семья. Но, как назло, и тут его настиг злой рок. Королевская семья задала ему столько работы, что некогда было думать о своей. Свадьба Геордора Третьего грозила обернуться крупными неприятностями, и капитан городской стражи перестал ночевать дома. Как в старые времена, он проводил все свободное время на работе, сутками не возвращаясь в скромный дом у таверны, застывший в вечном ремонте. И не далее чем вчера он дал себе слово — после свадьбы короля он займется своей. Проклятье, лучшего момента, наверно, уже не будет. Но сегодня…

Сегодняшний разговор с Птахом заставил его задуматься. Эта история с убийством Летто очень дурно пахла политикой. А ему предстояло разгрести и очистить всю эту выгребную яму. Если дела пойдут худо… Возможно, у него не будет домика на окраине. А возможно, и головы. И даже если в этот раз все обойдется, что будет в следующий? Его работа не оставляет ему ни времени, ни сил на другую жизнь. Оставить все как есть? Доживать свой век капитаном городской стражи, ночуя на работе и иногда навещая бордель? Женат на работе — так говорили про таких служак, которых Корд Демистон повидал достаточно.

Бывший пират Кейор Черный поднял голову и прищурился на бледное осеннее солнце, поднимавшееся над городом. Нет. Он не сдастся. Он выбьет из судьбы и теплый камин, и жену, и сына — точно так же, как выбил уже из нее новую жизнь. Вырвет зубами, достанет со дна и присвоит, как самую большую драгоценность, взятую при абордаже.

Демистон ухмыльнулся. Теперь он знал секрет удачи. Нужно всего лишь держаться поближе к Сигмону Ла Тойя. Вокруг него все время что-то происходит, а там, где есть движение, там возможны… Возможны варианты, как говорил Тир Савен, начальник городской стражи Ташама. Как он там, старый боров? Надо бы отослать ему весточку.

Когда впереди показалась квадратная башня городской стражи, Корд уже улыбался. Он выспался в приемной Птаха, принял важное решение, составил план действий на ближайшую неделю и готов хоть сейчас идти на абордаж любого особняка любого лорда. Он готов драться за свое будущее.

Геордор Вер Сеговар проснулся от тихого шороха. Не открывая глаз, он сунул руку под подушку и нащупал трубочку самострела. Осторожно потянул на себя как можно тише и аккуратнее. Его нервы сплелись в тугой клубок, в висках стучала кровь. Ногу свело судорогой, но Геордор не издал не звука. На лбу проступил пот — пробуждение казалось продолжением ночного кошмара, в котором убийцы, затянутые в черное, подступали все ближе к его кровати…

Громкий скрежет возвестил, что шторы королевской спальни распахнулись. Яркий солнечный свет упал на подушку, и даже сквозь закрытые веки король увидел его.

— Государь?

Король застонал и сунул самострел обратно под подушку. Потом приподнялся, сел и начал растирать сведенную судорогой ногу. В сторону Де Грилла, застывшего у окна, он старался не смотреть.

— Как спалось, сир? — вежливо осведомился советник — уже умытый, причесанный и успевший надеть свежее платье.

— Отвратительно, — буркнул король, растирая ногу. — Опять этот кошмар с убийцами…

Де Грилл подошел к кровати, взялся за кисточку балдахина, повертел ее в длинных пальцах, рассматривая так, словно увидел в первый раз.

— Меня это тревожит, сир, — сказал он. — Может, стоит на время прекратить принимать эликсиры полуэльфа? Мне кажется, они излишне возбуждают… пациентов.

— Нет, микстуры тут ни при чем, — отозвался король, спуская ноги с кровати. — Это все твоя болтовня насчет заговоров. Ни днем, ни ночью от нее покоя нет. Вот уже и кошмары снятся. Кстати, ты опять забыл покашлять? Меня чуть удар не хватил, когда ты начал расхаживать по комнате. Неслышно, тайком, как настоящий убийца. Чуть не пристрелил тебя.

— Да я и не скрывался, — искренне удивился Де Грилл. — Я, как всегда…

— Вот именно, — с раздражением перебил Геордор. — Как всегда! Сколько раз тебе говорить, хватит шастать по коридорам, как привидение. Иначе, клянусь небом, кто-нибудь всадит в тебя арбалетный болт! Или я, или стража…

— Надеюсь, до этого не дойдет, государь, — сухо отозвался советник. — Но иногда появляются дела столь строчные, что я готов рискнуть головой, лишь бы побыстрее добраться до вас, сир.