Волк в овечьей шкуре - Евгений Иванов

Чернов улыбнулся в ответ и произнес:

— Постараюсь.

Глава 8

Игорь вошел в здание городского отдела СБУ с тяжелым сердцем. С одной стороны, ему хотелось доложить о выполнении задачи, поставленной начальником. Формально он нашел вероятный канал утечки боеприпасов из части, а дальше, по его мнению, должны были работать те, кто расследовал убийство «Самбиста». С другой стороны, у него не было желания доставлять лишних неприятностей подполковнику Гуцулу, тем более, что сам не верил в причастность Свириденко к бандитским разборкам. По его убеждению, версия о продаже боеприпасов егерям имела право на существование, иначе бы прапорщик не хранил пачки патронов в сейфе, а избавлялся бы от них сразу, по мере поступления. Но все это еще нужно было проверять.

Игорь поднимался на второй этаж, где находился кабинет полковника Белобородова. Он хаотично искал возможность оттянуть для себя неприятный процесс общения, хоть и не с прямым, но все же, с руководством, как вдруг навстречу ему вышел подполковник Тищенко.

— О, привет, Игорь. Какими судьбами к нам?

— Пришел доложить о поисках каналов утечки боеприпасов из части, — ответил Чернов.

— Не парься, — махнул рукой подполковник, — Пойдем лучше ко мне.

Он развернул за плечо Игоря и настойчиво повел его к себе в кабинет.

— Во-первых, — начал он, усаживаясь в потертое кресло, — Начальник отдела с понедельника в отпуске, поэтому докладывать некому. Во-вторых, убийц «Самбиста» уже нашли.

— Как нашли? И кто же они? — удивился Игорь.

— Заезжие «гастролеры». ОБОПовцы нашли свидетеля, который успел запомнить номер автомобиля убийц. Как водится, машина числилась в угоне. Так вот, вчера в соседней области эту машину взорвали вместе с «братками» возле кафе. Правда опознать никого не удалось, машина после взрыва долго горела, но факт остается фактом. Это уже не наша проблема. — С нескрываемой радостью заявил Тищенко

— Так что можно считать, дело закрыто? — спросил Чернов.

— Да, мы его и не открывали, — усмехнулся хозяин кабинета и, сделав серьезное лицо, спросил:

— Игорь, а ты можешь достать мне списанный парашют?

— Зачем? — округлил глаза Игорь, — Решил с крыши прыгнуть?

— Да, нет, — засмеялся подполковник, — Там говорят хороший добротный шелк. Я хочу сделать шторы в кабинет.

Он кивнул головой на голое окно и с надеждой посмотрел на Чернова.

— Я спрошу начальника парашютно-десантной службы, — неопределенно ответил Чернов и только собрался выйти из кабинета, как вдруг на пороге появился майор Пригожин из подразделения контрразведывательной защиты экономики.

— Игорь, а я хотел тебе звонить, — протягивая руку Чернову, сразу начал он, — Мой отец работает в аэропорту. У него «техничка» совсем дряхлая стала. Ты смог у себя на складе поменять ее на более новую?

— Смогу, — на выдохе ответил тот, — Привози ко мне эти шмотки, на месте разберемся.

Игорь вышел из кабинета и направился к выходу. Не успел он дойти до двери, как его кто-то окликнул. Он оглянулся и увидел, как к нему спешит начальник транспортного направления подполковник Демиденко.

— Игорь, а что ты ко мне не заходишь? — с наигранным удивлением спросил он.

— Здравствуйте, Владимир Тарасович, я очень тороплюсь. Вам что от меня нужно? — устало спросил Чернов.

— Игорь, ты можешь достать мне парашютную фалу? — без лишний вступлений спросил тот.

— Вам, зачем она? Повеситься решили?

— Мне еще рано туда, — улыбнулся Демиденко, подняв указательный палец вверх, — Говорят, ее можно, как буксировочный трос на автомобиль использовать.

— Хорошо, поищу, — пообещал Чернов и, не прощаясь, поспешил к выходу.

— Буду благодарен, — вдогонку выкрикнул подполковник, но Чернов этого уже не слышал.

«Хоть не приходи в отдел» — подумал он, быстрым шагом удаляясь от городского отдела СБУ. — «Всем от меня что-то нужно, как будто я не опер, а кладовщик какой-то».

Следуя на автобусе в часть Чернов никак не мог успокоиться от того, что в горотделе его воспринимают как штатного поставщика военного имущества, не имея при этом обратной связи. По каким бы личным вопросам он не обращался к своим гражданским коллегам, почти всегда слышал очень деликатный, порой даже приторно-сладкий, но все же отказ.

На подходе к штабу Игорь увидел скопление людей, гражданский автобус и множество траурных венков. Только сейчас он вспомнил, что на сегодня должны состояться похороны прапорщика Рубана. Он поднялся на второй этаж штаба ОБАТО. Посреди коридора стоял гроб с телом Ивана Степановича. Он был не похож на себя, настолько неестественным стал цвет его кожи. Шея была покрыта белым саваном, закрывая смертельную рану. В помещении тихо играла траурная музыка, в изголовье стояли двое солдат в почетном карауле с оружием, а рядом на табурете в траурном платке, вытирая слезы, сидела жена. Она не рыдала, не кричала, а безотрывно смотрела на мужа, как бы пытаясь запомнить его лицо на всю оставшуюся жизнь. Видимо в этот момент она никого и ничего не слышала. Медсестра из санчасти пыталась ей дать успокоительные капли, но женщина ее не замечала, оставаясь наедине со своим горем.

— Ты на кладбище поедешь? — услышал Чернов голос комбата за спиной.

— Нет, — категорично ответил Игорь, и спросил, — А где следователь?

— На складе, вместе с Гордиенко оружие считают. А что есть новости? — с надеждой спросил Гуцул.

— К сожалению, нет. Хотел поинтересоваться, нет ли у них новостей.

— У них тоже нет, — тихо произнес комбат, теряя интерес, — После похорон зайди в столовую, помянем Степановича.

Он тронул Чернова за плечо и направился к вдове покойного.

Игорь поднялся в свой кабинет расстроенный и злой. Злой на себя. Он стал замечать, что курортная, почти беззаботная служба, в которую он окунулся после возвращения из Заполярья, начала играть с ним злую шутку. Как оперативный сотрудник он стал стремительно деградировать. Прошло три дня после убийства прапорщика Рубана, а у него до сих пор не появилось ни одной собственной версии или хотя бы направления поиска убийцы. Невольно он углубился в воспоминания о своей службе в КГБ, интересной и живой работе на Севере. Однако, гибрид ностальгии и самобичевания продолжался не долго. Своими мыслями Чернов вернулся опять к убийству и стал в динамике воспроизводить все детали увиденного на месте преступления, сопоставляя их с данными, изложенными в экспертных заключениях. Когда-то давно, его первый начальник учил, «если хочешь узнать логику действий преступника — поставь себя на его место». Игорь взял чистый лист бумаги и написал крупными буквами «МОТИВ». За что могли убить Рубана? У него была больная дочь и ему нужны были деньги, — стал рассуждать Чернов, — Он мог эти деньги занять и не отдать. В любом случае, занимать бы он начал у сослуживцев и это стало бы известно в части. По словам Гуцула, он и так продал свой автомобиль, а этого должно было хватить, чтобы покрыть расходы на лечение в военном госпитале, где и без того, он как ветеран боевых действий имел льготы. В то же время, все знали, что большая часть денег, вырученных от продажи автомобиля, уже потрачены, поэтому версия ограбления, тоже показалась Чернову не очень убедительной. Вариант супружеской неверности и вмешательства ревнивого мужа, Чернов отбросил сразу в силу специфического заболевания убитого. Преступный сговор с бандитскими группировками? Можно рассматривать, как вариант, однако, возраст, служба и семейные проблемы вряд ли могли дать ему возможность для сближения с криминалом. Наследство? Двухкомнатная квартира не такой уж лакомый кусок, чтобы лишать человека жизни, тем более, что остаются еще двое наследников — жена и дочь. В этой ситуации тоже могут быть подводные камни, но для этого нужно знать образ жизни убитого и его семью. И так, стандартные мотивы для убийства: деньги, женщины, долги и наследство отпадают. Пока отпадают. Без показаний вдовы покойного, сложно определиться.

Поиск мотивации убийства не добавило оптимизма старшему оперуполномоченному, поэтому он вновь взял ручку и, нарисовав кружок, внутри написал УБИЙЦА.

Вспоминая все известные данные, он стал рассуждать. На входной двери эксперты не нашли чужих отпечатков. Значит, убитый открыл дверь сам, как обычно встречают желанных гостей, и впустил убийцу в квартиру. Это уже говорит о том, что они были хорошо знакомы. Судя по задернутым шторам, убийца пришел, когда на улице уже было темно. Плюс к этому, пришел он не утром, когда жена была еще дома, а вечером после работы, точно зная, что в это время Рубан будет один. В квартире, после обнаружения трупа остался порядок, значит, убийца ничего не искал. Следов борьбы тоже не было отмечено, это говорит в пользу того, что убитый и убийца общались спокойно. Гость напал на, сидящего в кресле Рубана, сзади. Это обстоятельство может свидетельствовать о том, что между ними была определенная степень доверия, поэтому жертву не насторожило то, что убийца зашел к нему со спины. И, последнее, но немаловажное — убийца был левша и обладал большой физической силой. Это, конечно, сужает поиск, но тоже мало что дает.