Тень Гегемона - Орсон Кард

Кстати, не доверяйте никому в Гегемонии. Я всегда знал, что там гнездо карьеристов, но последние события показывают, что карьеризм там сменился явлением еще худшим: галопирующей идеологией.

Действуйте быстро. Кажется, мы находимся на грани новой войны - а может быть, просто война Лиги не кончилась.

Сколько дней нужно просидеть взаперти в окружении охранников, чтобы начать чувствовать себя пленником? Боб не страдал клаустрофобией в Боевой школе и даже на Эросе, где низкие потолки жукеровских туннелей качались над головой, как автомобиль на козлах. Он страдал ею здесь, запертый со своей семьей, мечась по четырехкомнатной квартире. Не мечась даже - у него было такое чувство, будто он мечется, а на самом деле он сидел спокойно, пытаясь придумать, как вернуть себе контроль над собственной жизнью.

Быть под чужой защитой само по себе достаточно плохо - Боб никогда этого не любил, хотя такое уже случалось, когда Недотепа защищала его на улицах Роттердама, когда сестра Карлотта спасла его от верной смерти, подобрав на улице и отправив в Боевую школу. Но в те оба раза Боб сам мог что-то сделать и проследить, чтобы все шло как надо. Сейчас было не так. Он точно знал, что что-то пойдет как не надо, и сделать ничего не мог.

Солдаты, охранявшие квартиру и окрестности дома, были отличные и верные ребята, и в этом у Боба не было причин сомневаться. Они его не предадут - наверное.

Чиновники, которые держат в тайне место его нахождения… нет, это точно будет честный недосмотр, а не сознательное предательство, когда его адрес станет известен его врагам.

А сам Боб может пока только сидеть и ждать, прикованный к месту собственными защитниками. Они были той паутиной, которая держит его связанным в ожидании паука. И ничего, совсем ничего Боб не мог сделать, чтобы изменить положение. Если бы Греция вела войну, Боба с Николаем приставили бы к работе - составлять планы, вырабатывать стратегию. А когда речь заходила о режиме безопасности, их считали просто детьми, которых надо защищать и о которых надо заботиться. Если бы Боб стал объяснять, что лучший способ его защитить - это выпустить его отсюда, предоставив полностью самому себе на улицах большого города, где он, безымянный и безликий, мог бы затеряться и уйти от всех опасностей, - толку бы не было. Потому что они видели всего лишь ребенка, и ничего кроме. А кто станет слушать ребенка?

О детях должны заботиться взрослые.

Те самые, у которых не хватит сил этих детей защитить.

Бобу хотелось выбить окно и выскочить наружу.

Но он сидел тихо. Читал книги. Входил в сети под своими многочисленными именами и бродил там, выискивая клочки информации, просочившиеся из военных систем всех стран, надеясь найти что-нибудь, что наведет на следы Петры, Мухи Моло, Влада и Дампера. Какую-то страну, чуть больше проявляющую самодовольства, потому что держит на руках козыри. Или страну, которая стала действовать более осторожно и методично, потому что за ее стратегией появились мозги.

Но это было бесполезно, и Боб знал, что так он ничего не найдет. Настоящая информация в сети не попадет, пока не станет слишком поздно. Кто-то ее знает. Факты, которые нужны Бобу, чтобы найти своих друзей, есть на десятках сайтов. Боб это знал, знал, потому что так всегда бывает, и потом историки будут на тысячах страниц удивляться: как это никто не сложил два и два? Как это никто не заметил? А вот так. Те, кто владел информацией, не знали, чем владеют, а те, кто мог бы это понять, заперты в квартире на заброшенном курорте, куда и туристы уже не хотят ездить.

А хуже всего, что даже мать с отцом стали его нервировать. После детства без семьи лучшее, что с Бобом в жизни случилось - это когда сестра Карлотта нашла его биологических родителей. Война закончилась, дети разъехались по своим семьям, и Боб тоже не остался сиротой. У него был дом, куда можно было вернуться. Конечно, детских воспоминаний у него не было. Но они были у Николая, и Боб черпал их у него как свои.

Это были хорошие люди - мать с отцом. Боб никогда не чувствовал себя у них чужаком, незваным гостем, даже просто гостем. Было так, будто он всегда был с ними и должен был быть. Он им понравился, они его полюбили. Это было совершенно странное и восхитительное чувство - быть с людьми, которым ничего от тебя не нужно, кроме твоего счастья. Которые рады просто твоему присутствию.

Но когда ты сходишь с ума в четырех стенах, не важно, насколько ты уживаешься с людьми и насколько ты их любишь, как ты им благодарен за доброту. Они все равно доведут тебя до белого каления. Все, что они делают, раздражает, как застрявшая в ушах назойливая мелодия. Все время хочется им крикнуть, чтобы они заткнулись! Но ты этого не делаешь, потому что ты их любишь и знаешь, что они от тебя уже тоже бесятся, и пока нет надежды освободиться, все так и будет…

И когда наконец раздается стук в дверь, и ты ее открываешь и понимаешь, что наконец-то сейчас начнется новое.

За дверью стояли полковник Графф и сестра Карлотта. Графф в штатском костюме, а сестра Карлотта в причудливом рыжеватом парике, который придавал ей очень глупый, но чем-то симпатичный вид. Вся семья узнала их сразу - кроме Николая, который никогда сестру Карлотту не видел. Боб и его семья бросились их приветствовать, но Графф поднял руку, а сестра Карлотта приложила к губам палец. Они вошли, закрыли за собой дверь и поманили всех в ванную.

Там тесновато было - вшестером. Мать с отцом встали в душ, а Графф привесил к потолочной лампе машинку. На ней замигал красный огонек, и тогда Графф тихо заговорил;

- Привет. Мы пришли вас отсюда забрать.

- А зачем такие предосторожности? - спросил отец.

- Потому что система безопасности прослушивает все, сказанное в этой квартире.

- Чтобы нас защитить, они за нами шпионят? - удивилась мать.

- Иначе быть не может, - ответил отец.

- Поскольку каждый звук, который мы произносим, просочится в систему, - сказал Графф, - и почти наверняка потом просочится и за ее пределы, я принес вот эту машинку. Она слышит каждый звук и генерирует контрзвук, который с ним интерферирует, так что нас почти наверняка не подслушают.

- Почти? - переспросил Боб.

- Поэтому мы не будем вдаваться в детали, - сказал Графф. - Я вам объясню только следующее: я министр колонизации, и у нас через несколько месяцев улетает корабль. Достаточно времени, чтобы вывезти вас с Земли и доставить на Эрос к моменту запуска.

Но Графф, произнося эти слова, качнул головой, и сестра Карлотта тоже усмехнулась и помотала головой, так что все поняли: это все ложь. Легенда прикрытия.

- Мы с Бобом уже бывали в космосе, ма, - сказал Николай, подыгрывая. - Там совсем не плохо.