Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк. - Роберт Хайнлайн

Администратор перечитал этот абзац еще раз и задумался. Пробежав текст глазами, он, наконец, нашел ключевую информацию: «… настаивал на том, что его долголетие является не чем иным, как результатом наследственности. Он признал, что для сохранения постоянной внешности применялись искусственные средства, но категорически утверждал, что его долголетие врожденное, а не приобретенное. На высказанное предположение, что его родители могли без ведома субъекта подвергнуть его лечению с целью увеличения продолжительности жизни, он ответил положительно, что допускает такую возможность. Когда у него стали спрашивать имена лиц, которые могли выполнить или продолжают выполнять до сих пор такого рода операции, он стал настаивать на предыдущем утверждении, что такого рода медицинской обработки не производится.

Он указал имена, а в некоторых случаях и адреса около двухсот своих сородичей, которые ранее не значились таковыми по нашим документам (список прилагается). Во время сеансов силы покинули задержанного, и он впал в глубокую апатию, из которой его невозможно вывести никакими известными стимуляторами (справка прилагается).

Заключение по результатам ускоренного анализа по методу аппроксимации Келли-Холмса: допрашиваемый субъект не имеет сведений и отрицает существование предмета поиска. Он не помнит случаев его применения, но в этом он ошибается. Сведения о предмете поиска сконцентрированы у небольшой группы (ее состав — предположительно двадцать человек). Члена этой элитной группы можно определить, применив методику трехкратного поиска при помощи взаимной конкатенации. Возможность эффективного поиска рассчитана на основании двух предположений: топологическое социальное пространство непрерывно и включено в физическое пространство Западной Федерации; существует по крайней мере один вид связи между арестованными субъектами и элитной группой. Ни одно из этих предположений невозможно проверить в данный момент, однако первая версия во многом подтверждается статистическим анализом имен членов Кланов Говарда, названных Субъектом и ранее остававшихся вне подозрения. Что касается второго предположения, то получается, что элитная группа, обладающая предметом поиска, смогла использовать его, не вступая в социальный контакт, что само по себе абсурдно.

Предполагаемое время поиска составляет 71 час плюс-минус 20 часов, что пока не подтверждено экспертной комиссией».

Форд бросил рапорт прямо на контрольную панель: «Кретины! Не узнать этого человека тогда, когда они уже его почти вычислили! И они еще называют себя психографами!» Закрыв лицо руками, он в крайнем изнеможении опустился на стул.

Лазарус постучал по кафедре прикладом своего бластера, призывая присутствующих к порядку.

— Не перебивайте выступающего, — пригрозил он и добавил: — Продолжайте, но как можно короче.

Бертрам Харди вежливо кивнул:

— Я повторяю: эти людишки, которые нас окружают, не заслуживают ни малейшего снисхождения. Мы должны вести себя с ними осторожно, хитро и коварно. А когда мы наконец соберемся с силами, то нанесем удар! Беспокоиться об их благополучии нам нужно ровно настолько, насколько охотнику нужно предупреждать зверя о своем приближении.

С задних рядов послышался оглушительный свист. Лазарус вновь ударил по столу. Харди невозмутимо продолжал:

— Так называемый человеческий род разделился на две части, и пришло время открыто заявить об этом. С одной стороны, есть homo vivens, то есть мы… С другой стороны, — homo moriturus! И в этом они подобны серым ящерицам, саблезубым тиграм и бизонам, их дни сочтены! Мы не будем больше смешивать нашу живую кровь с их жалким подобием крови — это было бы равносильно скрещиванию с обезьянами! Я предлагаю покончить с ними: рассказать им какую-нибудь сказочку, заверить в том, что мы откроем для них источник вечной молодости. Мы выиграем время, вступим в бой с недолговечными (а они его неизбежно спровоцируют) — и победим!

Аплодисментов не последовало, но Лазарус про себя отметил, что некоторые присутствующие колеблются. Идеи Бертрама Харди противоречили многолетнему образу мышления, однако теперь его слова понравились многим. Лазарус не верил в судьбу; он верил… впрочем, это неважно, но он подумал о том, как бы выглядел брат Бертрам, будь у него сломаны обе руки.

Ева Бартоу попросила слова.

— Если это именно то, что подразумевает Брат Бертрам под выживанием сильнейших, — с горечью заметила она, — то я предпочитаю быть на стороне слабых. Я не могу согласиться с тем, чтобы жить за счет наших несчастных соседей. Более того, очевидно, наше присутствие, сам факт нашего богатого наследия наносит моральный ущерб недолговечным. Долголетие и огромные возможности заставляют наших соседей думать о том, что их лучшие побуждения тщетны, и единственное, что им остается — это безнадежно бороться против неизбежной смерти. Жизнь рядом с нами отбирает у несчастных силу и наполняет их паническим страхом смерти.

Поэтому я предлагаю план. Давайте обнаружим себя, расскажем всю правду и потребуем себе места на Земле, какой-нибудь маленький уголок, где мы могли бы жить отдельно. Если наши несчастные друзья захотят окружить нас большой стеной, наподобие той, что воздвигнута в Ковентри, — пусть так и будет. Это лучше, чем никогда не видеть друг друга.

Некоторые из присутствующих уже были готовы поддержать эту идею, но в разговор вступил Ральф Шульц.

— Не отвергая плана Евы в целом, я хочу высказать мнение профессионала. Психологического обособления, о котором она говорит, не так-то легко добиться. Современные средства связи…

— Тогда нам нужно улететь на другую планету! — возразила она.

— Куда? — спросил Бертрам Харди. — На Венеру? Лучше я поселюсь в парилке. Или на Марсе, где уже все ресурсы исчерпаны и делать больше нечего.

— Нет, по крайней мере не при нашей с тобой жизни. Дорогая Ева, ваша сердечная доброта вызывает уважение, но, к сожалению, в вашем предложении мало смысла. В Солнечной галактике есть только одна планета, пригодная для жизни, где мы с вами сейчас и находимся.

Что-то в словах Бертрама Харди привлекло Лазаруса Лонга, у него мелькнула неясная мысль. Совсем недавно он слышал или даже сам говорил нечто подобное, буквально каких-то два-три дня назад. Это было связано с его первым космическим путешествием более ста лет назад. Вот черт! Опять подвела память… Нет, это не к добру.

И тут он вспомнил. Ну конечно же, космический корабль! Мажзвездная станция, курсирующая между Землей и Луной, которую сейчас заканчивают конструировать в космосе.

— Друзья мои, — начал он, — прежде чем мы станем обсуждать идею поселения на другой планете, давайте рассмотрим иные возможности. — Он подождал, пока стихнет гул в зале. — Вы задумывались когда-нибудь над тем, что планеты, которые вращаются вокруг нашего Солнца, — это еще не конец Вселенной?

Воцарившуюся тишину нарушил Заккур Барстоу.

— Лазарус, вы это серьезно?

— Уж куда серьезнее…

— Что-то не похоже. Может, вы нам объясните?

— Попробую. — Лазарус оглядел собравшихся. — Неподалеку от Земли в открытом космосе строится станция — просторный корабль для межпланетных перелетов. Почему бы нам не воспользоваться этим и не поискать себе пристанища?

Первым пришел в себя Бертрам Харди.

— Возможно, это одна из новых оригинальных шуток нашего председателя, но если он говорит серьезно, то я хочу высказать свои соображения. Я возражал против Марса, а сейчас буду возражать в десять раз больше. Насколько я знаю, безрассудные мечтатели, которые сейчас конструируют эту станцию, собираются воспользоваться ею лет через сто. И тогда, может быть, их внуки и найдут какую-нибудь планету. Очень не хочется болтаться целое столетие внутри стальной посудины, да я и не собираюсь жить так долго. Нет, я выхожу из игры.

— Дело ваше, — заметил Лазарус. — Энди Либби, где ты?

— Я здесь, — поднялся Либби.

— Попрошу выйти на середину. Тебе приходилось участвовать в конструировании нового корабля для кентаврийцев?

— Нет…

Лазарус обратился к собратьям.

— Это решает дело. Если Энди не приложил своих рук к созданию двигателя, то эта посудина не сможет двигаться быстро. Парень, надо заняться этой проблемой. Вполне возможно, нам это понадобится.

— Но, Лазарус, вы ведь не хотите сказать, что…

— А что, и теоретически это невозможно?

— Вы же знаете, что теоретически — да, но ведь…

— Тогда лучше запусти свой котелок на полную мощность и постарайся решить проблему.

— Попробую. — Либби потупил взгляд.

— Минуточку, Лазарус, — вклинился Заккур Барстоу. — Мне нравится это предложение, и я считаю, что его нужно подробно обсудить и не поддаваться паническим настроениям Брата Бертрама.