100 КРАТКИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ГЕЕВ И ЛЕСБИЯНОК - Пол Рассел

Акция протеста в «Стоунуолл Инн» не имеет своих ярких «лидеров». Это было коллективным порывом сообщества индивидуумов, их долго накапливавшейся ответной реакцией на преследования и гонения. Спустя всего месяц после событий в «Стоунуолл Инн» был основан «Фронт освободительной борьбы геев» — группа воинственная и принципиально настроенная, и в этом смысле такая же сильная, как основанная ранее Гарри Хэем «Мэттэчин Сосайети». В течение года по всей Америке сформировались десятки групп борьбы за свободу геев. Революция началась. Судьбы геев и лесбиянок теперь никогда небудут такими, как раньше.

6. УОЛТ УИТМЕН

(1819-1892)

Уолт Уитмен родился 31 мая 1819 года в Уэст Хиллс, Лонг-Айленд. Его отец был плотником, потом он попытался заняться фермерством, но неудачно, и в 1823 году семья переехала в Бруклин. Уитмен окончил лишь начальную школу и уже в 12 лет поступил на работу в типографию, где проработал четыре года. Список профессий, которые он перепробовал в течение последующих двадцати лет, похож на каталог из сборника его поэм: учитель, редактор нескольких газет, типограф, плотник, агент по продаже недвижимости, хозяин станционной лавки. В свободное время он много читал и был страстным поклонником театра и оперы. Еще одним его любимым занятием было коллекционирование людских судеб — он без устали ходил по улицам Манхэттена и Бруклина, знакомясь с молодыми людьми и скрупулезно занося в свой блокнот их имена и истории, рассказанные ими. В этих же блокнотах он фиксировал и другие наблюдения, и все это в итоге слилось в цикл поэм под названием «Листья травы», впервые опубликованный в 1855 году. Всю свою последующую жизнь он шлифовал и дополнял этот материал. Этот цикл выдержал восемь изданий. Последнее и итоговое было опубликовано в 1892 году. В предисловии к первому изданию поэм он изложил свои взгляды следующим образом: «Американцы, независимо от своей расовой принадлежности, во все времена были, по всей вероятности, самыми поэтичными в мире людьми. Что там говорить: сами Соединенные Штаты — это одна величайшая поэма».

Хотя Ральф Эмерсон назвал первое издание «Листьев травы» «наиболее выдающейся песнью разума и мудрости», которая когда-либо была создана в Америке, Уитмену пришлось дожидаться широкого общественного признания еще много-много лет.

В первом издании «Листьев травы» Уитмен воспевает красоту человеческого тела и секса; в третьем издании, опубликованном в I860 году, Уитмен объединил произведения откровенно гомосексуального звучания в раздел, названный им «Галамус». Вот строчки оттуда, ярко характеризующие светлый эротизм этих поэм.

Проблеск

Это был проблеск в обыденной жизни.

Тогда в таверне среди суеты рабочего люда в поздний зимний вечер, когда я заметил сидящего в углу

Юношу, который любит меня и я его люблю, когда я молча подошел и сел с ним рядом и он мог взять мою руку,

Не обращая внимания на шум вокруг, на хлопанье дверей, на звон стаканов, на ругань и проклятья.

Мы были там лишь двое и почти не говорили, к чему нам были лишние слова.

В другом месте «Галамуса» мысль Уитмена звучит так:

Здесь растут нежнейшие листья моей души, и здесь же лежит ее прочнейшая твердь,

Здесь я прячусь от своих мыслей, но хоть я и не раскрываю их,

Они раскрывают меня больше всех моих поэм.

Во время гражданской войны между Севером и Югом Уитмен служил в военных госпиталях медбратом. Глубочайшие эмоции, которые поселила в его душе война, он проникновенно выразил в поэмах «Drumtaps» цикла «Листья травы», а его скорбь по поводу убийства президента Авраама Линкольна легла в основу бессмертной элегии «When Lilacs Last in the Dooryard Bloom'd».

Достойно проявив себя, работая в госпиталях, Уитмен в 1865 году получил должность в Департаменте по делам индейцев, но уже через полгода был оттуда уволен по приказу министра внутренних дел Джеймса Хэрлана, который, прочитав поэмы Уитмена, счел их непристойными. Вскоре после этого Уитмен познакомился с восемнадцатилетним юношей ирландского происхождения, уроженцем американского Юга Питером Дойлем. После освобождения из плена Дойль работал кондуктором в конном экипаже в Вашингтоне. Спустя годы он так вспоминал первую встречу с Уитменом: «На Уолте был шарф — плед, переброшенный через плечо. Он выглядел очень романтично — словно бывалый морской капитан. Он был единственным пассажиром в вагоне; мне в тот вечер было очень одиноко на душе, и я подумал: почему бы мне не подойти и не поговорить с ним. Что-то влекло меня к нему. Он потом часто мне говорил, что и он в тот момент почувствовал нечто подобное. Я подошел. Мы тут же познакомились. Я положил руку ему на колено — мы поняли друг друга без слов. Он не стал выходить на своей остановке — ехал со мной до конца… С тех пор мы стали ближайшими друзьями».

Уитмен, со своей стороны, воспринимал их взаимоотношения не в таких розовых тонах: в своих дневниках он упоминает о «непрекращающихся угрызениях совести» в отношении Дойля. Уже тогда в его записях звучит современное определение любви между мужчинами — стремление к неразлучности — и он предостерегает сам себя: «Надо подавить в себе эту прилипчивость… Это ненормально — превращает жизнь в пытку… И во всем виновато это патологическое, болезненно расширяющееся стремление к неразлучности».

В 1873 году Уитмена поразил удар, после которого он остался частично парализованным. Оставив Дойля, он уехал в город Кэмден, штат Нью-Джерси, чтобы поправить здоровье, живя в доме у своего брата. В книжном магазине в Кэмдене он повстречал восемнадцатилетнего молодого человека, Гарри Стаффорда, который пригласил Уитмена к себе домой, чтобы познакомить его со своими родителями. Вскоре Уитмен частенько стал наведываться в гости к Стаффордам, иногда жил у них неделями и потом стал осознавать, что он обязан Гарри не только своим выздоровлением, но и всей своей жизнью. Он покупал юноше подарки, дал ему денег на будущую женитьбу, и, когда они вместе отправились погостить у натуралиста Джона Барроуса в город Эзопус, Уитмен сделал такую запись в дневнике: «Мой юный друг и я, когда путешествуем, всегда живем в одной комнате и делим одну постель на двоих». Барроус позднее сетовал: «Не могу по утрам добудиться их к завтраку».

Однако их дружбе приходил конец. Автор биографии Уитмена Филипп Кэллоу пишет: «Гарри никогда не мог понять, кем же все-таки хотел быть для него Уитмен: отцом или матерью, верным другом, или, возможно, женихом, жаждущим его руки и сердца. На самом деле Уитмен был во всех этих качествах и даже более, возродив своим примером утерянные христианские традиции социальных связей; при этом он всячески уходил от прямых ответов на вопросы; закрытый, казалось бы, навсегда ото всех, но и в любой момент рискующий открыться полностью». Во время разлуки с Уитменом Гарри писал ему: «Когда я поднимаюсь наверх в свою комнату, я всегда расстраиваюсь, так как первое, что находят мои глаза, — это твой портрет. Впрочем, такой же портрет есть и внизу и вообще: где бы я ни был, что бы ни делал, повсюду у меня перед глазами стоит твое лицо и ты смотришь на меня».