Святой: русский йогурт - Сергей Зверев

«Переборщил! — ухмыльнулся про себя Баранов. — Чего надрывается, не на митинге. Приберег бы, Константинович, пыл для газетчиков. Нам о другом думать надо, а не глотку рвать. Присмотрись! Дружок твой тухнет! Как бы твоя очередь не подошла бока подрумянивать!»

Внутренний монолог капитана оборвало прикосновение руки Ветрова:

— Марк! Надо переговорить.

— Понял, — кивнул Баранов.

Они миновали душевую и очутились в зале бассейна.

Утреннее февральское солнце заглядывало через стеклянную крышу. Блики играли на поверхности воды, освещая то оранжевый шар плавающего апельсина, то желтую кожуру банана.

Ветров подобрал бутылку, оставшуюся после пиршества, встряхнул ее и, жадно причмокивая, выпил остатки шампанского.

— С бодуна голова раскалывается! — пожаловался он, облизав потрескавшиеся губы. — Кто у тебя в бригаде? — спросил Ветров.

— Криминалист Хотимов… — начал перечислять Баранов. — Дотошный мужик. Вы и сами его как облупленного знаете.

— Я не о том, — раздраженно сказал Григорий Константинович. — Не юли, Баранов. На кого рассчитывать можно?

Марк Игнатьевич внутренне подобрался, сообразив, что шеф пришел в себя и намечает план дальнейших действий.

— Григорий… — капитан перешел на «ты», — и для нас паленым запахло?

— Возможно, — уклончиво ответил на тревожный вопрос Ветров. — Главное для нас — замять дело.

— Смеешься? Предлагаешь списать на несчастный случай?! — Капитан чувствовал, как ручеек пота струится между лопаток. — У Хрунцалова в башке пуля, и сам он наполовину обуглился…

— Убавь децибелы! — прошипел Ветров, сочтя голос подчиненного слишком громким. — Нам нужен козел отпущения. Подберем подозреваемого, помурыжим его, время потянем. Главное — бизнес сохранить! Согласен с выводом? — он посмотрел в глаза капитану.

— Не сможем мы без Хрунцалова, — без энтузиазма ответил тот. — Да и, если честно тебе признаться, побаиваюсь я, Григорий Константинович. Подставку я найду. Нет проблем. Но кто Васильевича уделал?

Нам-то рога не отобьют?

— Не знаю, Марк, — честно признался подполковник. — Конкурентов предостаточно. Вроде бы Петр говорил о каком-то шустряке из Питера, наезжавшем на него. Кажись, фамилия Бодгол. Но кто за ним стоит, не знаю.

— Рэкетир? — почесал затылок капитан.

— Какие рэкетиры на Хрунцалова замахнутся?! — Интонация Ветрова выразила глубочайшее удивление наивной глупостью собеседника. — Фирмач. Председатель АО… Тьфу, — сплюнул подполковник, — до сих пор не разберусь в этих сокращениях. Напридумывали… Петр проверить фирмача приказал, по всем каналам прощупать.

Оба милиционера делали уже третий круг у бассейна. Ветров то и дело подбирал бутылки, где оставалась хоть капля спиртного. Баранов последовал его примеру, отбросив природную брезгливость. От разговора в горле у капитана першило.

— — Закроем дело — себя обезопасим! — горячо убеждал Баранова подполковник, окатывая его тошнотворными волнами густого перегара. — Представь, начнут ворошить делишки Хрунцалова ребята из ФСБ или из Генеральной прокуратуры. Кончики веревочки обязательно нащупают. Потянут — и нас на свет божий извлекут. А у меня и у тебя, Марк, рыла в пуху…

— По самые… — Баранов хлопнул себя по паху.

— Вот и кумекай, кого следует к делу допускать-, кого гнать в три шеи. Подбери надежных ребят! — Голос Ветрова приобретал металлический оттенок. — Чтобы язык за зубами умели держать. Стажера я от тебя заберу. Физиономия у него слишком интеллигентная. Пускай попрактикуется в другом отделе.

— Не стоит, Григорий! Я парня обломаю. Нам ведь нужны новые люди, — улыбка искривила губы Баранова. — Инструкции твои я приму к сведению. Человечка нужного подберу. В крайнем случае пущу следствие на самотек. Но и ты обо мне не забывай, Григорий Константинович…

Про себя капитан прибавил: «Настриг „капусты“, тварь, а теперь задергался. Моими руками отмыться от грязи хочет».

— Прирежем довесок к твоей доле. Я, Марк, друзей никогда не обделял! — веско произнес подполковник, похлопав Баранова по плечу.

Высокий, точно колодезный журавль, милицейский старшина, обладатель длиннющих тараканьих усов, вбежал в зал бассейна.

— Товарищ подполковник! Еще одну нашли!

— Кого? — одновременно спросили следователь и подполковник.

— Бабу в номере! — забавно шевеля усами, ответил старшина, снимая шапку, словно отдавая дань уважения еще одной жертве преступления.

Лицо начальника вытянулось, приобретая пепельный оттенок.

— Я гостиничные номера осматривал, — быстро заговорил старшина, — зашел в двадцать первый, а на кровати сверток длинный, около него придурок этот сидит, песни распевает. Увидал меня — и шасть под кровать. Я его за ногу вытащил, двинул в торец, чтобы не дергался, — упоенно докладывал милиционер, не замечая, что Баранова и Ветрова вот-вот хватит кондрашка. — Дебил вырубился. Удар у меня пушечный, враз пяток зубов вылетает… Раскрутил я простыню, а там девка… — он остановился, чтобы офицеры смогли уловить захватывающий ход его решительных действий. — Остывшая уже и вся синяя. Я придурка к кровати наручниками пристегнул. Ребят позвал, пост выставил — и к вам!

Окончания речи усатого старшины ни Баранов, ни Ветров не дослушали. Оба со скоростью борзой, почуявшей зайца, метнулись к двери перехода.

Двадцать первый номер был зарезервирован для Хрунцалова. Никто другой не имел права в нем останавливаться. Апартаменты оформлял модный художник-дизайнер, приглашенный мэром из столицы. О том, сколько комбинат заплатил по счетам, выставленным московским специалистом, облагородившим интерьер номера, знала лишь главная бухгалтерша, Когда любопытные интересовались размерами суммы, у нее тут же подпрыгивало давление.

Допотопные, вечно протекавшие краны сменили сверкающие хромом американские смесители, рычащий унитаз в бурых потеках поменяли на дорогостоящее чудо испанского производства, напоминающее своими аэродинамическими очертаниями летающую тарелку. Специально для подруг Хрунцалова установили биде, на которое ходили поглазеть горничные, не привыкшие к буржуазным причудам.

Естественно, номер напичкали первоклассной бытовой техникой от экспресс-кофеварки до шикарного телевизора с огромным экраном. Окна комнат прикрывали стальные защитные жалюзи, предохраняющие уютное гнездышко Хрунцалова от воров и непрошеных гостей.

Посидеть с Петром Васильевичем в номере, побаловаться настоящим бутылочным пивом «Хайнекен» с горлышком, укутанным красивой золотистой фольгой, да под соленые арахисовые орешки позволялось доверенным лицам.

Номер состоял из двух комнат, ванной, совмещенной с туалетом, небольшой ниши в коридоре, где стояли электроплита и холодильник. Чтобы попасть в спальню, надо было пройти через зал. Плотные гардины плохо пропускали свет. Ветров, бежавший первым, зацепился за край низкого журнального столика, не разглядев его в сумраке. Падение было настолько неожиданным, что Баранов отпрянул назад, инстинктивно запустив руку в карман с пистолетом.

В спальне на широкой кровати среди сбитого в ком белья лежала молодая женщина. Нижняя половина ее тела была накрыта простыней, под голову подложена подушка. Казалось, она безмятежно спит, и только перехлестнутая удавкой шея говорила без слов — разбудить спящую никто уже не сможет.

Тонкая стальная струна петлей обвивала шею жертвы. Уйдя в кожу, она серебристой ртутной полоской проглядывала из багрового шрама, страшным ожерельем опоясывающего шею задушенной женщины.

Рядом, прикованный к дужке кровати наручниками, раскачиваясь всем туловищем, словно посаженный на цепь медведь, сидел Юрчик. Его разбитые губы выдували кровавые пузыри. Измусоленные штаны убогого были подозрительно влажными, а желтоватая лужа на светлом ковровом покрытии была весьма красноречива.

Ветров опознал убитую:

— Марина… Рогожина… Кошмар! — Он судорожно сглотнул, опустившись без сил на кровать, ставшую ложем смерти.

— Кто она? — тихо спросил Баранов.

По реакции подполковника он понял: убитая не просто «ночная бабочка», купленная для развлечений.

— Какая теперь разница? — тусклым голосом ответил Ветров.

— И все-таки, Григорий Константинович. Может, зацепимся за что-либо?

Подполковник нервно тряхнул головой.

«А у тебя, командир, печенка барахлит, — подумал Баранов. — Морда желто-серая, точно у замерзшего китайца».

— Рогожина была партнером Петра Васильевича, — гробовым голосом произнес Ветров, не сводя глаз с убитой.

— В смысле… — Капитан сделал неприличное движение бедрами.

— Деловым партнером! В первую очередь деловым.

Уж затем подругой! Она заведовала отделом института… — продолжал Ветров, надвигаясь на капитана. — Усек?

Баранов отрицательно мотнул головой.