Один в чужом пространстве - Олег Приходько

«Кто?.. Кто?.. Ну, кто же?..» — хотелось обернуться, осмотретъся, встретиться взглядом с этим «невидимкой».

— Покупайте гвоздики, молодой человек, недорого отдам!

Я зашел с тыла, чтобы видеть такси. Болтун полез в капот.

Отлично: я выигрывал минут пять!

«Почему им было не забрать чемодан прямо на вокзале? Когда Хозяин предупредил меня запиской о слежке, он имел в виду своих или чужих? Если своих — значит, меня ведут две группы: его и Слуги. Это, конечно, поднимает меня в цене, но оптимизма не прибавляет», — размышлял я, нюхая цветы.

— Парень, купи хризантемы — совсем свежие, нынче утром срезала…

— Розы, розы!..

Я смотрел на прохожих. Туристы… Мужик с сеткой овощей… Барыги с «дешевыми» сигаретами… Стайка девиц — то ли шлюхи, то ли студентки (впрочем, одно другому не мешает)…

— Понюхайте, как пахнут!

Вон тот, у афиши?.. Нет: из касс выбежала девочка лет десяти, он взял ее за руку, уходят… Так кто же?

— Слушай, дарагой, какая тебе разница? — кавказец обращался ко мне, отвечая на безмолвный вопрос. — Если любит — и хризантемы возьмет, и гвоздику возьмет, купи у меня — по дэсять отдаю, все забирай!

Я направился в дальний угол — по совету Болтуна. Грузинская гвоздика не входила в перечень моих затрат. Купив у старушки букетик бессмертника за семь рублей, я вернулся к машине. Да пошли они все, что мне с ними, детей рожать? Как сказал Юлий Цезарь: пришел — получил — отвалил. И баста!

Я распахнул дверцу, хотел сказать: «Поехали!», но так и застыл с открытым ртом: на сиденье рядом с водителем сидела блондинка сорока лет и смотрела в лобовое стекло. В мою сторону она даже не взглянула.

— Попутчицу нашел, — сообщил Болтун. — Не возражаешь?

Да, ребята действовали с размахом. Отвалила она ему, поди, столько, что если бы я и возразил, то остался бы на тротуаре со своим чужим чемоданом.

— Тогда — пополам! — сказал я хмуро.

Он проглотил, рванул — с места «сорок» — и до самой гостиницы не проронил ни слова: то ли обиделся, то ли не мог изъясняться без мата.

Поездка обошлась мне в стольник. Расплатившись с Болтуном, я вышел из салона, поставил чемодан на тротуар и сунул в открытое окно букет.

— А это — вам, — едко улыбнулся блондинке.

Она бросила в мою сторону презрительный взгляд, но цветы взяла.

— Эти цветы на могилу кладут, — сказала сухо.

— Что вы, это же бессмертник!

Такси уехало. Я был уверен, что «попутчица» выйдет за ближайшим углом.

Вспомнив о бомбе в чемодане, я испытал облегчение если она там и была, то механизм уже не сработал: «командирские» показывали 11.20. Погода начала портиться, быстро набегали тучи, подул ветер и все вокруг стало одинаково серым. Это меня не радовало: минут через десять я разделаюсь с дурацким чемоданом и буду вынужден до самого вечера болтаться по незнакомому городу под дождем. Если, конечно, в чемодане не окажется зонтика…

Гостиница «Ленинградская», как оказалось, находилась на улице Владимирской. Сразу за гостиницей начинался дощатый забор-времянка; таким же забором огородили гостиницу «Лейпциг» напротив — почти вся эта старая улица утопала в лесах. Судя по мемориальной доске на фасаде, в «Ленинградской» творил еще Гашек. «Похождения бравого охранника Стольника», — усмехнулся я. Попытка сосчитать количество этажей ни к чему не привела, для этого нужно было перейти на противоположную сторону: вертикальный обзор закрывало множество полуосыпавшихся балконов. Справа к гостиничной стене вплотную примыкала пристройка этажа на два ниже. Вообще обзор места — дело привычки, в данном случае мне все это — до фонаря, будет гораздо хуже, если не забашляют за доставку «ежевики». Я подхватил сизифов чемодан и пошел в гостиницу.

У двери курили двое иностранцев в костюмах и галстуках-бабочках; на их пиджаки были приколоты белые квадратики с текстом и эмблемами. Судя по тому, что по-английски они объяснялись не очень уверенно, я предположил, что это представители разных государств на каком-нибудь форуме (один, например, представлял Казахстан, а другой — Беларусь).

Предположение относительно форума подтвердилось, как только я вошел в холл: «ПРИВЕТ УЧАСТНИКАМ ЕВРОПЕЙСКОГО КОНГРЕССА ФИЗИКОВ!» — синими буквами было начертано на белом транспаранте. В центре красовалась та же эмблема, что и на визитках иностранцев. Поскольку в школе по физике у меня была тройка, свое появление здесь я не стал связывать с предстоящим участием в конгрессе.

Несколько человек сидели за круглым инкрустированным столом в креслах, распространяя по холлу запах кофе и сигарет. Мой избалованный нюх отметил, что физики курят явно не «Кэмел», а вот от чашечки кофе я бы не отказался.

— Вы куда? — передо мной вырос швейцар в ливрее, фуражке и шлепанцах, обутых на шерстяные носки.

— В 609-й, — ответил я небрежно.

— Вы тут живете?

— Нет, в гости.

— Возьмите, пожалуйста, разовый пропуск у администратора.

И вежливые нотки в его голосе, и механическое «пожалуйста» были настолько несвойственны этому «куску» с прокуренными зубами и неменяющейся рожей фантомаса, что я поневоле скривился. А ведь тоже — коллега!.. Впрочем, как говорил Квадрат, весь мир делится на охранников и на тех, кого они охраняют.

Я подошел к круглолицей мадам лет сорока пяти, сквозь белоснежную кофточку которой просвечивало черное белье.

— В 609-й по приглашению, — объяснил, поставив чемодан у стойки. — Временный пропуск выпишите.

Она дописала несколько строк до конца страницы в журнале, посмотрела на часы.

— Паспорт, — зевнула и, не дожидаясь, исчезла за дверью.

Того, что она пошла предупредить кого-то о моем прибытии, нельзя было даже представить — настолько неподдельным было ее безразличие к моей персоне. Уж не родственники ли они со швейцаром?.. Хотя, каждая профессия рано или поздно накладывает отпечаток на характер, и еще неизвестно, как он изменится к ее возрасту у меня.

Я не знал, нужно ли оставлять паспорт на время пребывания, но в любом случае давать его мне не хотелось. Утешала лишь мысль о том, что если меня убьют в 609-м, то, по крайней мере, здесь будут знать мои фамилию и адрес.

Снаружи послышался шум подъехавшего автомобиля. Я оглянулся на окно и вдруг увидел человека, которого все это время не замечал. Он сидел в кресле и читал газету, заслонявшую его лицо.

— Паспорт давайте, — вернулась администратор, жуя яблоко.

Яблоко! Вот зачем она уходила в свою конуру. Посмотрела на часы и пошла за яблоком, словно опасалась съесть его не ко времени. Может, у нее диета такая?.. Как глупо… Впрочем, все, что происходило со мной, выглядело не иначе: в «Волке» расскажу — обхохочутся!

Я протянул паспорт. В гостиницу вошли двое и направились к лестнице, миновав лифт и швейцара, который и не пытался преградить им дорогу. Изучающий взгляд одного из них я выдержал с демонстративным спокойствием.

— Возьмите, — протянула желтую карточку администратор и, откусив солидный кусок яблока, проговорила: — Паспорт-при-выходе-не-дольше-двадцати-трех лифтом-на-шестой-этаж-и-по-коридору направо.

Только знакомство с режимом работы просоветских гостиниц позволило мне понять ее напутствие, не переспрашивая. Из всей информации для меня важно было лишь то, что паспорт оставался временно изъятым. Интересно, это только у меня его забрали или теперь так положено? Благодарить администраторшу я не стал — это было бы все равно, что просить сдачу у автомата с газированной водой, проглотившего по ошибке юбилейный рубль. Отдав пропуск швейцару, я вошел в лифт и за секунду до того, как двери захлопнулись, оглянулся… Этого оказалось достаточно, чтобы убедиться, мужик с газеткой — по мою душу, наши взгляды встретились. Я почувствовал себя не в своей тарелке; если охранники и те, кого они охраняют, меняются ролями — требуется время для перестройки сознания.

У меня же такого времени не было.

В коридоре шестого этажа — ничего особенного, все гостиницы подобного типа одинаковы, массивны, надежны, двери номеров глухи, в унисон гудят пылесосы горничных, солидарны в своем отсутствии на рабочих местах этажные. Просвет тупикового окна «под арку», поворот, вестибюль, 601, 603, тишина, шаги утопают в ковровой дорожке, 605, 607, запах мастики, поскрипывание половиц, душно… 609!

Я постучал.

Как пишут в романах: «Молчание было ему ответом». Постучал сильнее… Никого. Не торчит из замка ключ с традиционным деревянным брелоком-набалдашником в килограмм весом… Опоздал?.. Нажал ручку, толкнул дверь… и она поддалась!

— Алло!.. Есть кто-нибудь?..

Значит — вышел. В киоск за свежей «Правдой». Решив обождать в номере, я переступил порог, опустил на паркет чемодан и на всякий случай постучал еще раз.

Номер оказался с балконом; за внутренней дверью располагался, должно быть, санузел. В углу под бра стояла кровать, напротив — сервант с дежурным набором посуды, посередине — журнальный столик, два кресла, тумбочка… Глухо стукнул брелок о дерево: ключ торчал с внутренней стороны. Притворив дверь, я шагнул в уютное пространство комнаты.