Чудовищ не бывает - Лиселотт Виллен

одну из сумок на ступеньки возле Алисы, направилась к машине и открыла багажник. Алиса подняла сумку и, сунув ее в багажник, залезла в машину. Она тронулась, и из-под колес поднялось облако пыли, медленно оседавшее на сухой гравий. Девушка разглядывала мать — тонкие морщинки вокруг рта, седые пряди в заправленных за ухо волосах. Алиса все еще держала в руке половину недоеденного яблока. Мякоть покоричневела и сделалась вялой. Алиса бросила его в мусорный пакет, который висел на рычаге переключения передач, и вытерла ладонь о сиденье.

Они ехали к морю. С обеих сторон стеной тянулся лес. Алиса думала о книгах, лежавших открытыми на письменном столе в комнате, которая когда-то была ее. О буквах, которыми они наполнены. О том, как она берет одну из книг и поднимает ее, а буквы отваливаются, скользят по бумаге и падают, как черные засохшие насекомые, оставляя страницы пустыми.

Она прошла за Соней в кухню и наблюдала, как та, поставив сумки на стойку, начала разбирать продукты. Сетку с апельсинами она положила на стол.

— Будешь апельсин?

— Ты заметила, как они на нас глазели? — спросила Алиса.

— Кто именно?

— Народ в магазине.

Соня посмотрела на свои руки. На ногти, на отслаивающийся красный лак.

— Глазели, как и на всех остальных. Ничего удивительного. Мы здесь чужие.

— Чужие?

— Мы уехали очень давно. Возможно, меня они узнали, но тебе-то всего семь лет было. Ты совсем на себя не похожа. Другим человеком стала. — Соня махнула рукой. — А вообще, знаешь что, Алиса? Пускай глазеют — я плевать хотела.

Она вновь принялась вынимать продукты из сумок.

— Ты всегда говорила, что это был несчастный случай, — сказала Алиса, не сводя глаз с матери. Та словно окаменела. Девушка вгляделась в Сонино лицо. Эти слова столько раз повторяли, что они стали правдой. Эта версия укоренилась у них в головах, запечатлелась в камне, превратилась в непроницаемую прослойку между мыслями, знанием Алисы и тем, что пряталось глубоко-глубоко: фрагментами, бессвязными картинками. Ночными кошмарами.

— Не знаю, — произнесла Соня.

«В тот день дул ветер, — подумала Алиса, — скажи это». Но Соня молча стояла перед ней.

— Откуда ты знаешь, что это был несчастный случай?

Соня вздрогнула:

— Что ты имеешь в виду?

— Что, если он покончил с собой?

— Нет, Алиса. Такого не было. В это я не верю. — Мать схватила Алису за руку и крепко стиснула. — Случилось что-то еще.

— И что же тогда случилось?

Соня отпустила руку дочери. Глаза ее сделались пустыми. По кухне пополз аромат апельсинов. Тихо пощелкивали обогреватели.

— Алиса, я не знаю. Откуда мне знать? Меня там не было.

Алиса проснулась. Под щекой лежал открытый учебник по физике. Она услышала какой-то скрежет. Выпрямилась и прочла текст в учебнике, но не узнала его. В оконном стекле она видела собственное зыбкое отражение. Бледный овал лица, темные тени под глазами. Кофта, небрежно наброшенная на плечи. Внизу в падающем из окна свете блестела сероватая трава.

А потом послышалось еще что-то. Алиса решила было, что это Соня ходит на первом этаже из комнаты в комнату, но она ошиблась. Там, внизу, на краю светового круга кто-то стоял. Силуэт легко угадывался, хоть сама фигура и скрывалась в тени. И это было не животное.

Не сводя глаз с силуэта, Алиса медленно поднялась со стула. Во рту после сна было тошнотворно липко. За окном лес и море, а больше ничего. И они с Соней тут одни. Одни в доме непонятно где.

Девушка поспешила вниз. Над креслом горела лампа, но оно пустовало. Алиса прошла дальше, к входной двери, и заперла ее. Постояла в прихожей и прислушалась. Соня, должно быть, наверху, у себя в комнате. Алиса погасила свет. В лампе раздалось тихое потрескивание. Затем все стихло. Девушка беззвучно прокралась на кухню и пошарила в ящике со столовыми приборами. Там лежал хлебный нож. Старый зубчатый нож с пятнами ржавчины на лезвии. Рука сомкнулась на твердой пластиковой рукоятке. Алиса пошла обратно в гостиную и посмотрела на окна — впервые после того, как спустилась на первый этаж. На улице стало немного светлее, как бывает, когда выглядывает луна. Алиса подошла поближе. Вот площадка, на которой стоит машина, вот мирно спящее под своим ледяным одеялом озеро. Алиса приблизилась к окну, выходившему на задний двор, но там никого не было. Лишь свет из окна ее комнаты.

Она вернулась наверх и остановилась у комнаты Сони. Дверь была приоткрыта. Темная щель. Алиса подалась вперед, чтобы подтолкнуть дверь. И увидела нож. Она все еще держала его в руке. Рукоятка была гладкая и немного влажная. Она опустила руку. Зачем ей будить Соню? Нет, это ни к чему. И возвращаться вниз ей не хотелось. Вместо этого Алиса отнесла нож в свою комнату и положила его в ящик письменного стола. Опять движение. Алиса подняла глаза и разжала стискивавшие ручку ящика пальцы. На улице в луче света кто-то стоял. Девочка. На ней было желтое платье, белые носки, а на ногах черные туфельки. Волосы заплетены в две тугие косы, перекинутые на грудь. Алиса подошла поближе к окну и уткнулась лбом в стекло. Девочка обернулась и посмотрела наверх, на Алису. Липкость во рту не исчезала, избавиться от нее никак не удавалось. Алиса закрыла глаза, а когда открыла их снова, девочка исчезла. На траве, где она стояла, поблескивал иней.

Алиса подошла к комоду, взяла часы, которые до этого сняла, чтобы не смотреть на них и не думать, что уже поздно и давно пора спать. Рука дрожала. Было три часа ночи. В круглом зеркале девушка увидела свое лицо: глаза широко раскрыты, губы обмякли, словно она была не в силах контролировать собственные мышцы. Она посмотрела на стакан с водой, на стоявшее рядом блюдце с таблеткой.

Алиса вспомнила, как недавно вышла из машины перед домом и ей показалось, будто тот только и ждет, чтобы заключить ее в свои объятия — и тогда она растворится и исчезнет.

Ей здесь не нравится. Зачем они сюда приехали? Они же бросили это место много лет назад.

И потеряли папу. Одни и те же слова повторялись снова и снова. Как считалочка. В конце концов в памяти нарисовалась картинка: лодка, медленно подплывающая к берегу, лопасть весла в воде, пустующая скамейка посередине, брызги воды на руках.

Он сидел там, а потом уже нет. Она думала, что именно так и должно быть.

Но той ночью, когда сдали нервы, когда она проснулась и кричала, Алиса видела его. Она