Светлая в академии Растона: любовь или долг. Том 1 - Екатерина Романова

Чистая и почти в пору одежда, собственная комната и даже кровать. А самое главное – доступ к душу в любое время дня и ночи! Леа едва заметно светилась, когда шла по коридорам академии, что не осталось незамеченным. Если на улице, при переходе из одного корпуса в другой странности не бросались в глаза, то в административном корпусе игнорировать их уже не получалось. Все встречные парни почему-то считали необходимым при виде Леа присвистнуть, поиграть бровями, а то и шлепнуть по заднице. В итоге, в столовую она попросту побежала, чтобы не дать возможность акулам отщипнуть от нее кусок побольше. Причин такого резкого изменения отношения к себе она не находила. Леа красива, но не красивей других. Обычная девушка с приятной внешностью, курносым носиком, миндалевидным разрезом глаз, с густыми бровями, румянцем на загорелых щечках и русыми слегка волнистыми прядями, спускающимися до лопаток. Как все. И, тем не менее, только на нее обрушилось внимание мужского сообщества академии.

Стоя с подносом, курсантка молилась богам, чтобы очередь поскорее закончилась, и она могла забиться куда-нибудь в уголок и спокойно пообедать. Леа больше не светилась и не радовалась, поняв, что в академии Растона все мимолетно. Особенно все, что связано с радостью. Излишнего внимания она никогда не любила.

– Виктория Холли к куратору Блэквелу. Виктория Холли к куратору Блэквелу, – по столовой разлился мягкий женский голос. На задницу девушки под громкий смех за спиной легла очередная рука.

– Живо убери, если не хочешь ее лишиться! – Леа вдруг осознала, что ножик, который всегда был при ней, исчез. В тот момент, когда ее опоили, еще был на месте, а когда пришла в себя, привязанная к стулу, ножа уже не было. Сейчас бы он крайне пригодился, чтобы казаться более убедительной.

– Светлая, а кусается? – маслянисто улыбнулся блондин.

Природа наделила его лицо удивительной россыпью прыщей разного размера и формы. Леа даже скривилась и, для демонстрации готовности драться, оттолкнула обидчика, стоявшего слишком близко.

– Светлая, но не святая.

Парни, разглядев что-то в лице светлой, мгновенно сникли. Второй, высокий и худой шатен, сально усмехнулся.

– Ему, значит, можно трахаться, а нам нельзя. Говнюк!

– Идем отсюда. Смотри, светлая. Заступничество не вечное. Мы до конца отбора подождем, ага.

Обидчики живо ретировались из столовой, а девушка стояла, в совершенной растерянности. Кто говнюк и чье заступничество? О чем они говорили?

– Фамилия?

Она не сразу поняла, что вопрос предназначался ей. Упитанная женщина на раздаче, поправив чепчик, уставилась на Леа.

– Что?

– Фамилия.

– Суарес.

– Что будете? – светлая от подобного вопроса дар речи утратила. – Вы мне очередь задерживаете! Выбирайте быстрее, девушка.

– Положите мне, пожалуйста, что можно, – скромно попросила она. Женщина удивленно хмыкнула и выдала гороховый суп, пюре с мясной котлетой, два куска хлеба и чай. Для Леа настоящий праздник.

До столика в углу дошла не без боя. Со всех сторон к ней тянулись руки и летели скабрезные шуточки ниже пояса. Если бы не сильный голод, бросила бы поднос и скрылась бы где-нибудь, чтобы спокойно сгореть со стыда. Вместо этого, прикинувшись глухой и слепой, она поставила поднос на столик. Благодаря жизни на улице, Леа знала: никогда не поворачивайся к противнику спиной. Всегда держи его перед собой, а спину – прикрытой. Именно поэтому она предпочла видеть всех, а спину закрыть стеной. И это было мудрое решение. Не успела девушка и ложку в рот отправить, как за столик уселся парень.

– Светлая. Меня Эштон зовут. Третий курс. Староста. Барон. Богат, хорош собой, темный маг второй ступени, специализация поиск.

– И с какой целью ты мне это сообщаешь… Эштон? – все же преодолев страх перед взбудораженной толпой, она отправила в рот ложку горячего супа. Со второй не спешила, тщательно проверяя вкус. Для надежности ковырнула картофелину, рассмотрела бульон. Ничего подозрительного. Отодвинула еду подальше от парня, чтобы не подсыпал ничего, и уставилась на него.

– Трахаться хочу. С тобой.

Вторая ложка супа живописно украсила лицо Эштона пережеванным картофелем и горохом. Девушка подавилась. Манерно стирая с лица неудавшуюся попытку соблазнения, он решил, на всякий случай, уточнить:

– Это понимать как отказ?

– Догадливый!

– Эх, жаль, силой нельзя, – посмотрев на нее, как на кусок мяса и, разве что, не облизнувшись, барон поднялся, поклонился и ушел.

Желая поскорее сбежать из академии хотя бы ненадолго, Леа налегла на суп. Когда стул рядом с ней вновь был занят, она нанесла упреждающий удар:

– Пошел вон! – подняла взгляд. Калеб. Смотрит виновато. Улыбается.

– Все равно пойти?

– Это ты мне отомстил так, да?

– А ты пленных не берешь, сразу в атаку, – ухмыльнулся он и расслабился. – Ничего личного. Ты была моим заданием по предмету «захват и удержание заложников». Пятерку, кстати, получил.

– За то, что опоил меня? Великолепно. Поздравляю, – она отставила пустую тарелку супа и приступила ко второму, предварительно осмотрев и его. Леа не знала, что пропофол или кетамин, используемые для быстрого усыпления жертвы, неразличимы в еде. Это прозрачные вещества и, подловив момент, пока собеседница отвернулась, Калеб в прошлый раз вылил выданную дозировку вещества в ее компот. Время ухода в наркоз – 30—60 секунд. Даже толком не осознать, что произошло. Тем не менее, она с усердием осмотрела пищу и отодвинула от Калеба стакан с чаем. Впрочем, все равно попросила:

– Отпей, – протянула стакан парню.

– Ты серьезно?

– Пей.

Незлобно рассмеявшись, он сделал глоток и улыбнулся.

– Довольна? Вообще, ты правильно делаешь. Никому не доверяй. Не заводи друзей. Не трепись много, особенно с девчонками. Все переводчицы – будущие постельные грелки послов, дипломатов, иностранных агентов. По сути, это факультет элитных проституток, которых учат сладко говорить на многих языках. А еще их учат вытаскивать информацию и запоминать факты.

– Зачем ты мне это говоришь? – девушка продолжила обед и зла на парня уже не держала. Она постепенно начала осознавать, куда попала и каковы нравы этого места.

– Просто ты мне нравишься. Хотел предупредить.

– И ты туда же? Тоже будешь делать неуместные намеки?

– Нет, Леа, я не самоубийца, – посмотрев на лоб девушки, грустно протянул он.

– В смысле? Да что у меня там на лбу? Почему все на меня как-то странно смотрят? – она с силой потерла лоб и глянула на руку – никаких следов красящего вещества. Если бы кто-то над ней пошутил и что-то нарисовал, она бы заметила.

– Бесполезно. Там метка стоит. Магическая. Дословный перевод: «Не трогать. Блэквел».

Девушка вновь едва не подавилась. С какой стати господину Блэквелу ставить на ней подобные метки? Она даже не допускала мысли, что это благородная защита чести бедной девушки. Раз поставил такое, видимо уже сейчас заявил на нее права. От негодования у нее запылали щеки. От неопределенности – щемило в области сердца. Она тотчас же к нему пойдет и потребует объяснений. А еще потребует, чтобы нож вернул и определился со своим призом в их пари! Нет ничего хуже, чем быть должной и знать об этом. Пусть она сразу услышит, чтобы у нее было больше времени смириться, чем мучиться от неопределенности.

– С какой стати ему метки на мне ставить?

– После твоего допроса? Ты еще спрашиваешь? – парень открыто рассмеялся.

Новички во время допроса часто допускают ошибку: когда объект начинает сообщать информацию, которая вам важна, не стоит поддаваться искушению задать наводящий вопрос. Необходимо стать одним большим ухом и слушать. Никогда не знаешь, когда поток красноречия закроется, и объект снова замкнется. Леа чувствовала каким-то внутренним чутьем, что задета скользкая тема, о которой она вообще знать не должна была, а потому молчала. Даже почти не дышала.

– Да тебя вся академия трахнуть желает, чтобы дар получить. Половине даже не обязательно твое согласие. А другим – надо. Проблем со светлыми не хотят.

Заметив напряженный взгляд Леа, парень умолк. Осознал, что лишнего наговорил, но сказанного не вернешь.

– Откуда ты знаешь… откуда все знают о моем допросе?

– Леа. Твой допрос, как и допросы всех духов, был нашим практическим семинаром. Как ты, думаешь, учат шпионов? По картинкам в учебниках и видеофильмам? Здесь каждый, – он окинул взглядом столовую. Парни с ненавистью косились на Калеба и с вожделением на светлую. – Каждый – потенциальное учебное пособие. Нас учат обманывать, манипулировать, красть… убивать. Мы – будущий карающий меч Эсталии и тайное оружие короля. Но, помимо прочего, мы – мужчины.

– Я понимаю. Не продолжай. Тебе тоже нужен мой дар?