Сошествие во Ад - Чарльз Уильямс

Когда он повесил трубку, она сказала: «Но тебе следовало извиниться хотя бы перед Паулиной», на что он ответил: «Уэнтворт сам с ними разберется; а смешивать тебя с остальными я не собираюсь». Она засомневалась: «А если он этого не сделает? Будет неловко», ожидая услышать, что его это не волнует. Вместо этого, когда они вышли из будки, он еще раз повторил: «Уэнтворт проследит за этим; не может быть, чтобы не проследил». В результате за ужином она уже чувствовала себя сообщницей Хью куда сильнее, чем когда они встретились в этот вечер.

Его расчет оказался верен. Уэнтворт был слегка шокирован, когда услышал всего одно имя, но только по пути в кабинет осознал, что ему предложили помочь в сближении Прескотта и Аделы. Конечно, он мог бы и 50 сам распространить извинение на остальных, особенно теперь, когда Адела все равно не собиралась приходить. Однако пусть Прескотт сам разбирается со своими проблемами. Если он еще не знает… Новое подозрение заставило его замереть как раз у двери кабинета. Это было невозможно! Прескотт не стал бы так извиняться, если бы был вместе с Аделой. Но обоих не было, а это означало (доложили рассудку взбудораженные нервы), что они вместе. Сознание попыталось возразить, что это ровным счетом ничего не значит. Но возбужденная нервная система отказывалась внимать доводам рассудка. Никогда раньше он не испытывал такой внутренней неразберихи. Пятьдесят лет безопасности пошли прахом на первой же минуте вторжения; Цезарь перешел Рубикон, и Помпей бежал. Уэнтворт вошел в кабинет и поглядел на Паулину так, как Помпей смотрел, должно быть, на ненавистного римского консула.

— Прескотт тоже не сможет прийти, — с отвращением выговорил он, — и приносит вам свои извинения. — Надо было обязательно понаблюдать, как она воспримет это сообщение. Ведь она могла знать об этой истории, а если да, то много ли? Но она ответила только:

— Жаль. У него много работы?

Уэнтворт тоже хотел бы это знать. Он занял свое обычное место на углу огромного стола и закурил сигару.

— Он так говорит. И, по несчастной случайности, именно сегодня Адела тоже не смогла прийти. — Он обнаружил, что молчит, и добавил. — Но мы ведь и вдвоем можем поговорить? Только, боюсь, вам это будет скучновато.

Он, конечно, рассчитывал на протест с ее стороны, однако не возражал бы и против того, чтобы она убралась восвояси. Вот если бы ей очень хотелось остаться, но какие-нибудь непредвиденные обстоятельства вынудили бы ее уйти… тогда бы ее сожаление и разочарование хотя бы отчасти компенсировали ему явно добровольное отсутствие Аделы. Может, ее бабушке вдруг станет хуже? Но она не собиралась уходить, и живого участия к нему тоже не проявляла. С минуту она сидела, не поднимая глаз от пола, потом, видимо, решилась и сказала:

— Я думала кое о чем спросить вас.

— Да? — отозвался Уэнтворт. В конце концов, Прескотт мог действительно быть в офисе, а Адела в этом своем магазине или где там еще.

Решение говорить трудно далось Паулине. Но Лоуренс Уэнтворт был единственным из известных ей людей, кто мог что-то знать… о таких штуках и о том, чего они добиваются. А раз уж случилось так, что сегодня они вдвоем, она позволила себе задать вопрос, хотя и очень неуверенным голосом.

— Вам доводилось сталкиваться… — ей пришлось набрать в грудь воздуха; даже намекнуть на то, что ее мучило, оказалось трудно, — вам не попадались истории о людях, которые встречались сами с собой?

Уэнтворт, не ожидавший такого поворота, вынужден был переспросить:

— Встречались сами с собой? Где? Во сне?

— Нет, не во сне, — совсем смутилась Паулина, — прямо на улице… или еще где-нибудь.

Она уже жалела, что начала этот разговор, слова как будто оживляли призрак, он словно уже поджидал снаружи, а то и внутри этого дома; а ей еще предстоит сегодня вечером долгий путь обратно…

— Это рисунки Россетти[10] навели вас на такие мысли? — уточнил Уэнтворт.

— Нет, — едва слышно отозвалась Паулина. — Я хотела узнать, может быть, вы читали о таком? Шелли говорит, что так было с Зороастром.

— Верно, — сказал Уэнтворт. — А я и забыл. Конечно, я слышал о подобном предрассудке. А почему вы спрашиваете? Вы знаете кого-нибудь, кто встречал сам себя?

Вопрос прозвучал тяжеловато, потому что он снова думал об Аделе. Паулина почувствовала напряжение и умолкла. Наконец она проговорила:

— Я знаю одну девушку, которой так кажется. Но, пожалуй, мне не следует вам докучать.

— Нет, нет, ничего, — по многолетней привычке поспешил успокоить ее Уэнтворт. — Вы ничуть мне не докучаете. Не могу припомнить, чтобы читал о чем-то подобном, но, кажется, обычно считают, что такая встреча предвещает смерть. С другой стороны, практически любое необычное событие считается предвестником смерти для языческого — точнее, нецивилизованного, — сознания. Смерть, несомненно, самое необычное событие, так что, по принципу соответствия, меньшее считается предвестником большего. Антропология в этом отношении — очень содержательная вещь. Необразованное сознание характеризуется склонностью видеть подобие там, где никакого подобия нет и в помине. Такое сознание склонно придавать значение случайным обстоятельствам. Оно реализует свои тревоги с помощью воображения. Возможно, ваша подруга — весьма эгоцентричная особа.

— Не могу судить, так ли это, — холодно произнесла Паулина, а Уэнтворт тем временем гадал, успели уже поужинать Адела и Прескотт — разумеется, порознь. Ведь их совместное отсутствие было, конечно, вполне случайным совпадением. В данный момент он вовсю придавал значение случайным обстоятельствам и (как любой варвар) реализовывал свои тревоги с помощью воображения. Даже эта недалекая девица должна понять разницу между ним и Прескоттом. Впрочем, ему все равно; да, ему все равно. Он гарцевал на этом коньке, и до Паулины с ее томлениями ему не было никакого дела. Но тут повисшая вдруг тишина едва не сбросила его наземь. Он удержался и с высоты седла бросил:

— О, она ведь не такая, верно? — И тут же подумал о том, какой тощей и невзрачной по сравнению с Аделой выглядит Паулина. Ей явно недоставало полноты. Он не задавался вопросом, о какой, собственно, полноте идет речь — скорее, о внутреннем наполнении, чем о внешности: о взгляде, а не о глазах; о жестах, а не о руках. Живой, бойкий ум Аделы — вот что он так не хотел уступать Прескотту. А этот разговор о людях, которые видят сами себя — он в жизни не встречал ничего скучнее! Уэнтворт украдкой взглянул на каминные часы.

В этот же момент Паулина так же украдкой посмотрела на свои наручные часики. Какая же она дурочка, что заговорила об этом! Только и сделала, что открылась еще сильнее этому своему кошмару. Лучше бы, вообще-то, отправиться домой, а то еще какая-нибудь глупость случится.