Шарик с воздухом - Даниил Сергеевич Гарбушев

Юра Артёму, вскочив со скамейки и попрощавшись, направился переходить дорогу.

Как только Юра перешёл через дорогу и собирался переступить следующие за ней трамвайные пути, он вдруг услышал громкий рёв мощного двигателя автомобиля, несущегося с дальнего конца улицы. Посмотрев в его сторону, он сильно удивился, увидев, что это был Порше. Не прошло и секунды, как тот подъехал к светофору, на котором уже стояли другие автомобили, ждущие своего сигнала. Непонятно почему, но Порше не затормозил. Видимо оставшаяся дистанция оказалась слишком малой, даже для резкого торможения, из-за чего автомобиль повело по сторонам. Чудом объехав стоящую на правой полосе Десятку, он чуть не сбил Артёма, что еле успел отбежать за остановку, и заехав правым колесом как по трамплину в сугроб с придорожной оградкой, вылетел на встречку. Там он лоб в лоб столкнулся с тёмно-синей Короллой, проведя её по всей улице, и с дьявольской силой вдавил багажником в угловой уличный столб. Всё это произошло так быстро и неумолимо громко, что все мгновенно застыли на своих местах.

Юра тут же, как и все остальные, рванул к разбитым машинам. Как только ему оставалось до них бежать около пяти метров, Юре пришлось упасть в снег, так как Порше резко объяло огнём. Через мгновение сквозь непроглядное пламя стало заметно, как правая дверь Порше открылась, и из неё вывалился обгоревший молодой водитель, сразу ухнувшийся в снег. Юра продолжил свой путь уже ползком, не приближаясь к огню, что уже начал перекидываться на Короллу. Он почти добрался до пассажирской двери, как вдруг у Короллы начались лопаться стёкла совершенно со всех сторон, из-за чего Юра тут же отвернулся, закрыв голову руками. В следующую же секунду взорвался Порше, разбросав вокруг себя обугленные осколки. Водительская дверь Короллы открылась, и из машины вышел мужчина с полностью покрытым кровью лицом. Он держался за нос, что ужасно кровоточил, из-за чего тот, пройдя пару шагов, тут же потерял сознание. Юра хотел было попытаться подлезть к водителю, чтобы оттащить его подальше, но тут же услышал душераздирающий детский плач, доносившийся с заднего сиденья Короллы. Юра обмазался снегом, и рванул к двери, дёргая ручку, что сильно нагрелась, и совсем не поддавалась. Тогда он влез в окно, увидев семилетнего ребенка, туго застегнутого в детском кресле. Тот уже не понимал что происходит, а лишь хаотично тряс головой и руками. Юра почувствовал, как жар подходит к его ногам, и вырвал ребёнка из салона, отскочил вместе с ним от машины, что вскоре взорвалась прямо за его спиной. Толи снег, толи снова горячие осколки, либо и то и другое вперемешку, покрывали их. А что именно, не было понятно Юре, тот уже ничего не соображал, лежа на снегу и крепко сжимая в своих руках спасённого малыша.

Глава 8. «Сумасшествие»

Было опять два часа ночи. Юра, Артём и другие свидетели произошедшего ДТП сидели в коридоре дежурной части. Юра вновь пребывал в полном шоке, и просто смотрел вперёд перед собой, на обшарпанную стену, не издавая ни слова, с легко читающимся ужасом, ещё теплящемся в его глазах. В уме, как флешбэки, возникали и проносились события сегодняшнего вечера: столкновение, взрыв, столкновение, взрыв, огонь, крик, плачь, кровь. Всё смешалось перед его глазами в кучу, накладывалось друг на друга фильтрами, как при комбинированной съёмке, сопровождаясь звуком разрастающегося огня, и тихого плача ребёнка.

«Подумать только, погибнуть во столько лет, ни то что не пожить, это получается выходит даже не узнать, что такое жизнь, не успеть осознать кто ты, понять хоть на пол или четверть капли свой смысл жизни. Я предотвратил его гибель, а если бы нет, если бы я не успел, что стоила бы его жизнь, меньше или больше того ублюдка грабителя? Нет, мне не известно! И никому не известно! А если так, то никто и не может это как либо вычислить, понять или узнать», – думал Юра, пока его мысли не прервал вышедший из дрёма Тёма.

– Ты чё спишь что ли? – спросил Тёма, зевнув.

– Да нет, не сплю, – ответил Юра, придя в себя.

– Жалко.

– Чего.

– Жалко, что паренёк тот из Порше не выжил.

– Да, жаль.

– Ну, на то он сам подписался, и чудом не подписал на это других.

– Ты про того отца с ребёнком?

– Да про них, это настоящее чудо, что они выжили, и главное в этом чуде это ты.

– Подумаешь, я просто оказался рядом, первее всех, разве ты не поступил бы также?

– Может быть, я не знаю, но раз всё произошло, как произошло, значит, именно ты должен был там оказаться.

– Наверно, только это всё ровно не спасёт меня.

– От чего?

– Не важно.

– Не ну всё же от чего, о чём это ты.

– Ты думаешь, тебе это надо знать.

– Ну, если это не тайна, почему бы и нет.

– Не знаю что это, какое-то проклятие, а не тайна, какое-то сумасшествие в котором виноваты сами обстоятельства, а не люди. Будто в преступном сговоре между людьми, находившимися в какой-нибудь комнате виноваты не они, а стулья, столы, шкаф, окна, ковёр.

– Чувствую дело серьёзное, ты всё же лучше расскажи.

– Ну тогда слушай, – сказал Юра и поведал ему всю свою историю.

Пока он рассказывал, к нему вдруг стали прислушиваться все кто сидели в коридоре. Кто дремал, вдруг проснулся, и слушал Юру очень внимательно, с ещё закрытыми глазами. Кто-то просто смотрел по сторонам, иногда ненавязчиво направляя свой взгляд на Юру.

– И вот теперь я в полном замешательстве, – завершил Юра свой рассказ.

– Не знаю как для них, но мне ясно одно, что даже если ты и как-то виноват во всей этой истории, то сегодня ты искупил свою вину, – сказал Тёма, как наконец из кабинета вышел следователь с небольшой стопочкой повесток.

«Вот граждане вам повестки, спасибо за ваши показания, но вам придётся придти сюда ещё раз, чтобы засвидетельствовать всё вами увиденное. А теперь все свободны», – сказал следователь, раздав всем по именной повестке.

– Ладно пошли, – сказал Тёма, забрав свою повестку.

– Ты иди пока к выходу, вызывай такси, я догоню, – сказал Юра Тёме, направившись в сторону следователя, что уже хотел зайти в кабинет, и обратился к нему, когда тот был уже в дверях, – товарищ следователь.

– Да, слушаю, Натан Богданович, – представился он.

– Хотел спросить Натан Богданович, мальчик этот ясное дело в порядке, а что с папой, тот хоть живой.

– Не волнуйтесь, всё в порядке, мне сообщили, что он только что