100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941 - Арсен Мартиросян

Более того, Объясните, пожалуйста, хотя бы самим себе, какое отношение мог иметь к их трагическим судьбам первый секретарь ЦК КП(6) Грузии Лаврентий Павлович Берия именно в 1937 г. и в начале 1938 г., если даже по партийной линии Л.П. Берия не имел, к примеру, к азербайджанским коллегам никакого отношения с апреля 1937 г.?! Ведь в соответствии с принятой 5 декабря 1936 г. сталинской Конституцией Закавказская Федерация была упразднена, вместо нее были образованы Азербайджанская, Грузинская и Армянская ССР, а в апреле 1937 г. соответственно был упразднен и Закавказский крайком ВКП(б), первым секретарем которого до его ликвидации был Л.П. Берия! Проще говоря, с апреля 1937 г. Берия не являлся для Мусабегова и Ахундова партийным начальником. И Соответственно, санкции на арест видных партийных и советских деятелей Азербайджана давал первый секретарь ЦК КП Азербайджана М. Багиров. Но при чем тут Берия?!

Что же касается Иосифа Станиславовича Уншлихта, то он перед арестом являлся (с февраля 1935 г.) секретарем Союзного Совета ЦИК СССР. И его судьба решалась в ЦК ВКП(б), но никак не Л.П. Берия. К тому же Уншлихт «загремел» на Лубянку по делу о кремлевском заговоре и частично по заговору Тухачевского.

Так что Лаврентий Павлович и к этому никакого отношения не имел.

Такова голая правда реальных фактов Истории. Не пора ли ее наконец-то признать?!

Миф № 5. Часто встречаясь со Сталиным, АЛ. Берия втерся к нему в доверие и добивался назначения на пост наркома внутренних дел, хотя жена Сталина — Надежда Аллилуева — первой раскусила Берия и терпеть его не могла, однако Иосиф Виссарионович ей не поверил

И это тоже полный бред. Для того чтобы втереться в доверие к кому бы то ни было, необходимо продолжительное время. Это только любовь бывает с первого взгляда, да и то либо в кино, либо в романах. Втереться же в доверие к Сталину было очень сложно. Уж слишком суровую школу подпольной борьбы он прошел и не один десяток «собак съел» в политической и иной деятельности. Он всегда очень долго присматривался к человеку, изучал его и, если получал убедительные доказательства его порядочности, честности и политической принципиальности, созвучия его мыслей со своими идеями, то тогда сближался с ним. Да и то постепенно. А что касается доказательств, то извольте. Встречи Лаврентия Павловича Берия с Иосифом Виссарионовичем Сталиным документально зафиксированы, начиная с 1932 года. В этом году они встречались всего один раз — 9 января, В следующем, 1933 г. — всего два раза: 14 января и 27 ноября. В1934 г(встреч не было. В1935 г. — всего два раза: 27 ноября и 20 декабря. В 1936 г. — всего два раза: 17 марта и 2 декабря. В 1937 г. — всего два раза: 4 и 14 января. В 1938 г. (до назначения первым заместителем народного комиссара внутренних дел СССР, то есть до 22 августа 1938 г.) — всего три раза: 16 и 25 января и 11 марта. Следующая их встреча в том же 1938 г. произошла лишь 13 сентября 1938 г., то есть уже после назначения Лаврентия Павловича на указанный пост. Причем встреча состоялась в преддверии его назначения еще и начальником Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР[37].

Объясните, пожалуйста, хотя бы самим себе, как можно втереться в доверие, встречаясь с человеком всего лишь один-два раза в год?! И это не говоря уже о том, что Л.П. Берия был категорически против его перевода из Грузии в Москву. Против, потому что ему до чрезвычайности нравилась хозяйственная работа. Он приложил столь колоссальные усилия для всестороннего развития родной Грузии, что оставил после себя цветущий рай. Чего же ему было втираться в доверие к Сталину ради занятия, мягко выражаясь, крайне неспокойной и опасной должности наркома внутренних дел СССР?! Чай, не сумасшедший же он был!

А вот Сталин проникся к нему доверием. И знаете почему? Да потому, что Лаврентий Павлович по своему характеру в первую очередь был умелым, творчески мыслящим организатором, созидателем, строителем. И именно этим и импонировал Сталину — еще более творчески мыслящему организатору-созидателю-строителю. Да и вообще, у Сталина был один критерий оценки людей — по конкретным делам на благо СССР и его народов. Вот так Берия и завоевал доверие Сталина.

Вместе с тем хочу отметить, что вовсе не собираюсь отрицать те факты, которые четко и однозначно свидетельствуют о том, что Лаврентий Павлович встречался с Иосифом Виссарионовичем во время отдыха последнего в Грузии, Эти факты подтверждаются и фотодокументами.

Но вот ведь какое дело. Являясь руководителем Зак. ЧК, а потом и Зак. ГПУ, а также Груз. ГПУ, Лаврентий Павлович в силу своих должностных обязанностей был просто обязан находиться рядом со Сталиным. Дело в том, что по существовавшим тогда (и существующим поныне) правилам руководитель местного органа госбезопасности, на подведомственной территории которого отдыхает (или просто находится по каким-то делам) первое лицо государства, наряду с личной охраной последнего головой отвечает за его безопасность и потому обязан быть представленным ему. Что в этом такого, что обязательно надо усматривать, что-де Берия «втерся в доверие к Сталину»? Если он хорошо организовал на местном уровне режим безопасности первого лица, то, миль пардон, что в этом плохого или подозрительного? Почему, например, Сталин, не мог поблагодарить главу грузинских чекистов за блестящую организацию режима безопасности во время его отдыха, вследствие чего и произошло их знакомство? Что в этом такого подозрительного? Руководители органов госбезопасности, особенно охраны первых лиц (те, кого принято называть руководителями девятки) СССР, и во времена Сталина, и впоследствии не раз представлялись даже главам иностранных делегаций и даже награждались иностранными орденами за блестящую организацию режима безопасности во время встреч на высшем уровне. И что, надо их всех подозревать, а не втирались ли они в доверие к иностранцам и не попались ли они в сети иностранной разведки?! Ну не надо же добровольно с ума-то сходить!

Ну а что может быть подозрительного в том, что, отвечая па вопросы Сталина о положении в Грузии и в Закавказье, Лаврентий Павлович дал лаконичные, но информативные, исчерпывающие ответы, чем и приглянулся вождю? Что в этом такого, что надо подозревать элементы попытки «зтереться в доверие советской власти», и точно так же дело обстоит и поныне. Что в этом такого, что надо во всем подозревать что-то нехорошее? Кто в таком случае параноик или шизофреник, страдающий манией всевозможных подозрений? Ответ один — мерзавцы-фальсификаторы!

Надеюсь, вопрос о том, что-де Берия подобным образом «втирался в доверие» к Сталину, прояснился окончательно. Заметьте, что, говоря обо всем этом, автор умышленно не перевел разговор на тему о гостеприимстве, характерном для всех народов нашей страны, тем более (тогда) Грузии. Уж как грузинское гостеприимство славится на весь свет — объяснять не надо. А ведь и этот элемент тоже имел место быть. Однако автор специально вывел его за рамки основного анализа, как, впрочем, и. проистекающее из особенностей восточного (кавказского) менталитета особо уважительное отношение к очень большому начальнику. И сделал это по той простой причине, что не имеет это никакого принципиального отношения к сути дела.