История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона - Петр Краснов

Другому, простому казаку, удалось пробиться. Он бежал в Сибирь и рассказал там о гибели атамана…

На следующий год в Сибирь из Москвы прибыли воеводы Мансуров, Сукин и Мясной. По Сибирскому царству начали строить городки. В 1585 году поставили Тюмень, а через два года Тобольск, потом Пелым, Березов, Сургут, Тару и Нарым. Сибирское царство, завоеванное донскими казаками, прочно занималось. Остатки Ермаковой дружины положили основание новому казачьему войску – Сибирскому.

Умер Ермак, погиб в Иртыше, в отчаянной схватке с татарами, но умерло только бренное тело его. Сам он, великий донской атаман, жив и доныне. Жив в песнях казачьих – старых и новых. И теперь донцы и сибирские казаки в мощной песне вспоминают бурную ночь с 5-го на 6-е августа 1584 года. Кто не знает этой песни, составленной из стихотворения известного стихотворца русского К.Ф. Рылеева?

Ревела буря, дождь шумел;Во мраке молния блистала;Безперерывно гром гремел,И ветры в дебрях бушевали…

Ко славе страстию дыша,В стране суровой и угрюмой,На диком бреге ИртышаСидел Ермак, объятый думой.

Товарищи его трудов,Побед и громозвучной славыСреди раскинутых шатровБеспечно спали близ дубравы.

«О, спите, спите», мнил[4] герой:«Друзья, под бурею ревущей!С рассветом глас раздастся мой,На славу иль на смерть зовущий.

Вам нужен отдых: сладкий сонИ в бурю храбрых успокоит;В мечтах напомнит славу онИ силы ратников удвоит.

Кто жизни не щадил своей,Опасность в сечах презирая,Тот думать будет ли о ней,За Русь святую погибая?

Своей и вражьей кровью смывВсе прегрешения буйной жизниИ за победы заслуживБлагословения отчизны?..

Нам смерть не может быть страшна;Свое мы дело совершили:Сибирь Царю покорена,О, мы – не праздно в мире жили!»

Ревела буря, дождь шумел;Во мраке молния блистала;Безперерывно гром гремел,И ветры в дебрях бушевали.

Иртыш кипел в крутых брегах;Вздымалися седые волныИ рассыпапись с ревом в прах,Бия о брег казачьи челны…

C вождем покой в объятьях снаДружина храбрая вкушала;С Кучумом буря лишь однаНа их погибель не дремала.

Страшась вступить с героем в бой,Кучум к шатрам, как тать[5] презренный,Прокрался тайною тропой,Татар толпами окруженный.

Мечи сверкнули в их руках —И окровавилась долина,И пала грозная в боях,Не обнажив мечей, дружина…

Ермак воспрянул ото сна,И гибель зря[6], стремится в волны;Душа отвагою полна;Но далеко от брега челны!

Иртыш волнуется сильней…Ермак все силы напрягает —И мощною рукой своейВалы седые рассекает.

Плывет… уж близко челнока:Но сила року уступила,И, закипев страшней, рекаГероя с шумом поглотила.

Лишивши сил богатыряБороться с ярою волною,Тяжелый панцырь – дар Царя —Стал гибели его виною.

Ревела буря… Вдруг лунойИртыш на миг осеребрился,И труп, извергнутый волной,В стальной кольчуге озарился.

Носились тучи, дождь шумел,Во мраке молния блистала,И гром вдали еще гремел,Но Ермака уже не стало!..

На смерть Ермака написаны и еще стихи, сочиненные А. А. Д.

За Уральским хребтом,за рекой Иртышом,На далеких отрогах Алтая,Стоит холм, – и на нем,под кедровым шатром[7]Есть могила, совсем забытая.

Много лет уж стоит, и курган сторожитЭтот кедр одинокий угрюмо.Вкруг него ни куста… Вся дорога пустаИ тиха. Нет ни звука, ни шума.

Хищный вран не летит,дикий зверь не бежитЭтим местом: здесь кроется диво.Заколдован курган. С ним и кедр великан,Что разросся так пышно, красиво.

Говорят, что под ним великан исполин,И в броню и кольчугу одетый,Беспокойно лежит, потому что зарытПо обряду отцов не отпетый.

Триста лет, говорят, это было назад,Рыбаки в Иртыше неводилиИ, в мереже одной, здесь,на берег крутой —Вместо рыб – мертвеца притащили.

Был в броне боевой, был в кольчуге стальной,Роста страшного – пойманный в сети.И дивились ему, великану тому,Рыбаки простодушные эти.

Но, не зная, как быть,как покойника сбыть,Чтоб на грех не затеять бы дела,Порешили все скрыть и скорее зарытьЭто мертвое, страшное тело.

И с тех пор, только день перейдет в ночьи тень,Из могилы покойник выходитИ всю ночь напролет, по холму взад впередС тяжким стоном задумчиво бродит.

Этот стон гробовой над уснувшей землейПо разщелинам гор раздается,Ужасая собой даже кедр вековой,Что от стонов от этих трясется.

Есть в народе молва, что порою словаМожно слышать, к могиле склонитесь:«Я – Донской был казак, по прозванью Ермак,О покое моем помолитесь»[8].

Не забыли Ермака и потомки. В Тобольске, главном городе Западной Сибири, первой, покоренной Ермаком, поставлен ему, по повелению Императора Николая I, в 1838 году памятник, с надписью: «Покорителю Сибири – Ермаку». Другой памятник поставлен в 1904 году, на пожертвования донцов, в Новочеркасске, в войске Донском, на родине Ермака. На этом памятнике надпись: «Ермаку – Донцы». 3-й Донской казачий полк, по повелению ныне благополучно царствующего Государя Императора Николая II Александровича, носит его славное имя. Его же имя носит и 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеевича полк. На Дону есть Ермаковская станица, есть Ермаковы хутора, и не один донец носит славное имя Ермаково, как бы в воспоминание, что деды его ходили в славный поиск с Ермаком и смелой битвой завоевали родной Руси целое великое Сибирское царство!

Церковь в Сибири, построенная сподвижниками Ермака – донскими казаками. Фото начала XX в.

8. Жизнь донских казаков при царе Феодоре Иоанновиче. Появление на Дону «голытьбы»

Грозен, но велик был царь Московский Иоанн IV. Всю жизнь вел он войны с соседями Московского государства, стремясь расширить его. От татар он отнял всю Волгу с городами Казанью и Астраханью; пробивался он к Балтийскому морю, одно время овладел Нарвой и всей Ливонской землей – нынешним Прибалтийским краем (губерниями Эстляндской, Лифляндской и Курлядской). Долгое время сражались его дружины с поляками, литовцами и шведами. При нем и ему поднес атаман донской Ермак Сибирское царство, и он первый вступил в сношения грамотами с казаками, почитая их за вольное, дружественное России товарищество.

Из набега

Тридцать семь лет правил царь Иоанн на Руси. Он скончался в 1584 году, в один год с Ермаком. Ермак пережил его всего несколькими месяцами. Ему наследовал и на престол вступил царь Феодор Иоаннович.

Царь Феодор был государь мягкий и добрый. Не было у него такой твердой руки, какую имел его отец, чтобы держать в порядке громадное Московское царство. Скромный, застенчивый, он не любил заниматься государственными делами и ему не под силу было править таким большим царством, каким уже была тогда Московская земля. Его отец, царь Иоанн, понимал это и назначил ему в помощь совет пяти бояр. Совет этот назывался Верховной Боярской думой, состоял из бояр: Мстиславского, Никиты Романовича Юрьева, Шуйского, Бельского и Бориса Феодоровича Годунова. Годунов, на сестре которого был женат царь Феодор, скоро стал почти самостоятельно править всем государством, а по смерти царя Феодора венчался и царским венцом.

На Дону, с уходом Ермака с товарищами в Сибирь, продолжалась прежняя боевая, охотничья жизнь. Собирались за атаманами станицы удальцов, строили лодки и шли «добывать зипунов»: кто на Волгу, кто на Азовское море, кто на Черное, кто на Хвалынское. Задевали удалые партии всякого и прохожего, и проезжего на Дону, шарили по татарским городкам сильного тогда Крымского хана, не раз затрогивали и турецкого султана.

И крымцы, и турки обижались на казаков. Считая их подданными русского государя, они писали в Москву жалобы на казаков, но Москва отрекалась от них. Из Москвы на эти жалобы обыкновенно отписывали: «казаки донские и волжские не наши – люди вольные, живут и ходят без нашего ведома»…

31 августа 1584 года была написана в Москве грамота войску Донскому от царя Феодора Иоанновича.

«От Царя и Великаго князя Феодора Иоанновича всея Русии» – написано в этой грамоте: «На Дон, Донским Атаманам и Казакам, старым и новым, которые ныне на Дону, и которые зимуют близко Азова»… Дальше в грамоте своей царь объявляет казакам, что от Москвы к Азовскому паше послан для переговоров Борис Петрович Благово, и чтобы казаки помогли ему доехать до Азова, а сами с азовскими людьми «жили смирно и задору никоторого азовским людям не чинили», да мало того, чтобы позволили азовским людям ловить рыбу по Дону, рубить там дрова и вообще устраиваться на Дону. Кроме того, запрещалось казакам ходить и на крымцев, и требовалось, чтобы казаки жили с Крымским ханом в мире. И за это царь Московский послал казакам свое жалованье: селитру для пороха и свинец. И на будущее время царь Московский обещал дарить казаков своим царским жалованьем.