Темным ведьмам не отказывают (СИ) - Гусина Дарья

Грифон, в свою очередь, встряхнулся, с душераздирающим скрежетом отделился от медной емкости и двинулся ко мне, перебирая лапами по бортикам ванной. При этом он с металлическим звоном разминал крылья, встряхивался и клокотал оставшейся в глотке водичкой.

– Мама, – тихо сказала я.

Ну, одно достоинство у подарка Милдред точно имелось – в куцем халатике удобно было убегать. Мы с грифоном пронеслись по коридору второго этажа, обежали атриум и вернулись на исходную позицию.

Полулев-полуорел пытался время от времени подняться в воздух, но тяжелый бронзовый зад перевешивал и опускал его к ковру. Грифон нервно бил себя хвостом по бокам и рычал.

– Да что тебе нужно?! – взвизгивала я вполголоса. Ибо не знала точно, нахожусь ли под воздействием специфического зелья (для галлюцинаций происходящее было слишком ярким) или издевательств некромантского особняка. – Я ведь от души, от чистого сердца!

На очередном круге я уткнулась во что-то мягкое (но упругое). Препятствием оказался Фо Амаль. Маг стоял посреди коридора, мрачно сдвинув брови к переносице и явно не одобряя ночных гонок.

– Вот! – быстро пожаловалась я, укрывшись за широкой спиной инспектора. – Ожил и…

На миг я испугалась, что грифон все же галлюцинация, и сейчас меня с головы до ног обольют недоумением. У Фо Амаля отлично получалось выказывать аристократическое замешательство.

Однако маг глядел прямо на бронзовое чудовище. Затормозивший рядом с ним грифон смотрелся собакой у ног хозяина.

– Хм, – укоризненно произнес Фо Амаль.

Грифон смутился, виновато опустил голову и вывалил раздвоенный язык.

– И угораздило же вас выбрать именно эту спальню. Гриф не желал вам зла, он невероятно любопытен, – проговорил инспектор, внимательно рассматривая нарушителя порядка. – Вы чем-то его привлекли.

– Привлекла? Это все ваш мед!

– Что ж, тогда все понятно, – лоб мага разгладился.

– Хотите сказать, что здесь это нормально? – взвилась я. – Теперь стоит мне съесть что-то не то, любая… тварь с лепнины имеет право за мной гоняться?!

Мы дружно посмотрели на потолок. Из газового плафона на нас скалились горгульи, пока, к счастью, неживые.

– Это дом, – пояснил Фо Амаль. – После смерти дедушки энергия особняка, накопленная за столько лет магической деятельности моей родни, почему-то замкнулась на периметре здания и заборе вокруг сада. Считайте, вам повезло: ожившая статуя не пыталась навредить, скорее, среагировала на нового человека. Гриф страшно любопытен.

Фо Амаль поставил руну «юж» для упокоения нежити (почему я сама до нее не додумалась?!), и грифон застыл бронзовым изваянием. Мне даже на секунду стало его жаль.

– Книпс! – рявкнул маг. – Отнеси Грифа в ванную!

Появившийся помощник флегматично взвалил статую на плечо и потащился по коридору. Видно было, что ему не впервой возвращать на место расшалившиеся предметы интерьера.

– А вы поменяйте комнату, – посоветовал мне инспектор. – Выберите другую. С другой ванной… может быть, более низкой и длинной. У вас такие… длинные ноги… изящные лодыжки и запястья. Неудобно, когда столь гибкие конечности затекают в тесноте…

Я вытаращилась на инспектора, который только что, почти с придыханием, дал мне совет с эротической подоплекой. Мед, догадалась я.

– Вы тоже под воздействием лозы! – я радостно шлепнула мага по плечу. Фо Амаль, судя по растерянному виду, мучительно пытался осознать, что только что ляпнул. – Спасибо! Найду другую спальню и ванну без живности!

Добравшись до комнаты и решив не торопиться со сменой покоев, я вдруг поняла: мы оба попали под чары. Но в качестве объекта эстетического восхищения Фо Амаль выбрал… меня, а я – статую. Неудобно получилось.

Моя спальня меня вполне устраивала. В этом я, убедилась утром, еще раз осмотрев гостевые комнаты. Гриф тоже не подавал признаков жизни. Я привела себя в порядок в ванной при его полном бездействии. Может, уживемся как-нибудь?

А вот дальше началось веселье. Сначала многочисленные Фо Амали, ожившие на портретах в галерее, подвергли меня внимательному досмотру и, судя по лицам, неодобрению. Затем лестница коварно сложилась в гладкий спуск, благодаря чему я с визгом (зато очень быстро) съехала на заду прямо к подвальной двери.

– Зачем же так категорично? – обиженно воскликнула я, поднимаясь и потирая ушибленное место. – Я довольно смышлёная! Даже понимаю полунамеки… иногда! Никогда не пробовали сначала намекнуть, а только потом подвергать гостей насилию?

Вместо ответа лестница с негромким пощелкиванием развернула ступеньки в исходное положение. Но как только я поставила ногу на нижнюю, угрожающе заскрипела.

– Ладно, ладно, – покладисто сказала я, убирая ногу. – Посмотрим, что тут у нас.

А у нас тут имелась та же подвальная дверь, только в этот раз она была не просто холодна, а покрыта инеем. Серебристые узоры разрастались прямо на моих глазах.

– Мне нужно ее открыть?

Дом молчал. Догадайся, мол, сама, сметливая девица. Если тебя протащили и поставили перед закрытой дверью, то явно не затем, чтобы погадать на жениха на зимних узорах. На них обычно ворожат деревенские девушки после Двенадцатой ночи. Покажется лик суженого – жди предложения руки и сердца.

Никогда до такого не опускалась. Всегда считала, что счастье найдет меня само. Случай с виконтом Фердинандом (и еще парой наглецов, уверенных, что любая одинокая девушка, изголодавшись по мужской ласке, спит и видит рядышком в постели предприимчивого "утешителя") показал, как я ошибалась.

В углу двери как раз проступил узор, напоминающий мужское лицо. Я уже хотела сотворить вокруг лба защитное окружие, угадав в образе Фо Амаля, но потом всмотрелась повнимательнее и признала: это не мой "клиент" – лицо поуже, волосы покороче, глаза… понаглее, что ли, хотя куда уж больше…

– Тьфу! – опомнилась я, вернувшись в реальности. – Привидится же. Не хочу показаться наглой, но мне нужен ключ.

Снежный узор перечеркнул замочную скважину. Иней лег крест-накрест. Доходчиво.

– Ключика, значит, нет, – пробормотала я. – А если обратиться к Книпсу? У него устройства и всякие железки…

Книпса иней тоже изобразил, прямо один в один с его летными очками. И также… перечеркнул.

– Понятно. Ключа нет. Книпс не подходит. Высокая честь возложена на меня. Я в целом не против, у меня выхода другого нет – только сотрудничество. Хм… есть, вообще-то, некоторые особые зелья. Настойка отпирай-травы, например. Ценное растение. В лавках его не продают. Попытаю счастья вокруг особняка.

Дом смягчился. Даже вывел меня короткой дорогой в сад, где я убедилась, что прадед Герберта был не только торговцем, но и увлеченным натуралистом. Впрочем, все культурные растения, некогда произраставшие в саду Фо Амалей, давно переродились. Высокий фон темной магии, определила я. А дом – его источник. Для людей не опасно… наверное.

Меня манила теплица в глубине сада, старая, с потрескавшимися стеклами и тяжелой массой дикого вьюнка на опорах. Еще немного – и рухнет. Я бы не удивилась, найдя внутри отпирай-траву, раз уж обнаружила у забора сонницу и магически измененную кровохлебку. Все эти растения относились к числу запретных. Тут хоть иногда проверки проводятся? Или в Беленхейме можно и конопырь-вьюн растить на смерть врагам?

Дом нравился мне все больше. Если повезет, и у Фо Амаля действительно окажется много недругов, я успею порезвиться на его потрясающих грядках. Можно вообще наделать настоек и травить врагов на подлете: распылять, рассеивать и опрыскивать.

У водостока прижился лютик-мутант. Между плитками пробилась поземница. Сколько же материала для экспериментов!

Я сновала между некогда роскошными клумбами, радуясь, словно дитя, до тех пор, пока под козырьком крыши меня не обсыпали сором и птичьими перьями.

Над одноэтажным эркером возилась какая-то большая птица, снизу неразличимая. Я слышала глухой клекот и странное покряхтывание. К фауне я всегда относилась с опаской, но любопытная кошка пробуждалась во мне гораздо чаще, чем это требовалось.