Мальчики в лодке - Дэниел Браун

Независимо от пола, гребец в хорошей форме, выступающий на высоком уровне, должен потреблять не менее восьми литров кислорода в минуту; среднестатистический мужчина в состоянии переработать четыре, максимум пять литров. С каждым вдохом организм олимпийского гребца перерабатывает столько же кислорода, сколько и породистая скаковая лошадь. Это невероятное количество потребления кислорода само по себе немыслимо. Семьдесят пять – восемьдесят процентов энергии, которая вырабатывается за двухкилометровую гонку – это аэробная энергия, топливом для которой является кислород, однако гонки всегда начинаются, да и заканчиваются, очень сильными, мощными рывками. Эти рывки требуют такого напряжения сил, которое превышает способности человеческого тела производить именно аэробную энергию, вне зависимости от количества потребления кислорода. Вместо этого организму тут же приходится вырабатывать анаэробную энергию. Это, в свою очередь, в больших количествах производит молочную кислоту, которая быстро и эффективно растит мышечную ткань. В итоге мышцы начинают гореть от боли, практически с самого начала гонки и до самого ее конца.

Но болят не только мышцы. Вся опорно-двигательная система, к которой эти мышцы присоединены, также выдерживает невероятную нагрузку. Без надлежащих тренировок и хорошей физической формы – а иногда даже с ними – гребцы во время соревнований подвержены широкому ряду травм коленей, бедер, плеч, локтей, ребер, шеи и всего позвоночника. Эти травмы и заболевания могут быть очень разные – от простых мозолей до тяжелых повреждений сухожилий, воспалений тканей, сорванных позвонков, дисфункции плечевого сустава и усталостных переломов, в частности перелома ребер.

И общий знаменатель у всех этих условий гонки – невыносимая боль. Это, вероятно, первая и самая основная вещь, которую все новички должны усвоить о состязательной гребле в высших эшелонах спорта: боль – это одно из основных условий сделки. Вопрос даже не в том, будешь ли ты ее испытывать и насколько сильна она будет, а в том, какие действия и насколько хорошо ты будешь исполнять, постоянно пытаясь с ней справиться.

Все это быстро стало понятно Джо Ранцу и другим парням, которые надеялись попасть в команду первокурсников Вашингтонского университета осенью 1933 года.

Каждый день после занятий Джо проходил длинный путь к лодочной станции. На тренировки он надевал свитер и шорты. Ежедневным ритуалом было взвешивание. Эта процедура проводилась, с одной стороны, чтобы напомнить ребятам, что каждый лишний грамм веса в лодке должен быть оправдан с точки зрения произведенной энергии, и, с другой стороны, дабы убедиться, что парни не тренировались слишком яростно и их вес не падал ниже оптимального. Каждый день Джо смотрел на доску, где было написано, в какую команду его записали сегодня, и присоединялся к толпе мальчишек, собиравшихся у деревянного пандуса перед лодочной станцией, чтобы послушать речь тренера Боллза перед началом тренировки.

Первые несколько недель Боллз каждый день говорил о разных вещах, в зависимости от того, как менялась погода в Сиэтле, и от того, какие технические неточности он отметил в предыдущую тренировку. Скоро Джо заметил, что две большие переплетающиеся между собой темы неизбежно всплывали в его речах. Парни слышали снова и снова, что они не могли и представить себе, насколько труден был тот путь, который они выбрали. Что их физические и моральные характеристики будут испытаны в течение следующих месяцев. Что только немногие из них, те, кто обладает сверхчеловеческой физической выносливостью и моральной стойкостью, смогут доказать, что достойны носить знак «W» на груди. Что к рождественским каникулам большинство из них сдадутся, возможно, чтобы заниматься спортом менее напряженным как с физической, так и с моральной точки зрения, например футболом. Но иногда Боллз говорил и о выборе, кардинально меняющем жизнь. Он говорил о шансе стать частью чего-то большего, чем они есть сейчас, о поиске внутри себя вещей, о существовании которых они еще не подозревали, о превращении из мальчишки в мужчину. Временами он понижал голос, немного менял тон и скорость речи и говорил о волшебных моментах на воде – о минутах славы, ликования и глубокой привязанности к своим товарищам по команде, о тех моментах, которые они будут помнить, лелеять и о которых в старости будут рассказывать своим внукам. О тех моментах, которые приблизят их к Всевышнему.

Джордж Покок, «Расти» Кэллоу, Кай Эбрайт, Эл Албриксон

Иногда, в то время пока Боллз произносил речь, парни замечали фигуру человека, спокойно стоящего сзади и слушавшего очень внимательно. В возрасте немного за сорок, он был высоким, как почти все, стоявшие на пандусе, на нем были очки в роговой оправе, за которыми блестели внимательные, проницательные глаза. У него был высокий лоб, и он носил необычную прическу «под горшок» – его темные, волнистые волосы были отпущены сверху, но пострижены над ушами и вокруг, за головой, так что уши казались слишком большими. Почти всегда на нем был неизменный столярный фартук, покрытый красными деревянными опилками и завитками кедровой стружки. Он говорил с очевидным британским акцентом, очень аристократическим, который можно было услышать за стенами Оксфорда или Кембриджа. Многие парни знали, что его зовут Джордж Покок и что он строит гоночные лодки на верхнем этаже их станции – не только для Вашингтона, но и для гребных программ по всей стране. Однако никто из них пока не знал, что многие фразы, которые говорил Боллз – самая суть и душа этих речей, – происходили из спокойной философии и глубоких размышлений британца.

Джордж Йеоманс Покок родился с веслом в руках. Он появился на свет в городе Кингстон-апон-Темс 23 марта 1891 года, на расстоянии вытянутой руки от одного из самых лучших водоемов для гребли в мире. Его семья насчитывала много поколений лодочных мастеров. Его дедушка по отцовской линии зарабатывал на жизнь тем, что строил шлюпки для профессиональных лодочников, которые ходили по Темзе в Лондоне, предоставляя услуги перевозки и переправы так же, как и их предшественники на протяжении многих веков.

С начала девятнадцатого века лондонские лодочники придумали себе новый вид развлечений – гонки на шлюпках и организовали импровизированные соревнования. Это были абсолютно неорганизованные мероприятия. Друзья участников иногда специально выезжали на больших лодках или баржах на путь соперника или забирались на мост над маршрутом гонки для того, чтобы кидать тяжелые камни в лодки участников, когда те проплывали под ними. С 1715 года наиболее искусные гребцы стали также проводить гораздо более организованное и изысканное мероприятие – ежегодную гонку от лондонского моста до Челси, призом в которой было право носить яркий эффектный и очень характерный британский знак отличия: ярко-малиновый мундир с серебряной эмблемой размером с обеденную тарелку, вышитую на левом предплечье, а также подходящие к костюму малиновые бриджи и белые чулки до колена. До сих пор эта гонка, регата Догетта, с большой пышностью и размахом проводится на Темзе каждый июль.

Дедушка Джорджа по материнской линии тоже работал в торговле и изготовлении лодок, сам придумывал конструкции и построил невероятное количество судов, среди них и «Леди Элис», изготовленную им по специальному заказу секционную лодку, на которой сэр Генри Стенли отправился искать доктора Давида Ливингстона в Центральной Африке в 1874 году. Дядя Джорджа, Билл, построил первую бескилевую лодку в своей мастерской под лондонским мостом. Его отец, Аарон, также занимался семейным делом и строил гоночные лодки для Итонского колледжа, где сыновья благородных джентльменов занимались греблей с конца восемнадцатого века. И как раз здесь, в старом лодочном ангаре Итона, прямо напротив возвышавшегося над берегами реки замка Виндзор, и рос маленький Джордж. Когда ему было пятнадцать, он подписал бумаги, документально подтвердив свое поступление в подмастерья к отцу, и следующие шесть лет они работали бок о бок, искусно орудуя плотницкими инструментами и увеличивая и без того немалый флот Итонского колледжа.

Но Джордж не только строил лодки, он также научился ими управлять и делал это очень хорошо. Он прилежно изучал стиль гребли лодочников Темзы – стиль, характеризующийся короткими, сильными ударами с быстрыми погружениями и быстрыми подъемами весел – и адаптировал их под гоночную академическую лодку. Этот стиль гребка, который он сам разработал, скоро доказал свою чрезвычайную эффективность по многим параметрам по сравнению с традиционными более длинными гребками, которые преподавали в Итоне. Отдыхая на берегах Темзы после официальной тренировки, молодые аристократы из колледжа скоро увидели, что Джордж и его брат, Дик, хотя и были социально ниже по статусу, в гребле оставляли их далеко позади себя. И очень скоро братья Покок стали неофициально давать уроки гребли молодому Энтони Идэну, сиамскому принцу Пражадипоку, и лорду Гросвенору, сыну герцога Вестминстерского.