Время вне времен - Андрей Столяров

Конечно, в координатах европейского гуманистического сознания подобные акции выглядят просто чудовищно. Однако, не следует забывать, что с точки зрения восточных и южных цивилизаций индустриальные страны Запада также ведут против них игру без правил. Силовые операции НАТО, проводимые односторонне, без учета мнения мирового сообщества, безусловно разламывают существующий международный порядок, и, следовательно, в противостоянии им, которое Юг и Восток рассматривают исключительно как оборону, также можно не считаться ни с какими правилами и законами.

Кстати, Наполеон, вторгшийся когда-то в Россию, тоже жаловался на то, что русские воюют против него не по правилам: партизанскими отрядами разрушают коммуникации войск, нападают с тыла, захватывают обозы с продовольствием и боеприпасами. Тогда как, согласно главенствующим воззрениям той эпохи, гражданское население во время военных действий должно было сидеть по домам и после исхода кампании безропотно перейти под управление победителя.

Причем, не слишком вероятно, что стороны смогут договориться между собой. Слишком велики уступки, на которые потребуется пойти в данном случае участникам конфронтации. Исламский мир должен будет отказаться от религиозной экспансии, которая все чаще приобретает экстремистский характер, а, в свою очередь, Запад – от экспансии экономической, извлекающей прибыли из неравноправных торговых и производственных отношений. Издержки здесь предвидятся колоссальные. Для Востока это будет означать размывание его религиозной культуры светской, прагматической, индустриальной культурой Запада, а для стран евро-американского ареала – замедление темпов развития и существенное снижение уровня жизни.

К тому же Соединенные Штаты сейчас чисто психологически не способны к переговорам. Считая себя, и не без оснований, победителями в Третьей мировой (холодной) войне, результатом которой было исчезновение с мировой арены их главного стратегического оппонента СССР, они настолько свыклись за последнее десятилетие с ролью мирового диктатора, что переход к более скромному состоянию будет означать для них национальное унижение.

Головокружение на вершине могущества, «звездная болезнь» в переоценке своих возможностей – это, пожалуй, самая распространенная психопатология государств имперского типа. Такое головокружение испытывала Германия накануне и первой, и второй мировой войны, которые закончились для нее сокрушительным поражением, такое головокружение испытывала Россия, начав «маленькую победоносную войну» с Японией, которая также привела к поражению и революции 1905 года, аналогичное головокружение испытал Советский Союз, вторгшийся в Афганистан и увязший там в бесплодных сражениях на целое десятилетие.

Исторический опыт показывает, что стремление к широкомасштабной экспансии, желание провести «маленькую войну», которая увенчала бы победителя эффектными лаврами, – верный признак будущего крушения государства.

Правда, тот же исторический опыт свидетельствует, что еще ни одна страна в мире, ни одна нация, ни одно правительство, какие бы благородные намерения они не провозглашали, никогда не отказывались добровольно от своего лидирующего положения – пусть даже обременительного, истощающего стратегические ресурсы.

Смысловой тупик в данном случае неизбежен.

И все-таки версия глобального апокалипсиса вряд ли осуществится. Инстинкт самосохранения присутствует не только у отдельных людей, но и в целом у государств. Никто не захочет броситься в пламя всепожирающего катаклизма. Гораздо более вероятным поэтому представляется «средний» сценарий: длительное военное противостояние, прерываемое формальными и, в общем, безрезультатными переговорами. Выработка определенного соглашения, вольное или невольное его нарушение одной из сторон, удар другой стороны, как следствие – ответный удар, выработка нового соглашения – весь цикл повторяется, как это было уже в истории более чем полувекового арабо-израильского конфликта.

Это «промежуточное» развертывание событий также окажется не в пользу Соединенных Штатов. Единственное, что может утвердить их могущество и авторитет – быстрая и решительная победа над своими цивилизационными оппонентами. А поскольку такая победа исключена, поражение США становится только вопросом времени. Изматывающий военный конфликт будет постепенно сокращать зону доллара как основной мировой валюты, из-под влияния Запада начнут ускользать страны, которые еще недавно следовали в фарватере евро-американской политики, трудности в экономике США опять-таки приведут к снижению уровня жизни, и наконец произойдет то, что ранее было нелепо даже предполагать: отделение части штатов (с преобладанием испано-язычного населения) и образование из них самостоятельного американского государства.

Признаки такого распада уже очевидны. Закон о необязательности преподавания в школах английского языка, принятый недавно Конгрессом Соединенных Штатов, по-видимому, как образец политкорректности и утверждения прав национальных меньшинств, уже в ближайшие годы приведет к возникновению внутри американской империи мощного «латинского» очага, который и станет центром кристаллизации нового государственного образования.

США перестанут существовать в качестве мировой сверхдержавы. Френсис Фукуяма внезапно окажется прав. История действительно завершится – по крайней мере в той ее части, которая до сих пор была исключительно европейской.

За пеленой

Более пяти столетий – с эпохи Великих географических открытий и до начала XXI века – господствовала в мировой истории европейская (западная) цивилизация. Перейдя, благодаря христианству, быстрее других к векторному, «сюжетному» времени и овеществив его в согласованных социальных и технологических инновациях, западная цивилизация, фактически, стала ретранслятором будущего в настоящее. Были созданы громадные колониальные империи, раскинувшиеся по всему миру, которые начали реально глобализовать экономику. Была осознана проектность развития, и началось воплощение в жизнь разнообразных социальных доктрин. Человек освободился от диктатуры коллективной реальности и превратился в личность, обладающую неотъемлемыми онтологическими правами. Энергия освобожденной личности, в свою очередь, инвестировалась в развитие.

Это сделало мировую историю по преимуществу европейской. Почти пять веков судьбы мира вершились исключительно внутри западного цивилизационного ареала. Евро-американская цивилизация, в силу явного технологического превосходства над остальными народами, фактически навязала им свое представление об эталонном образе существования. Никакие национальные или культурные особенности в расчет при этом не принимались. Христианские ценности считались единственно достойными для организации всего мирового сообщества. Демократия, понимаемая как приоритет личности над государством, являлась сутью социального мироустройства, а индустриальная (товарная, рыночная) экономика – способом достижения всеобщего благополучия.

История действительно приобрела европейский формат. Даже Организация Объединенных Наций, созданная как раз для урегулирования спорных вопросов межнационального бытия, была выстроена именно по евро-американской цивилизационной модели – как прообраз будущего мирового правительства, могущего реализовать западные мировоззренческие идеалы в планетарном масштабе.

Теперь происходит крушение этого христианского универсума. Незаметно, заслоненные длительным противостоянием идеологических сверхдержав, США и СССР, выдвинулись в авангард истории гигантские этносы Востока и Юга, заявившие о своих цивилизационных правах. У них имеются собственные представления о приоритетных ценностях бытия, и они не собираются от этих представлений отказываться.

В координатах социомеханики можно диагностировать наличие в современности сразу двух фазовых переходов, каждый из которых создает новую геополитическую реальность.

С одной стороны, это переход от традиционной реальности к индустриальной, осуществляемый сейчас Востоком и Югом. Избыточная пассионарность овеществляется здесь в религиозной и товарной экспансии. Юг и Восток все больше теснят Запад и в ментальной, и в экономической, и в демографической сферах. С другой стороны, это переход от индустриальной реальности к когнитивной, осуществляемый Западом. Здесь избыток социальной энергии, рожденный плавлением идентичностей, утилизуется, во-первых, объединительным проектом Европы, а, во-вторых, имперской (талассократической) экспансией США.

Технологическая разобщенность обоих процессов, то есть «истощение настоящего», через которое они должны быть сопряжены, делает современный мир крайне противоречивым и неустойчивым.