Абсолютное зло - Елена Григорьевна Макарова

— Сочту это за похвалу, — усмехнулся, не отрываясь от своего занятия.

Я подняла руки вверх, якобы сдаваясь:

— Обещаю, не буду смеяться, каким бы странным ни было твое имя.

Он прижал ладонь к струнам, резко оборвав звук.

— Дан-Ар, — словно прохрипел.

Я впервые слышала такой необычный язык.

— Звучит, словно индейское имя. Ты что, потомок индейцев?

В ответ он устало покачал головой. И, судя по небольшой складки между бровей, ему неприятен этот разговор.

— Тебе всегда надо докапываться до истины, Ри-ри?

— Прости, я знаю, что иногда бываю надоедливой, — мне стало стыдно за свою навязчивость. — Я всего лишь хочу, чтобы ты был со мной искренен.

— Разве я неискренен? — задал резонный вопрос.

Я опустила глаза, испытывая неловкость:

— Иногда мне кажется, что ты что-то не договариваешь.

Мне приходилось вытягивать из него каждое слово, будто он всегда контролировал себя, чтобы не сказать лишнего.

Дан протянул ко мне руку.

— А кто договаривает? — указательным пальцем несколько раз постучал по моей груди прямо над сердцем. — Известная русская поговорка гласит: чужая душа — потемки.

Глава 3

Я так и сидела на полу, куда обессилено упала после побега Дана. Первое время пребывала в ступоре, в голове и сердце образовался вакуум — просто пыталась пережить случившееся. Каждая новая встреча с Даном хуже предыдущей.

Слабые лучи закатного солнца медленно ползли по паркету, пока совсем не растворились в вечерней темноте. Нельзя было дольше оставаться в консерватории, и я заставила себя подняться. Двигалась по инерции, автоматически переставляя ноги. Все казалось нереальным, будто я попала в страшный сон. И лишь едва осязаемая боль от прикосновения к шее убеждала в обратном.

Стоило перешагнуть порог квартиры, как на меня разом обрушился гвалт голосов, вырвав из немого оцепенения.

— Где ты была?

— Почему не предупредила, что уходишь?

Передо мной стояли заламывающая руки Ира, рассерженный Рома и осуждающий Артем.

Не было желания разговаривать, тем более отчитываться. Хотелось только забраться под одеяла и забыться сном.

— На занятиях, в консерватории, — для меня это казалось само собой разумеющимся. — Где мне еще быть?

— Дома! — тут же заявила Ира.

— Я и так дома, — устало скинула сумку в прихожей. — Или мне нельзя выходить на улицу? — под гнетом суровых взглядов прошла в гостиную.

— Можно, — буркнула она, следуя за мной. — Только в следующий раз хотя бы сбрось сообщение.

— Хорошо, — я пошла на уступки, лишь бы поскорей закончить этот разговор.

Ира подхватила Тему за руку и утащила с собой на кухню, откуда спустя время стало доноситься звяканье тарелок. Я же намеревалась пойти в свою комнату, но наткнулась на по-прежнему хмурого Рому.

— Тебе не звонили из полиции? — как бы невзначай поинтересовался. — Того придурка еще не нашли?

Испугано я замерла: почему он спрашивает?

— Нет, — равнодушно отозвалась. — Тебе что-то известно?

Он отрицательно качнул головой, уверенно сокращая шагами расстояние между нами.

— Надо будет самому наведаться в участок, — небрежно заявил, заставив мое сердце замереть.

— Не глупи, — во что бы то ни стало, я намеревалась отговорить его от этой затеи. — От того, что ты дышишь им в затылок, они работать лучше не станут.

К тому же я обыкновенная лгунья и меня не надо ни от кого защищать. Тем более Роме. Но он в очередной раз показал свой характере.

— Мне не нравится сидеть и ждать, — раздражался от собственной беспомощности. — Надо будет подключить друзей и самому заняться поисками, — ошарашил безумной затеей.

— Не ввязывайся в это! — я чуть не сорвалась на крик. Рома удивленно взирал на меня, вероятно, ломая голову, какое неосторожное слово вызвало у меня такую бурную реакцию. Я не видела другого выхода, кроме как использовать в своих интересах его симпатию ко мне. — Не хочу, чтобы ты пострадал, — слова давались с большим трудом, — это может быть опасно.

— Ладно, не буду, — стал более мягким и сговорчивым. Как я и предполагала, даже слабая надежда на взаимность затмила все остальные желания. Рома чуть подался вперед, видимо, порываясь обнять, но сдержался и остался на месте: — Не переживай. — На этот раз я выкрутилась, но в копилку моих прегрешений упала еще одна монетка. — Я буду за тобой присматривать, — он окончательно взял на себя роль моего личного защитника. — Пока не найдут этого урода, ты не выйдешь на улицу одна, — прозвучало в ультимативной форме.

— Прости, что? — показалось, я ослышалась или неправильно поняла.

— Утром я буду подвозить тебя до консерватории — мне все равно по пути в институт, а вечером отвозить домой, — перечислял все пункты прекрасно расписанного плана. Предполагая, что с моей стороны возможен протест, он постарался смягчить ситуацию: — Ты сможешь продолжать вести обычную жизнь, просто я буду следить, чтобы никто подозрительный не крутился поблизости. А если такой появится, позабочусь о нем.

Я молчала, сердито пыхтя. Из всего сказанного мне больше всего не понравилось слово «следить». Получается, он собирался контролировать мою жизнь?

— Эта плохая идея, — изо всех сил сохраняла спокойствие.

— А, по-моему, отличная, — настаивал на своем.

— Найди себе другой объект для наблюдения, — не сдержала раздражение, — а за мной не надо ходить по пятам. — Собиралась закончить разговор, постепенно превращающийся в пресловутую ссору, и позорно сбежать с поля боя.

— Я же всё объяснил, — выкрикнул мне в спину, чем привлек внимание Иры, и она выглянула из кухни.

— Чем ты опять недовольна? — она почему-то именно меня посчитала зачинщицей спора.

— Она злится, — пояснил Рома, уверенный, что та непременно примет его сторону, — потому что не хочет, чтобы я подвозил ее, пока полиция не найдет нападавшего.

— Здорово! — радостно воскликнула Ира, чуть не захлопав в ладоши. — Честно говоря, мне будет так спокойней: знать, что ты не одна, — без тени смущения надавила на жалость. Она подошла и, поглаживая по плечу, словно я строптивое животное, приговаривала: — Никто не настаивает, ты просто подумай.

Тут нечего было и думать, никакая опасность мне не грозит. Но каждым днем оставалось все меньше веры в это.

— Не вижу в этом смысла, — искала разумные доводы, чтобы отказаться. — Нападавший, — коробило называть так Дана, — не знает моего имени или адреса. Как он меня найдет? И вообще, зачем это делать?

Но Дан все же сумел. Трудно представить, как возможно выследить человека, даже не зная его имени. Для него я незнакомка, никто.

— Кто разберет этих психопатов!? — всплеснула Ира руками.

Едва сдержалась, чтобы не ринуться на защиту Дана. Не находила ему оправданий и не понимала логики поведения, но разбрасываться таким громкими заявлениями, как психопат, не стала бы.

Ира долго