Субстанция нигра - Евгений Войскунский

— Как он ухитрился незаметно? — проговорил Сергей Сергеевич.

— Сообразил, скотина, залезть с той стороны, где нам не видно, — сказал Новиков. — И заперся тихонько. Ну-ка посмотрю, что он там делает.

По скобам, вделанным в обтекаемый нос вездехода, он вскарабкался наверх и заглянул в иллюминатор.

— Видите его? — нетерпеливо спросил Резницкий.

— Нет, кресло мешает… А, вижу! В задней кабине он, роется в багажнике. — Новиков постучал в бронестекло. — Вот я тебе, мерзавец! — Он залез на крышу вездехода и убедился, что верхний люк тоже заперт, потом снова прилип к иллюминатору. — Жрет! Выдавливает пасту и жрет!

— Спуститесь, Алеша, — сказал Резницкий. — Криком не поможете. Надо снять нижний щиток.

Съемный щиток в брюхе вездехода служил для ремонтных целей его снимали, когда требовалось добраться до привода ходовой части.

— Допустим, мы снимем щиток, — сказал Новиков, — хотя не представляю как. Ключ-то в кабине… Но допустим. А дальше? В кабину все равно не пробраться, разве руку просунуть.

— Алеша, придумай что-нибудь, — сказала Таня — Он же не выберется оттуда, пока не прикончит наши припасы.

— Что я могу придумать? — раздраженно ответил Новиков. — Влипли мы, вот и все! Чудный эксперимент затеяли…

— При чем тут эксперимент? — сказал Резницкий очень спокойным голосом. — Эксперимент был задуман правильно. Беда в том, что экспериментаторы забыли обо всем, кроме еды.

«Кроме еды… В самом деле, что с нами происходит? — подумал Новиков. — Набросились вдруг на еду, как не знаю кто…» Тут ему пришло в голову, что следует все-таки снять щиток и добраться до аварийного выключателя. Лучше, чтобы все было на нуле. Неизвестно, что еще выкинет Вожак.

Он стал рыться в карманах в поисках чего-нибудь, что могло бы заменить ключ. Тестер, обойма к плазмострелу, кассеты с пленками — все это не годилось. Он вспомнил, что в коробке унилока есть пенал с набором мелких инструментов, — может, какой-нибудь из них подойдет?

За стеклом носового иллюминатора появилась жующая физиономия Вожака — он теперь сидел в водительском кресле и крутил головой. Тихонько загудел двигатель, вездеход дернулся раз, другой…

— Отойдите в сторону! — сказал Резницкий.

Вездеход пошел назад, стал описывать кривую, остановился. Потом рванулся вперед, на большой скорости помчался прямо па Колесо. Таня вскрикнула.

Густой кустарник, разросшийся у Колеса, смягчил удар. Некоторое время гусеницы крутились вхолостую, затем вездеход медленно пополз назад, развернулся. Вожак понемногу осваивался с управлением.

И вдруг из плазмопушки с шипением вырвалась слепяще-белая струя. Она выжгла длинную полосу в кустарнике. Полыхнуло жаром, повалил желтый дым.

— За деревья! Быстро! — скомандовал Резницкий.

Разведчики бросились врассыпную. Новиков нырнул в кустарник, осторожно выглянул. Резницкий подбегал к купе деревьев, а Таня бежала в другую сторону, каскетку она потеряла, белокурые волосы были ярко освещены солнцем. Вездеход помчался за ней. Зашипела, выплеснулась плазменная струя… Новиков невольно закрыл глаза…

Спустя мгновение он выглянул снова. Тани не было видно. Вездеход остановился. Мелькнула фигура Резницкого — он перебегал от дерева к дереву, направляясь туда, где дымился сожженный кустарник. И вдруг на вездеходе откинулась крышка верхнего люка. Высунулась голова Вожака, вымазанная в пасте. Вожак озирался, разыскивая людей…

Прежде чем мысль успела ясно оформиться, Новиков уже бежал к дереву, на ветке которого висело лассо. Расстояние было небольшое, он сорвал лассо, и в этот миг Вожак увидел его и, угрожающе заквакав, взялся за крышку люка. Спуститься в кабину он, однако, не успел. Свистнула, разматываясь в полете, веревка, и петля захлестнула шею Вожака. Новиков быстро перебирал руками веревку, чтобы она натянулась, но в этом уже не было нужды: Вожак рухнул вниз и собственной тяжестью затянул петлю. Короткий визг оборвался хрипом.

Новиков во весь дух припустил к дымящейся полосе.

— Эй, где вы?!

Он увидел Резнидкого. Сергей Сергеевич, пригнувшись, бежал к лесной опушке. У него на руках недвижно лежала Таня.

— Стойте! — заорал Новиков.

Лицо Резницкого казалось серым и незнакомым. Когда Новиков подбежал к нему, Сергей Сергеевич сказал ломающимся голосом;

— Она невредима. Просто обморок.

Таня. В жизни бы не подумала, что со мной может случиться, такое.

Резницкий. Выпейте еще витаколу. Пустяки, это может случиться с каждым.

Таня. Нет. О женщинах, падающих в обморок, я только читала в старых книгах… Почему все-таки он стал таким агрессивным? Страшно подумать, что было бы с нами, если бы не Алеша… Мы посмеивались над его лассо, нашел себе забаву, как мальчишка, — а вот же как пригодилось… Ох, я слишком много говорю…

Резницкий. Ужасно нам не повезло, просто слов нет. Я придавал серьезное значение эксперименту.

Новиков. Вам, я вижу, жаль этого потрошителя.

Резницкий. Да, конечно. Если б удалось довести До конца…

Новиков. То от нас и горстки пепла бы не осталось. Простите, что перебиваю… Не знаю, как там с наследственной памятью, а вот элементарный технический навык в нем пробудился. Убийц нельзя подпускать к рычагам управления. Тем более — к оружию. Их надо давить!

Резницкий. Согласен, что к оружию подпускать нельзя. Но давить не надо никого. Есть другие средства.

Новиков. Где они? Где, я вас спрашиваю? Второй месяц мы бьемся, чтобы помочь этой жалкой популяции, которую от животных отличает только прямостояние. И чего мы добились? Ну, чего?!

Резницкий. Я не стану отвечать. Мне тоже очень хочется дать волю эмоциям… Я сдерживаюсь, может быть, из последних сил… Подождем другого раза, когда мы оба будем спокойнее.

Новиков. Сергей Сергеич, не нужно ждать… Лучше не будет. Разве вы не видите, что… Сергей Сергеич, попытаемся спокойно обсудить положение.

Резницкий. Хорошо.

Новиков. С нами происходит неладное. Мы стали раздражительны, даже нетерпимы. Мы с трудом переносим друг друга…

Таня. Только не преувеличивай.

Новиков. В разной степени. В соответствии с темпераментом. Клянусь Юпитером, я бы очень хотел обладать выдержкой Сергея Сергеича. В разной степени, но испытываем мы одно и то же. Давайте честно признаемся.

Резницкий. Согласен.

Новиков. Ну вот. Все мы способны управлять собственными эмоциями, неврастенией не страдаем. Верно? Следовательно, то, что с: нами происходит, вызвано неким внешним воздействием.