Дело о последнем параде - Андрей Воробьев

— У меня определенно начинается мания преследования, — невесело подумал Алексей, — пора плюнуть на все и уходить куда-нибудь в адвокаты. Накручиваю тут, что девчонке что-то грозит, а на самом деле все — только глюки замотанного охранника…

Впрочем, Нертов, скорее, пытался обмануть себя. Слишком много совпадений. Слишком…

От мрачных раздумий его оторвал Даутов, который, положив Алексею руку на плечо, сказал, что необходимо срочно переговорить. Поймав недоуменный взгляд, брошенный охранником в сторону Нины, Анатолий Семенович заметил, что здесь все свои и, благодаря службе безопасности «Транскросса», Нертов может немного расслабиться.

Даутов увлек Алексея в дом и в просторном, со вкусом по-городскому обставленном кабинете стал интересоваться результатами проверки, которую Нертов проводил после анонимного звонка. Охранник не стал скрывать от шефа, что именно он осматривал ферму, куда должна была приехать Нина. При этом Нертов, зная, как быстро может стать достоянием широкой публики любая информация, предусмотрительно до поры — до времени умолчал о найденных окурках и с удивлением узнал, что вскоре здание сгорело.

Беседа, затеянная Даутовым, была хорошим поводом высказать ему претензии по поводу утаивания информации. Однако Анатолий Семенович ждал их и, пробормотав что-то о «нестыковке» различных служб, пообещал помочь Алексею ознакомиться со всеми материалами, которые удастся добыть.

— Ты, кстати, должен был слышать о пассажирке машины — это дочь твоего прежнего шефа — Чеглокова, — Даутов внимательно посмотрел на собеседника, как бы проверяя его реакцию.

— Марина? — Ахнул Нертов, — Войцеховская? Что с ней?

Анатолий Семенович коротко рассказал, что произошло в тот вечер, когда взорвалась машина Дениса, а затем поинтересовался, понял ли Алексей теперь, почему понадобилась охранять Нину и какую ответственность придется нести если что. Про это «если что» думать не хотелось. Алексей все больше убеждался, что между делом покойного Чеглокова и «Транскроссом» есть некая прочная связь, которую никак не удается нащупать. И эта связь — не только глава фирмы. Нужно было побыть одному, все еще раз хорошенько обдумать, просчитать. А потом получить информацию. Всю, которую удастся собрать, причем, как можно быстрее. Коммерсант, казалось, услышал мысли Нертова.

— Ладно, иди пока, взвесь все. Сегодня я дам тебе право отказаться от работы и уйти. Но только сегодня. И решение я хочу услышать до конца праздника. Все наработки, которые у меня уже есть, увидишь вечером. Иди к Нине…

После ухода Алексея Даутов грузно опустился в кресло и рванул ворот рубахи, стараясь снять вдруг подступившее удушье и острую боль под лопаткой.

Нертов, спустившись с крыльца, вернулся к гостям. Две девицы, с которыми Нина раньше беседовала, нашли себе какого-то кавалера и заливисто хохотали над его остротами, в то время как рассказчик поочередно похлопывал благодарных слушательниц пониже талий. Судя по всему, девицам это нравилось чрезвычайно.

Нины нигде не было. Алексей быстро проскочил по участку, пытаясь выяснить у парней из охраны, не встречали ли они дочку генерального директора. Один из охранников сказал, что, вроде бы, она проходила мимо, в сторону леса.

— Погуляет, вернется — девица в полном соку, — тупо хохотнул парень, по всей видимости уже не раз подходивший к фуршетному столу.

Алексей чуть не выругался и, уточнив примерное направление, куда ушла Нина, связался со своими ребятами, дав команду на поиск.

…Нина, оставшись без присмотра, устала болтать ни о чем с ограниченными собеседницами, у которых интеллект был не выше поясов коротеньких юбок. Она оглянулась вокруг, высматривая, кто бы мог избавить ее от наскучившего общества, и вдруг заметила, как Денис потихоньку удаляется куда-то вглубь участка.

Думая, что ему также опостылела праздничная тягомотина, Нина, извинившись, прервала разговор и двинулась за женихом. Однако Денис заявил, что у него есть еще некоторые неотложные дела, которые он просто обязан решить.

— А потом, я с тобой полностью солидарен, давай смотаемся отсюда. Дойдем до соседней станции, это километра четыре, не больше, сядем на поезд и как нормальные люди поедем куда глаза глядят…

В разговоре выяснилось, что глаза Дениса глядели на его питерскую квартиру, где припрятан свадебный сюрприз, ожидающий прихода Нины, что заплеванная и изрезанная ножами электричка — вовсе не обязательный элемент путешествия, а на трассе можно поймать машину. В общем, Нина согласилась немного подождать и попросила, чтобы Денис не очень задерживался, а то «у меня телохранитель ужасно строгий. Ну, просто липучка». Денис заметил, что строг не бодигард, а папочка Нины, окруживший ее плотным кольцом охранников, готовых даже свечи над кроватью держать, только бы выслужиться. Девушка не стала спорить и еще раз попросила Дениса поторопиться.

Когда широкая спина Дениса Петровича все-таки скрылась за углом дома, Нина двинулась следом. Она не могла бы объяснить себе, почему так поступает — может, просто по осмеиваемой сильным полом женской логике — сделать не так, как бы следовало, а просто потому что. А может, она подсознательно сообразила, что все гости находятся около дома, а не в глубине участка и никакой поднабравшийся субъект не помешает прогулке. Во всяком случае, девушка шла за женихом, уже миновавшим забор усадьбы и удалявшимся в сторону леса.

Боясь, что Денис ее заметит, Нина чуть приотстала, потом увидела как две белки дерутся из-за шишки, натолкнулась на кустики земляники, отвлеклась и окончательно потеряла жениха из виду.

— А, ну и пусть, — решила девушка, — раз он такой занятой — я дойду сама до станции, а там решу, как быть дальше: то ли уехать в город одной, оставив слишком делового Дениса с моим бессердечным охранником недоумевать, куда же я запропастилась, то ли вернуться на дачу к отцу.

Размышляя таким образом, Нина вышла на неширокую лесную дорогу — каменку, очевидно ведущую к станции кратким путем и не спеша пошла по ней. Потом девушке надело ковылять в туфлях по камням и она присела на валун, чтобы скинуть обувь и идти босиком. Вдруг впереди послышались невнятные голоса. Нина, на всякий случай, спряталась за придрожными кустами. «Вот дуреха, — подумала она, — неужели теперь как папа всего бояться буду»? — И хотела вернуться на дорогу. Но из-за поворота вышли двое. Увидев этих людей, Нина замерла.

Один из собеседников был ее Денис. Но другой человек…

По-хозяйски взяв под руку Нининого жениха, рядом с ним вышагивала какая-то смазливая девица.

— Так вот они, деловые переговоры, — Нина резко шагнула вперед, на дорогу.

Денис отпрянул от своей спутницы и довольно бессвязно залепетал, что это лишь случайная знакомая, ничего между ними не было и Катя…

— Ах, ее, оказывается, Катей зовут, — Нина даже задохнулась от негодования, — очень приятно. Впрочем, не буду вам мешать…

Девушка хотела уйти, но Денис догнал ее, схватив за руку: «Подожди…». Наверное, он выглядел чересчур напуганным и смешным, потому, что в этот момент его спутница хихикнула. Нина не стерпела. Она, развернувшись, залепила жениху звонкую затрещину и решительно направилась назад, к дому, оставив обалдевшего Дениса с девицей посреди дороги.

Только отойдя на приличное расстояние от места неожиданной встречи, Нина свернула в лес и, сев на поваленное дерево, валяющееся на полянке, разрыдалась. Она знала, что, наверное, была неправа, не разобравшись в происшедшем и ударив жениха. Но, с другой стороны, встреча в лесу оказалась той последней каплей, которая должна была все равно когда-нибудь переполнить чашу терпения.

Дело в том, что Нина Дениса не более чем терпела. Она воспринимала настойчивые ухаживания сперва из любопытства, а потом — скорее по привычке. Да и отчим то и дело намекал, что пора бы уж ей выйти замуж, не пресекая ухаживаний своего компаньона. Сегодняшнее происшествие вывело девушку из себя: «Этот слизняк, — злилась она, — только пытался затащить меня в постель и тут же какую-то шлюху подцепил. Нет, все-таки я правильно ему по морде дала — пусть знает свое место. А отчим»…

Отчим. Он любил ее больше, чем родную дочь и Нина понимала: это естественно. Дочка, она и есть дочка. Ее можно целовать. На нее также можно кричать. Но Нина была для Анатолия Семеновича еще и тенью своей матери. Поэтому, Нина, нередко сознавала это, она часто пользовалась всеми правами взбалмошной девчонки: хочу гулять с тем парнем — и точка, хочу на Лазурное побережье — и точка, хочу себе в охранники вот того чудака — и точка.

Хотя… Об этом было думать очень неприятно. Однако разобраться немного и сразу становилось ясно: не все выходило по ее желанию. Даутов опекал ее заботливо, ненавязчиво, так отец, обучающий малыша плавать, держит в воде под его попкой свою мощную ладонь. Вроде бы свобода, да не утонуть.