Миллионы Стрэттон-парка - Дик Фрэнсис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чепуха, — сказал Айвэн.
Форсайт начал было:
— А мы подумали о налогах на приращенный капитал…
Но Айвэн его не слушал и продолжал свое:
— Ясно, что мы должны отложить решение, пока…
— Пока рак не свистнет, — закончила за него Ребекка.
— Ребекка! — не заставила ждать себя осуждающая реакция ее двоюродной бабушки. — Ладно, хватит болтать, потому что в настоящий момент я и только я могу принимать решение, и у меня такое впечатление, что ни один из вас этого не осознает.
Они посмотрели на нее с таким выражением, что нетрудно было догадаться, что им это неизвестно и что лучше бы им об этом не говорили.
— Тетя, — возразил Конрад, — у вас только десять акций. Вы не можете принимать односторонних решений.
— Ничего подобного, могу, — с победоносным видом проговорила она. — Вы же абсолютно невежественны, все до одного. Считаете себя деловыми людьми, но вам и в голову не приходит, что в любой компании решение принимает директор, а не акционеры, и я… — она обвела всех глазами, требуя всеобщего внимания, — я в настоящее время единственный директор, единственный оставшийся директор. Я принимаю решения.
Она заставила впервые за все время собрания всех их сразу замолчать. Воцарившуюся мертвую тишину наконец нарушил рассмеявшийся Дарт. Остальные воззрились на него с негодованием: внуку не следует терять благоразумие и дразнить дракона.
Великолепная старая леди вынула из умопомрачительно дорогой сумочки сложенные пополам листочки бумаги и почти театральным жестом помахала ими в воздухе.
— Это письмо, — сказала она, надевая очки, — от поверенных ипподрома Стрэттон-Парк. Не буду утомлять вас вводными параграфами. Суть дела в следующем, — она замолчала, снова обвела взглядом превратившуюся во внимание настороженную аудиторию и затем начала читать письмо: — «Поскольку для ведения дел вполне достаточно иметь двух директоров, вы с лордом Стрэттоном поступили вполне правильно, ограничив Совет двумя директорами, поделив между собой эти должности, поскольку являетесь более чем основными акционерами, и с полным правом вы двое взяли на себя принятие решений. Теперь, когда лорд Стрэттон ушел из жизни, возможно, вы пожелаете сформировать новый Совет с большим числом директоров. При этом они могут быть членами семьи Стрэттонов, что не исключает возможности, по вашему желанию, избрать в качестве директоров неакционеров, людей со стороны.
Соответственно, мы предлагаем вам созвать чрезвычайное общее собрание акционеров с целью избрания новых директоров в состав Совета ипподрома Стрэттон-Парк Лтд. и с удовольствием окажем вам в этом самую полную поддержку».
Марджори подняла глаза на как громом пораженных родственников. Потом продолжила:
— Распорядители готовы были сами провести это собрание. Я сказала, что могу это сделать сама и им нет нужды беспокоиться. Итак, я предлагаю избрать новых директоров в руководство ипподрома.
Конрад неожиданно тихо проговорил:
— Тетя…
— Поскольку ты, Конрад, теперь номинальный глава семьи, я предлагаю, чтобы с этого момента ты был таким директором. — Она заглянула в письмо. — Здесь говорится, что директор считается избранным, если за него подано пятьдесят процентов голосов акционеров, представленных на общем собрании. В нашей компании каждая акция имеет один голос. В соответствии с этим письмом, если я и члены семьи, получившие в наследство акции, присутствуем на собрании, то в голосовании принимает участие восемьдесят пять процентов голосов. То есть мои десять акций и еще семьдесят пять, унаследованных теперь вами. — Она сделала паузу и посмотрела в ту сторону, где сидел я. — Мы не предполагали, что в собрании примет участие мистер Моррис, но он здесь, и у него право подать восемь голосов.
— Ну, нет! — вне себя от злобы выкрикнул Кит. — Он не имеет права.
Марджори Биншем ответила непоколебимо:
— У него восемь голосов. Он может их подать. Вы не можете этому помешать.
Ее вердикт удивил меня не меньше, чем поразил остальных. Я пришел сюда из чистого любопытства, почти из чистого любопытства, готовясь несколько поиграть на их нервах, но не в такой степени.
— Какой позор! — взвизгнула Ханна, вскакивая со стула в том же возбужденном состоянии, в каком ее отец сновал по комнате. — Я этого не потерплю!
— Согласно тому, что написали наши поверенные, — как ни в чем не бывало продолжала ее двоюродная бабушка, — как только мы выберем Совет директоров, именно они определят будущее ипподрома.
— Сделайте меня директором, — потребовала вдруг Ребекка.
— Тебе нужно сорок семь голосов, — пробормотал Дарт, произведя несложные арифметические действия. — Любому директору нужно получить сорок семь, минимум.
— Предлагаю сразу избрать Конрада, — как будто ничего не слыша, повторила Марджори. — Он получает мои десять голосов.
Она обвела собравшихся взглядом, словно в поисках того, кто посмеет выступить против.
— Ладно, — сказал Айвэн. — Конрад, мои голоса за тебя.
— Наверное, я могу проголосовать за себя, — сказал Конрад. — Голосую своим двадцатью одним голосом. Это, э, пятьдесят два.
— Избран, — подытожила Марджори, наклонив голову. — Можешь теперь вести собрание.
Конрад моментально обрел утраченную было уверенность и весь напыжился, входя в новую роль.
— Тогда, я думаю, мы должны проголосовать за оставление Марджори в составе Совета. Это будет справедливо.
Возражений не последовало. Достопочтенная миссис Биншем выглядела так, будто готова сжевать на завтрак любого возражающего.
— Я тоже должен быть директором, — заявил свои права Кит, — у меня тоже двадцать одна акция. Голосую ими за себя.
Конрад прочистил горло:
— Предлагаю в директора Кита…
Форсайт несколько поспешно произнес:
— Это все равно, что напрашиваться на неприятности.
Конрад, не расслышав или предпочитая не слышать, торопливо продолжил:
— Двадцать один Кита, и, значит, мои двадцать один. Сорок два. Тетя?
Марджори покачала головой. Кит сделал три быстрых шага в ее сторону, вытянув перед собой руки, как будто вот-вот бросится на нее. Она и ухом не повела, не двинулась с места ни на дюйм, не отстранилась. Только смерила его взглядом с ног до головы.
С чопорностью, которая так шла ей, она сказала:
— Вот именно поэтому я не голосую за тебя, Кит. Ты никогда не умел владеть собой, и годы ничему тебя не научили. Попроси кого-нибудь другого. Обратись к мистеру Моррису.
«Да, — подумал я, — большая озорница, эта старая леди». Кит побагровел, Дарт ухмыльнулся. Кит обошел Айвэна и встал у него за спиной.
— Брат, — сказал он совершенно безапелляционным тоном. — Мне нужен твой двадцать один голос.
— Но, послушай, — смущенно промямлил Айвэн. — Тетя Марджори права. Ты все время будешь ссориться с Конрадом. Не удастся принять ни одного разумного решения.
— Ты отказываешь мне? — Кит не верил своим ушам. — Знаешь, ты об этом пожалеешь! Пожалеешь!
Сочившаяся в его речи злоба показалась перебором даже для его дочери Ханны, которая опустилась на свое место и неловко проговорила:
— Папа, не обращай ты на него внимания. Можешь считать за собой мои три голоса. Успокойся-ка.
— Это сорок пять, — подвел итог Конрад. — Тебе нужно еще два, Кит.
— У Ребекки три, — сказал Кит.
Ребекка покачала головой.
— Тогда Форсайт, — Кит совсем разъярился, но по-прежнему держался независимо.
Форсайт смотрел на свои пальцы.
— Дарт! — Кит был в бешенстве.
Дарт посмотрел на своего мокрого от пота дядю и пожалел его.
— Ладно, о'кей, — сказал он, не придавая этому особого значения. — Мои три.
Почувствовав невероятное облегчение, Конрад решительным тоном провозгласил:
— Кит избран.
— Но чтобы быть справедливыми, — добавил Дарт, — давайте изберем также и Айвэна.
— Зачем нам четыре директора? — сказал Кит.
— Поскольку я голосовал за тебя, — сказал ему Дарт, — ты можешь поступить порядочно и проголосовать за Айвэна. Ведь в конце-то концов у него такая же двадцать одна акция, как у тебя, и у него столько же прав принимать решения. Так что, отец, — обратился он к Конраду, — я предлагаю Айвэна.
Конрад подумал над предложением сына и пожал плечами, как мне показалось, не в осуждение, а потому что был невысокого мнения об умственных способностях брата Айвэна.
— Очень хорошо, Айвэн. Кто-нибудь против?
Все покачали головами, включая Марджори.
— Мистер Моррис? — официально обратился ко мне Конрад.
— Мои голоса за него.
— Единогласно. В таком случае единогласно, — удивленно промолвил Конрад. — Есть еще кандидатуры?
Ребекка сказала:
— Четыре — плохое число, должно быть пять. Кто-то от молодого поколения.