Ричард III - Светлана Кузнецова

Сам Дик не подозревал об этом. Он шёл длинным коридором, щурясь от тусклого и неверного света. Факелы горели через один. Вчера в Миддлхейм внезапно возвратился Невилл, и Ричард хотел серьёзно поговорить с ним. Отсиживаться в замке во время боевых действий Глостеру казалось сродни преступлению.

Он свернул в малозаметный и ещё хуже освещённый проход, добежал до двери и остановился, смиряя сбившееся дыхание. Из залы до него донеслись голоса.

   — Я старше! Я опытнее... Я!.. — шипел первый, принадлежащий, по всей видимости, Джорджу.

По интонациям Ричард понял: Кларенс вне себя от злости.

   — Не кричите на меня, герцог. Я здесь ни при чём, — одёрнул его негромкий голос Уорвика. Ричард представил, как опекун поморщился от резких визгливых ноток, порой перебивающих шипение брата. С некоторых пор гримаса неудовольствия вошла у Невилла в привычку, проявляясь в основном при общении с Джорджем. — Данное решение принадлежит королю, только ему и никому более.

   — Блажит братик! Любимчику всё...

   — Хватит! — Уорвик слегка повысил тон, и Кларенс умолк незамедлительно. — Лучше подумайте, кого выставляет Его Величество против матерых волков со стальными клыками? Неопытного, не побывавшего в переделках мальчишку в доспехах, сработанных на вырост.

   — Эдуард не может хотеть смерти Дикона! — потрясённо проговорил Джордж.

   — Он её и не хочет. Так или иначе, но Ричарда ваш брат искренне любит. Лучше поразмышляйте над тем, почему он обратился к Глостеру, а не к вам.

   — Я... Я...

   — Потому что Ричард наипервейшей целью своей жизни считает служение королю. Он никогда не пожелает сместить его или возложить корону на свою голову...

   — Для этого ему пришлось бы убить меня! — с вызовом заявил Кларенс.

   — И даже это... — создатель королей выдержал небольшую паузу, — не обязательно, если бы на месте Ричарда находился кто-либо другой. Вы попросту не заметили бы, как вас отстранили.

Кларенс фыркнул.

   — Глостер способен принести пользу королю и не является человеком, вызывающим опасений, — продолжил Уорвик. — Он — идеальный исполнитель. Не более! Принимать решения самостоятельно он неспособен. Я в том готов поручиться. А потому пусть отправляется на свою первую войну. Я не желаю ему смерти, но...

Дик отпрянул от двери, словно ту внезапно охватило пламя, и, резко развернувшись, кинулся в свои покои. После услышанного следовало успокоиться. Для разговора с графом найдётся лучшее время.

Ричард рухнул на кровать, спрятав горящее лицо в ладонях. Он сам не знал, отчего ему так плохо. Ведь следовало радоваться — Эдуард наверняка нашёл для него дело. Но оценка, походя данная опекуном, ранила слишком сильно. Неужели, Уорвик действительно считает его негодным?

Минул час, и за ним прислали слугу.

   — Его Величество Эдуард IV, — объявил Уорвик безразличным тоном, — узнав о рвении послужить Англии со стороны своего младшего брата, облагодетельствовал Ричарда герцога Глостера новой милостью. Ныне он назначен уполномоченным по набору войск в девяти графствах. Король также поручает ему очистить Нортумберленд от ланкастерских сил в кратчайшие сроки.

Дик сдержанно поклонился:

   — Я оправдаю доверие короля. Клянусь!

Он вышел от опекуна и отправился к себе, чтобы наскоро собраться. Ему предстояло ещё проститься с Анной и друзьями.

Джордж вынырнул из-за угла столь неожиданно, что едва не сшиб его с ног. Ухватил за запястье и потащил, ничего не объясняя. Пнул дверь своей комнаты, впихнул туда Дика и, схватив за плечи, ощутимо приложил о стену.

   — Что... — сипло проговорил Глостер, когда смог отдышаться. Удар о камень выбил из груди весь воздух, — ты... делаешь?..

   — Ты согласился? Согласился! Верно?! — выкрикнул брат. Лицо Джорджа, перекошенное от ярости, показалось Ричарду совершенно незнакомым.

   — Какой бес в тебя вселился?! Дверь хотя бы закрой... иначе сюда все слуги сбегутся вместе с охраной.

   — Дикон! Дьявол тебя забери... — Джордж выпустил его, от души хлопнул дверью и спросил немного спокойнее: — Ты едешь на войну?

   — Я не могу ослушаться приказов короля, — ответил он. — Я рыцарь и принёс клятву верности. Кроме того...

Джордж снова приложил его о стену. Дик с шумом вдохнул показавшийся колючим воздух. От вцепившихся в плечи пальцев наверняка останутся синяки, но это меньшее, что его сейчас волновало.

   — Клятву! Рыцарь!.. — Кларенс громко захохотал, вот только радости в его смехе не ощущалось. — Дикон, тебе двенадцать исполнится лишь через полгода!

   — Нечто похожее ты говорил мне перед турниром, — Дик не сопротивлялся, да и не хотелось ему этого.

   — Я не желаю твоей гибели! — Джордж устало опустил руки и отошёл. — Ты же мой младший брат! Я о тебе заботиться обязан. Я всегда о тебе заботился!

Дик кивнул:

   — Знаю.

   — А потом... все твои заявления... В плен ты не сдашься и не видишь для себя иного выхода, как погибнуть в битве...

   — Говорил и говорю, — Дик отошёл от стены и поправил сбившуюся одежду. — Я не допущу для себя той смерти, на которую обрекли отца и Эдмунда. Но это вовсе не значит, будто я тороплю собственную кончину. Поверь, я вернусь с победой и женюсь на Анне!

На лице Джорджа застыло недоверие, но противостоять Ричарду он более не собирался. Дик горячо обнял брата и вышел за дверь. Планы не изменились. Его ждал Нортумберленд.

Король рискнул и не прогадал. Ричард провёл свою первую кампанию блестяще. Вместе с Уорвиком он осаждал неприступные каменные твердыни, построенные ещё бриттами и норманнами для защиты от викингов. И они ему покорялись, сдавались, капитулировали. В истории каждого замка написано: «В 1464 году захвачен войсками йорков».

Дик участвовал в боях наравне со всеми. И над полями Северной Англии, и над стенами покорённых замков звучал звонкий возглас:

   — Loyalty me lie!

   — LOYALTY ME LIE!

   — Верность меня обязывает!!!

По окончании боевых действий Ричард вернулся в Миддлхейм, а путь графа Уорвика лежал во Францию. Невилл намеревался сосватать для Эдуарда свояченицу Людовика XI, принцессу Бону Савойскую. В согласии короля он не сомневался и, вероятно, потому не известил о взятой на себя миссии.

   — Поверь моему слову, — сказал тогда Ричарду седоволосый ветеран с перевязанной рукой. В прошедшем бою он закрыл собой юного Глостера. — Очередная французская волчица не сядет на английский престол.

Дик поверил. Уорвик же не слышал этих слов. В правоте ветерана он мог убедиться много позже.

Когда принцесса Бона Савойская занесла руку для подписи брачного контракта, за дверями послышались шум, лязг оружия и крики. Приехавшие из Англии гонцы сообщили ей о том, что место королевы Английской уже занято, предложение отменяется и рассмотрено быть не может.

Уорвик был вне себя и пришёл в ещё большую ярость, когда узнал, на ком именно женился молодой король.

На ту пору в Англии почти не осталось родовитых девушек на выданье. Многие погибли во время войны, других не уберегли в качестве невест, подходящих для высокородных юношей. Но Эдуард IV отказался считаться как с этим, так и с традицией королевских браков, принятой задолго до его рождения.

Весной 1464 года в его покои вошла вдова мелкопоместного рыцаря сэра Грея, мать двоих детей Елизавета Вудвилл. Немногие могли назвать её красавицей, да и короля она была старше на пять лет.

Гонимая нуждой женщина пришла на приём к Его Величеству с просьбой вернуть ей земли мужа, отобранные после его гибели в сражении при Сент-Олбенсе. Она представила подложные документы по этому делу. По ним значилось, будто сэра Грея звали не Джоном, а Ричардом — благословенным именем для всех, сражавшихся за Йорк. И погиб он не на стороне Ланкастеров, а сражаясь за партию Йорка. Документы следовало проверить в архивах, но вдова в приватной беседе упросила короля сделать для неё исключение.

Елизавета вошла в залу никем, а вышла королевской невестой.

Многих повергло в изумление такое решение Эдуарда. Подобный брак казался немыслим. Он заключался против всяких правил, и рано или поздно его всё равно признали бы незаконным. Однако король настоял на своём и 1 мая 1464 года сочетался с Елизаветой Вудвилл законным браком, потеряв тем самым ряд сторонников.

В королевском дворце и за его пределами событие породило множество слухов. Казалось, не существовало тех, кто ни старался бы объяснить причину столь странной и скоропалительной женитьбы короля, равно как и непостижимо странное влияние на него немолодой и малопривлекательной супруги.

Появились те, кто неприкрыто называл королеву ведьмой или же женщиной, прибегнувшей к волшбе. Но были и те, кто считал Елизавету набожной и добродетельной. Они уверяли: леди Вудвилл оказалась не так сговорчива, как предыдущие фаворитки Эдуарда, и отказывалась ему уступать до тех пор, пока тот не женился на ней. Их версию разбила в пух и прах сама жизнь. Первый общий ребёнок Елизаветы и Эдуарда — девочка — появился на свет через пять месяцев после свадьбы вполне доношенным.