Фамильные ценности - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В его голосе сквозило настоящее возмущение, только не понять кем — мной или племянником.
— И если я не вмешался в это безобразие, то лишь потому, что твой лечащий целитель меня убедил — хуже ничего уже не сделать, — продолжил инор Альхауз. — Не хочу отбирать у тебя последнюю надежду. И всё же было бы лучше, если бы ты не рисковал своим здоровьем в призрачной надежде остановить распад. И принимал те зелья, которые прописал целитель, а не сомнительные снадобья иноры Альдер.
— Возможно, я себе внушаю, дядя, — буркнул майор, — но я сегодня себя чувствую намного лучше, чем вчера.
Я даже оскорбилась. Ни о каком внушении речи не шло. Процесс не остановился, но замедлился, и довольно сильно, так что есть все шансы повернуть его вспять, как бы некоторым не казалось обратное.
— А боли? — осторожно уточнил инор Альтхауз.
— Я всю ночь проспал как младенец, дядя.
— Тогда почему ты такой злой?
— А орк его знает, — задумчиво протянул майор. — Наверное, не хочется быть обязанным какой-то иноре даже без соответствующего образования.
— С другой стороны, семейные методики иногда творят чудеса, — воодушевился дядя. — Вот что, Вальдемар, давай ты ежедневно будешь ездить в Гёрде и проверяться у нормального целителя. Например, у моего. Он очень умелый и знающий. Тогда я буду спокоен, что с тобой ничего плохого не произойдёт.
Решив, что я подслушиваю уже более чем достаточно, я на цыпочках пробралась до кухни и всё-таки пуганула Беату, которая так и любезничала с посыльным, в то время как работа была и у него, и у неё, и заключалась она не в болтовне. Беата обиженно пробурчала, что ещё даже не позавтракала, чтобы сразу приступать к обязанностям горничной, но парня отправила и дверь за ним закрыла.
Вообще, как мне показалось, инор Альтхауз был слишком снисходителен к прислуге, и его подчинённые этим активно пользовались. Он был милым, улыбчивым и совершенно неконфликтным, поэтому для меня оставалось загадкой, почему он ответил отказом на письмо бабушки. И почему она была столь настроена против него, я тоже пока не понимала. Но я здесь не последний день, возможно, ещё пойму.
Инор Альтхауз явно продолжил разговор с племянником и после того, как я перестала их подслушивать, потому что на завтраке майор был необыкновенно любезен, а после него вежливо попросил продолжить процедуры. Его дядя явно рассчитывал на то, что племянник передумает пользоваться подозрительными зельями, потому что посмотрел с возмущением на нас обоих, но тем и ограничился. Наверное, решил провести беседу с каждым наедине.
— Вашему дяде очень не нравится наша затея, лорд фон Штернберг, — не удержалась я.
— Инора Альдер, не знаю, в чём причина, но я чувствую себя сегодня намного лучше, чем вчера, поэтому настаиваю, что нужно продолжать. Мнение дяди для меня важно, но не в этом вопросе. Мне даже кажется, что структуры больше не разрушаются.
— Это вам кажется, — я решила его не обнадёживать. — Разрушение просто замедлилось, но оно идёт.
— Вы владеете целительским сканированием? — недоверчиво спросил он, пропуская меня в свою спальню. — Вы же не целитель?
— Владею, — признала я очевидное. — Для этого необязательно быть целителем.
— У вас, наверное, в роду были сильные целители, инора Альдер?
— Были, — признала я. — Держите зелье, пейте и раздевайтесь.
Чтобы не отвлекаться на раздевающегося пациента, я отвернулась и принялась разминать пальцы. Мои руки после вчерашнего так и не восстановились. Их ломило, словно я грузила уголь, а не делала целительский массаж. Но теперь прерываться ни в коем случае нельзя, поэтому на остатках силы воли я вдавливала в майорское тело сначала одно зелье, потом второе. Судя по тому, что я наблюдала, зелья отправлялись куда надо и действовали тоже в соответствии с тем, что было написано в книге, которую я читала. Это зрелище было прекрасным, и я улыбалась, когда укрывала майорскую спину, которая, к сожалению, со вчерашнего дня не стала мягче. Пальцы отваливались, а сама я чувствовала себя столь уставшей, что хотелось пойти и тоже прилечь.
— Инора Альдер, я через час смогу нормально двигаться? — неожиданно спросил майор. — Мне нужно съездить в Гёрде.
— Сможете. Хотите повидать инориту Линден? Хорошее дело. Вам нужны положительные эмоции.
Я говорила вроде бы спокойно и дверь за собой прикрывала аккуратно, но она неожиданно хлопнула так, что я чуть не подпрыгнула от испуга. Вот ведь, мне радоваться надо, что спальня остаётся без присмотра и я смогу добраться до тайника, а я почему-то почувствовала себя так, словно меня жестоко оскорбили безо всякого повода.
Глава 8
До вечера у меня не было времени проверить охранную систему, хотя я уже придумала, как обойтись без вытаскивания тяжеленной статуэтки из кабинета. Я сообразила, что могу попросту вынести книгу из библиотеки и в случае чего сказать, что запрет вылетел из головы. Причём брать нужно что-то не слишком редкое и дорогое, чтобы в воровстве не заподозрили. Для этого идеально подходил томик стихов любимого бабушкиного поэта, который я заметила в первое своё посещение и который появился в библиотеке не так давно, судя по году издания. Но все разы, когда я заглядывала в библиотеку, там с удобством располагался инор Альтхауз, увлечённо что-то читавший. Отвлёкся он только на обед, на котором я составляла ему компанию, а значит, проверить ничего не могла. После обеда хозяин дома продолжил чтение, не оставив мне ни шанса на проверку.
К ужину приехал майор, и вид он имел не сказать чтобы недовольный — наверное, Катрин вовсю задействовала на нём своё обаяние. Больные, как известно, очень чувствительны к женским чарам тех особ, которые проявляют к ним участие. Разумеется, если эти особы молоды, хороши собой и имеют целую кучу свободного времени. У Катрин его точно был излишек. А вот я только и делаю, что мечусь между библиотекой и остальными помещениями дома, не забывая при этом проводить целительские процедуры, а мне никто даже доброго слова не сказал. Впору присесть на стульчик и пожалеть себя самой, если уж другие не жалеют.
— Замечательно выглядите, инора Альдер, — неожиданно выдал майор в конце ужина. — Так одухотворённо, что даже ваши морщины не бросаются в глаза.
Комплиментом это не могло быть ни с какой стороны: дама в возрасте оскорбилась бы из-за того, что морщины вообще разглядели, я же начала переживать, что поплыл грим. Конечно, я его защитила, как могла, но от случайностей никто не застрахован. Я еле удержалась и не подняла руку к лицу чтобы проверить.
— Если у вас были уроки по умению говорить приятные вещи дамам, то вы их наверняка прогуливали, — сухо заметила я.
— Я опять вас обидел? — удивился он. — А инорита Линден, напротив, считает, что комплименты я делать умею.
Подавив желание ответить, что инорита Линден сказала бы что угодно, лишь бы понравиться нужному кавалеру, я сказала:
— Наверное, все приятные комплименты вы оставили на долю инориты Линден. Вы же не говорили ей про морщины?
— Разумеется, потому что у неё их нет, — согласился майор. — И у вас они сейчас почти незаметны. Право слово, инора Альдер, будь вы помоложе, я бы в вас влюбился.
Инор Альтхауз раскашлялся от неожиданности, я бы тоже, наверное, поперхнулась, если бы в этот момент ела. Но слова майора про исчезнувшие морщины отбили аппетит напрочь.
— Лучше не надо влюбляться, лорд фон Штернберг, я не завожу романы на рабочем месте.
— Но я вам это и не предлагал, — опять удивился он. — Я так, гипотетически, размышляю, что могло бы быть, будь вы моложе лет на двадцать.
— Смотрю, инорита Линден подействовала на вас определённым образом, — съехидничала я. — Морщины не замечаете, про любовь твердите, да ещё и пытаетесь придумывать комплименты.
— А всё, потому что жениться тебе пора, Вальдемар, — решил его дядя. — Как раз и время подходящее есть, и…
Он не договорил, но подразумевал точно подходящую невесту в лице гадкой Катрин, которая нацелилась на моего пациента. И не просто нацелилась, но и получила от него куда более приятные комплименты, чем
