На кого бог пошлет - Марина Серова

Я отвернулась, достала зеркальце и принялась рисовать разноцветными карандашами линии на веках и губах, меняя черты лица до неузнаваемости. В этом парике и с таким макияжем меня не то что Абзац — родная мама бы не признала.

— А я и не ору, — зашипел Абзац. — И вообще, врач — ваш недосмотр. Я свое дело делал, а охранять его меня не приставляли!

— Поговори, поговори мне еще! Сегодня тебя Дато будет заслушивать — все твои доклады! — заявила Света, ковыряя вилкой в зубах.

Она уже успела съесть весь салат, в том числе и предназначаемый Абзацу. Но тот, видимо, салата сегодня не заслужил.

— Короче, забиваем стрелы на полпервого ночи, собираемся в «Морском коньке». Будут хозяин, Дато и, между прочим, один крайне заинтересованный поляк! Ты понял, лопоухий недоумок?! — Атаманша принялась за вторую порцию равиолей с грибами.

Отсутствием аппетита эта дама явно не страдала, а лопоухий недоумок с видом язвенника печально наблюдал, как лакомые кусочки с его тарелки исчезают в ее аккуратном ротике.

— Все понял, — выдавил он наконец. — Буду как штык, — и вдруг с беспокойством покосился в мою сторону.

Я, видимо, немного переборщила с тщательным накладыванием макияжа — вот уже пять минут водила карандашом по нижней губе, вся превратившись в слух.

В немом восторге внимала я интереснейшей перебранке двух криминальных элементов, непосредственно касающейся трагической судьбы врача Владимира Целикова. Вся эта ситуация была редкой удачей — вот теперь я даже знаю место и время бандитской сходки, на повестке дня которой будет ребром стоять интересующий меня вопрос.

И, похоже, Абзац на этот раз находится в положении нашкодившего кота, который заслуживает крепких пинков хозяина. Только в чем заключалась его роль в данном деле?

Мои опасения «засветиться», кажется, были напрасны. Лопоухий недоумок с подозрением уставился на меня. Его мелкие голубые глазки под сильно выступающими надбровными дугами прирожденного преступника точно совпадали с описанием антропологов и криминологов криминальных субъектов. Под немигающим взором этих гвоздиков-глазок мне пришлось сворачивать свои «орифлеймовские» манатки и поспешно прятать их в косметичку. А так как мороженое было уже съедено, появился и понятный повод двигать отсюда.

Атаманша тоже забеспокоилась и начала кидать на меня недовольные взгляды, одновременно пиная под столом своего собеседника каблуком в коленную чашечку — видимо, чтобы он заткнулся. Абзац поперхнулся кофе и закашлялся…

Нельзя требовать от судьбы сразу слишком многого — решила я и покинула свой пост подслушивания, оставив моих основных подозреваемых препираться сколько их душе угодно.

Уже на улице, проходя мимо окна, я увидела, как атаманша подъедала последние куски с тарелки Абзаца, в то время как он сидел, надувшись, словно мышь на крупу, и покорно склонив свою шишковатую голову. Что ж, до вечера, ребятки. До встречи в «Морском коньке»!

Пока все складывалось, на мой взгляд, вполне благоприятно. Я была довольна. Разгадка убийства Целикова была совсем близко: до полпервого ночи и до ресторана «Морской конек» — путь недальний. Сердце чуяло, что именно там прольется свет на это запутанное дело.

Чтобы провести время до ночи с пользой, у меня наметился ряд важных для расследования мероприятий. Я должна поочередно навестить бывшую жену Целикова, двух его должников, а также зама главного врача Заточного.

Этих персонажей необходимо было как следует потрясти, чтобы выудить из кучи мутных сведений жемчужное зерно правды. А мути вокруг них было предостаточно — врач Целиков, упокой, господи, его душу, был весьма одиозной фигурой, вокруг которой водили хороводы многочисленные бабы, сослуживцы-завистники, должники и криминальные элементы.

К этому нужно прибавить свалившееся с неба необыкновенное богатство, да еще и в виде столь архаичных предметов. Честное слово, пачки зеленых бумажек с изображением символа американской «индепенденс» представляют даже меньший соблазн, чем такая волнующая старина, отлитая из металла.

Существуют же всякие маньяки-коллекционеры! Не у нас в Тарасове, конечно, но мир большой.

Теперь главное — это выяснить, кто знал о существовании головы божественной Дианы и всех остальных бабушкиных штучек. Если верить Соне — никто.

Петербургского оценщика-антиквара пока оставим в стороне, будем мыслить на местном уровне. Но о чем тогда вели речь Абзац и атаманша, и для чего плелись сети вокруг несчастного Целикова? Причем, он, кажется, угодил как раз в чужие сети, за что Абзац и отвечает.

О чем там она говорила?.. О Дато? Так-так-так… Известный бандитский авторитет, правда, о нем в последнее время не было ни слуху ни духу. По моим подсчетам, этот тип разменял шестой десяток; это предел живучести для воров в законе. Вот кому давно пора быть увековеченным в камне с надписью «Незабвенному от жены и друзей». Ан нет. Живет и здравствует, и поди ж ты — нанял себе для особых поручений такое мурло, как Абзац!

Глава 7 Между нами, девочками…

Размышляя по дороге таким образом, я незаметно для себя очутилась возле большого магазина «Словакия», где как раз заведовала отделом бывшая жена Целикова — Татьяна. Я посмотрела на свое отражение в витрине — паричок-то а-ля Чиччолина, но для данного мероприятия именно такой и будет в самый раз.

Я быстро обмозговала, под каким предлогом к ней подъеду. Я давно усвоила себе правило ведения игры «между нами, девочками», причем возраст и социальное положение «девочки» может быть любым.

На доверительный разговор о мужчинах можно вызвать практически любую малознакомую и совсем незнакомую женщину, и даже свою начальницу. Даже если обычно она не видит тебя в упор или же минуту назад рявкнула на тебя, заявив, что ты пустое место и полная бестолочь.

Сердечные переживания, ревность и соперничество — вот что превращает порой недоступных снежных королев в обычных баб, готовых, невзирая ни на какие правила приличия и чувство собственного достоинства, преступить черту допустимого в обществе поведения и принятых тем для разговора.

— А как мне найти Татьяну м-м… Ну, завотделом тут каким-то? — спросила я девочку за ювелирным прилавком, не зная в точности нынешней фамилии своей тезки и ее отчества.

— Татьяну Анатольевну? Да вон она, — пискнула девочка, показывая рукой на женщину, энергично разгребавшую ворох джинсов в джинсовом отделе. При этом она быстро что-то говорила и часто кивала головой высокому парню. — Она там заведующая, — любезно пояснила мне продавщица.

И я направилась к тому прилавку и принялась разглядывать и ощупывать разложенные там джинсы, изучая одновременно бывшую жену Целикова, которая быстро-быстро тараторила:

— Двенадцать пар, согласно накладным, по шестьсот восемьдесят… Даша, записывай! Миша, а когда будет «Вранглер»? Клиенты спрашивают.

Сама она была одета в голубые джинсы и джинсовую же жилетку, наглядно демонстрируя качество товара. Это была средних лет очень бодрого вида женщина с черными волосами, закрученными в шишку, с быстрыми и зоркими черными глазами, мелкими чертами лица и большим бюстом при вполне сохранившейся фигуре.

Видимо, энергичные брюнетки с пышными формами были слабостью покойного, похоже, очень дорого ему стоившей. Часы с бриллиантами и множество перстней на обеих руках в сочетании с джинсовым костюмом недвусмысленно говорили о принадлежности к торговой среде.

— Простите, пожалуйста! — обратилась я к ней, не теряя времени и опасаясь, что она упорхнет куда-то, переполняемая кипучей энергией. Эта женщина умудрялась производить сто жестов и выпаливать сто слов в минуту. Теперь же она повернулась ко мне с улыбкой продавца, кровно заинтересованного в продаже товара.

— Простите, Татьяна Анатольевна, мне нужно с вами переговорить. Наедине, если можно, — попросила я.

— Конечно-конечно, ныряйте сюда, — указала она мне путь под прилавком, видимо, принимая меня за свою товарку. Мой парик и макияж, конечно, могли внушить ей мысль о моей причастности к одной из двух древнейших профессий — торговки и еще понятно какой.

Татьяна провела меня в подсобку и усадила за стол, на котором красовались остатки недоеденной халвы и пирожков — обычной радости заведующих секциями. Я не удержалась, чтобы не отщипнуть тайком изрядный кусок от обольстительной халвы и украдкой отправила его в рот. Моя тезка не заметила этого факта мелкого хищения.

Она оборотила ко мне свое маленькое лицо с бездумной улыбкой. И я не стала терять времени даром:

— Дело в том, что я — любовница Владимира Целикова, — с ходу соврала я и замолчала, ожидая реакции. Она последовала незамедлительно.

— Ой, неужели?! — Татьяна пришла в полный восторг. — Какая прелесть! А что же Сонька — он ее бросил?