Змеи города роз - Юлия Арвер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полная луна нависла над вершинами исполинских деревьев. Мы двигались по главному тракту, не зажигая огней. Тишину разрывали лишь далекие звуки засыпающего города, дыхание лошадей да приглушенный утоптанным грунтом стук копыт. Достигнув кромки леса, я спешилась и вручила Беркуту поводья, на что Тайфун отреагировал абсолютно равнодушно. Михеля он любил.
– Амаль Кахир, вернитесь в седло, – с нажимом потребовал Беркут, но приказ повис в воздухе, исчезнув в утекающих мгновениях.
– Командуй группой. Я здесь не для патрулирования, – осадила его я.
Лицо Михеля скрыла мгла, разрываемая светом луны, но его испепеляющий взгляд проникал в самое нутро. Не спасала даже кожаная броня.
– Мы не обсуждали другой план действий, – в голосе Беркута послышалась угроза.
Потому и не обсуждали. Он последовал бы за мной в чащу. Я не могла этого допустить. Безнаказанно входить во владения Шурале в полнолуние дозволялось только мне. Остальных коварные блудники заманят в самую чащу на растерзание лесным тварям. Жители Вароссы и без того опасались Нечистого леса, а уж завидев полную луну, и вовсе не казали носа за городские стены.
Беркут прекрасно знал о моем особом положении, но не был бы мне ближайшим другом, если бы не попытался увязаться следом.
– Лес примет меня сегодня. Никто из вас не посмеет сунуться следом, иначе столкнется с моим гневом, – предупредила я, понизив голос. – Это касается главным образом тебя, Беркут. Доверяй мне и моим решениям.
– Я дождусь вас здесь, – процедил Михель.
Оскорбился. Пусть пышет гневом, сколько влезет! К тому же Беркут никогда не злился на меня долго. Даже когда я пригвоздила руку старшего советника кинжалом к столешнице за ядовитое напоминание о моем статусе внебрачной дочери воеводы.
Тайфун всхрапнул и сердито сковырнул копытами землю, стоило мне приблизиться к первым деревьям – границе владений хозяина леса. За ними клубилась плотная мгла, не нарушаемая даже мертвенно-бледным светом луны.
Обожженные ладони отозвались раздражающим зудом, стоило стащить перчатки. Целящие мази действовали, наращивая новую кожу, но она все еще оставалась слишком чувствительной. Сегодня я вновь сожгу ее, и утренние старания целителя пойдут прахом.
Небольшой огонек затрепетал на ладони, и я стиснула зубы. Даже малый жар приносил страдание. О большом пламени лучше и не помышлять, иначе руки и вправду обуглятся до костей, как и предрекал Беркут.
Я дунула на огонек, и он повис в воздухе. Зуд в ладони сменился тупой болью, уже привычной и даже почти родной. Огненный сгусток плыл на шаг впереди, разрывая теплом и светом бархатную тьму, накрывшую лес призрачным саваном. Под ногами хрустели сухие ветки, оповещая о гостье, которой дозволено войти во владения хозяина леса. Правда, не с ним мне сегодня предстояла встреча.
Я углублялась в чащу, отмечая звенящую тишину вокруг. Даже ветер не гулял в ветвях. Лес замер. Он наблюдал и выжидал. В полнолуние здесь всегда бывало особенно жутко. Шурале давал волю своим подданным, и в эти ночи они обретали невиданную силу.
– Тебе снова что-то нужно? – мелодичный голос раздался в мыслях внезапно, но я ждала его.
– Нужно, Душечка, – слова прозвучали ласково, будто я говорила с любимой сестрой.
Сгусток огня осветил существо, выглянувшее из-за ближайшей сосны. Молодое, но уродливое получеловеческое лицо, белоснежные волосы, горбатая спина, тонкие руки и ноги, длинные пальцы с острыми когтями – дочь Шурале не назвал бы миловидной даже отъявленный забулдыга.
Душечка (как она сама просила себя называть) неторопливо приблизилась, и моего носа достиг отчетливый запах прелой листвы. Дочь Шурале приветливо развела руки в стороны и бросилась ко мне с объятиями. Я привыкла к ее бурному выражению любви, поэтому радушно обняла Душечку в ответ, старательно не обращая внимания на покрытую капельками пота склизкую кожу. Два года назад ее неожиданные объятия подтолкнули меня к позорному побегу. Мчалась я тогда быстрей рыси, аж пятки сверкали. Страх подгонял пуще розг.
Позже мне пришлось долго просить прощения у обиженной до глубины души Душечки и в знак примирения преподнести перстень с рубином, подаренный мне отцом на тринадцатый день рождения. По правде говоря, избавиться от него я была даже рада. С тех пор каждую нашу встречу дочь Шурале обзаводилась новым украшением и становилась на удивление сговорчивой. Вот и сегодня я не нарушила традицию и достала из кармана штанов золотую брошь в виде ящерки.
На лице Душечки расплылась радостная улыбка, и цепкие пальцы выхватили у меня подарок. Она вертела в руках несчастную ящерку, рассматривала, примеряла к мешковатым лохмотьям, громко звавшимся платьем, и даже попробовала на зуб. Прицепив брошь на ткань, под которой болталась обвисшая грудь, Душечка осталась довольна.
– Я даже знаю, о чем ты хочешь меня расспросить, – ее голос вновь зазвучал у меня в голове.
Дочь Шурале говорила неясными скрежещущими звуками. Со мной же она предпочитала общаться мысленно.
– У границ Вароссы убивают девушек. Молодых, здоровых и невинных. Их тела иссушены, и сделано это темной магией. Я подозреваю, что жертвы выбраны неслучайно. Еще и змеи сползаются к городу, будто где-то здесь поселился их царь. Наверняка чуют тьму.
Душечка слушала меня, по-птичьи склонив голову, и задумчиво кусала бескровные губы. Ей не нравилось происходящее. Ой как не нравилось.
– Змеи ползут через наш лес больше месяца, и нет им конца, – процедил ее голос. – Ты права, Малечка, скверна манит их, зовет к себе в объятия. Она исходит от колдуна, бродящего по окрестностям. Он скрыт черным плащом и ни разу не показал лица. Вокруг душегуба витают темные сущности, они и скрывают своего хозяина от чужих глаз.
– Он прячется в лесу? – с надеждой спросила я.
– Нет, что ты! Папенька удавил бы его собственными руками, если б поймал! Он у меня хоть и злобный, но молодых девок ни за что ни про что не трогает! Им еще детей рожать! Убивец держится ближе к городским стенам и к лесу не суется. Чувствует, что здесь смерть его ждет.
– Тогда где он? – мое сердце тревожно замерло.
– В городе. Он всегда появляется оттуда, – Душечка с готовностью подтвердила мои худшие опасения.
– То есть у меня под носом уже полтора месяца прячется нечистая сила?! А мы, дураки, рыскаем за пределами Вароссы!
Дочь Шурале картинно вздохнула и заломила руки.
– Если бы я могла поговорить с тобой раньше, то непременно все рассказала бы.
– Я знаю, Душечка, знаю, – заверила ее я, понизив голос. Шурале отпускал свою драгоценную дочурку из заколдованного сердца леса лишь в полнолуние, когда ту могла защитить напитавшаяся силой нечисть. –
