Сердце не обманет, сердце не предаст - Татьяна Гармаш-Роффе

Надо узнать у других ребят из групп, что говорил им Михаил о своей семье. Если все они знают о сестре и родителях – значит, Люба солгала.

Александра немного подумала и набрала номер.

– Ромка? Слушай, у меня к тебе дело. Тут вот какая история…

Закончив разговор, она направилась обратно в кафе. Люба сидела на том же месте, не шевелясь. Александра видела ее со спины, похоже, девушка не плакала, но застывшее, напряженное положение плеч выдавало состояние глубокой и горькой задумчивости.

«Размышляет над моими словами? Нет, сомнительно, скорее, жалеет себя, несчастную и обиженную всеми! И сейчас снова нахамит мне…»

Она подошла к столику.

– Послушайте, Люба… Давайте не будем ссориться. Помочь вам в личной жизни я действительно не могу, но нам надо понять, что случилось с Михаилом… если вы не передумали, конечно. Так что предлагаю просто сотрудничать, хорошо?

Люба подняла лицо и долго смотрела на Александру.

– А знаете, я ведь и вправду ненавижу таких, как вы. Красивых, успешных… Мне очень хочется плеснуть вам в лицо остаток кофе, за который вы так любезно заплатили.

Александра изогнула брови – не устояла, хоть и знала, что вид у нее при этом становится надменный, холодный, ледяной прямо.

– Да вы не пугайтесь, – усмехнулась Люба, – я не стану этого делать. Можете еще раз бровки ваши красивые поднять – у вас хорошо получается, – потому что вас удивит то, что я сейчас скажу. – Она снова усмехнулась, глядя на лицо Саши, отразившее некоторую растерянность. – Вы мне тут гадостей наговорили… но я должна сказать вам за них «спасибо». Вы очень некрасиво сказали мне правду. А Миша говорил ее красиво. Так красиво, что я не понимала. Теперь дошло.

Она умолкла. Напрасно Александра ожидала продолжения.

Выходит, Михаил отлично знал Любу. И работал с ней осторожно, чтобы ничего не повредить, не сломать в хрупком душевном равновесии бывшей наркоманки…

– Сейчас к нам подъедет один молодой человек, – произнесла она ввиду молчания девушки. – Вы нас представите своей группе?

– Что еще за человек? – В голосе Любы снова звучала враждебность.

– Его зовут Роман. – Александра, естественно, не собиралась раскрывать истинные причины, по которым она решила их познакомить. – Он поможет нам разобраться в том, что случилось с Михаилом… Это очень… проницательный, скажем так, юноша.

– Что-то вас стало слишком много, проницательных… – кривовато улыбнулась Люба. – Да еще сестра Мишина приехала…

– Ей бы вы тоже с удовольствием в лицо плеснули чем-нибудь?

Люба на нее покосилась. Это был ее коронный номер, хоть и вряд ли осознанный, – посмотреть сбоку, как нахохлившаяся птица, которая одновременно и трусит, и храбрится.

– Ладно, – проговорила она примирительно, – я ее приняла в штыки, но я ведь не знала о ней ничего, – свалилась на голову, как кирпич! Неужели вы не можете понять, что у меня был шок?

– Если бы я этого не понимала, то не вернулась бы. Что скажете насчет сбора групп?

– Сегодня нет занятий. Я после смерти Миши провела одно сама… точнее, я собрала всех, чтобы почтить его память… Мне кажется, я могу взять на себя… Смогу, как Миша, с ними работать. Ребята сказали, что согласны. Но на сегодня я ничего не планировала.

– Соберите их. Можете?

– Вы тоже думаете, что его убил кто-то из наших ребят?

– Нет. Правильнее сказать, не знаю.

Люба кивнула, достала мобильник и принялась названивать. Александра достала свой и сообщила Алеше о предстоящей программе.

Муж немного удивился – Александра никогда не участвовала в его расследованиях, разве только поисками информации, – но обрадовался: он и сам намеревался встретиться с группами, так что инициатива жены оказалась весьма кстати.

– Можешь не торопиться. Пока Люба соберет народ, времени пройдет немало…

Едва Алексей отключился, как позвонила Катя. Сдержанно извинилась за вспышку гнева, случившуюся в разговоре с Любой, и за то, что выставила всех за дверь. Кис заверил ее, что надобности в извинениях нет, все понимают и сочувствуют.

Ее звонок был очень кстати: они с Игорем уже изнывали от безделья и желания найти в квартире или компьютере Козырева хоть какую-то зацепку.

– Если позволите, мы бы хотели приехать, когда вам удобно, и…

– Прямо сейчас. Я толком ничего не успела понять, мне нужны объяснения. Почему этим занимаетесь вы, частный детектив; почему речь идет о самоубийстве… Жду вас.

Выслушав объяснения Алексея Кисанова, Катя нахмурилась.

– Блог? Где мой брат писал о желании уйти из жизни?

– Как бы не совсем он – не от своего имени. Он там представлялся как некий Микаэль, не раскрывая информации о себе. Моя жена – она журналистка, к слову, – вступила с ним в переписку и…

Катя слушала и удивлялась: как много знают о Мише чужие люди и как мало она сама. Пока он был жив, это казалось нормально, – элементарное уважение к чужой частной жизни. Но теперь, когда его нет… теперь почему-то щемило в груди от чувства вины: «Я не знала своего брата».

– Покажите мне этот блог!

Пока компьютер загружался, детектив сообразил, что у него нет интернет-адреса, по которому находился блог Микаэля. Извинившись, он пообещал Кате, что перекинет ей ссылку, как только узнает у жены, попозже. А пока, если Катя не возражает, они посмотрят файлы ее брата.

Катя не возражала, а детектив втайне обрадовался: ему не хотелось терять время, пережидая, пока девушка прочитает блог. А там и плакать начнет… Чужое горе очень обязывает: ему причитается уважение и сочувствие, но отдавать эту дань отнюдь не легко, никогда не знаешь, что сказать и как себя вести…

Против ожиданий Алексея, компьютер Михаила оказался не защищен паролем: то ли он считал, что на его диске нет секретов, то ли ничего не понимал в компьютерной безопасности.

– Надо же, – усмехнулась Катя, – а когда мы жили вместе, на его компе стоял пароль!

– Все же странно, – ответил Игорь. – У него часто бывали пациенты из обеих групп, а Любе он даже дал ключи от своей квартиры. Посторонние могли залезть в его компьютер в любой момент!

– Видимо, он считал, что его досье не представляют интереса для посторонних. Рутина, – предположил Алексей.

– Расхолаживает, признаться. Тогда и для нас не представляют интереса?

– Интересы у всех разные, – философски заметил Кис. – Хорошо бы наши не совпали с оными убийцы.

– Он искал что-то в квартире. Вряд ли его целью являлся компьютер. Иначе бы убийца унес жесткий диск.

– Или он не хотел, чтобы об этом догадались. Или не успел: ему пришлось срочно сбегать после того, как Михаил… Ну, понятно, – покосился он на Катю. – Или он в комп заглянул, но ничего интересного для себя там не нашел.

В компьютере оказалось два жестких диска. Второй назывался «Кабинет» и был запаролен. Кабинет… Это там, где Козырев вел частные приемы как практикующий психолог. Это связывало его врачебной тайной. Понятно, почему пароль. Оставим этот диск на потом, если нужда возникнет в нем покопаться, решил детектив.

На основном диске «С», в разделе «Мои документы» имелось три основных досье. Первое называлось «А и Б сидели на трубе».

– «А» упало, «Б» пропало… – продолжил Игорь. Первые – самоубийцы, вторые наркоманы? Две его группы?

Он оказался прав. Нескончаемая иерархия папок и длинные списки файлов в каждой были явно посвящены работе Михаила с группами. Он там записывал мысли, которыми собирался поделиться с ребятами, планы занятий, их анализ, характеристики участников, кусочки диалогов, – в общем, рабочие материалы. Имелись там и аудиозаписи, о которых упоминала Люба.

Бегло просматривая материалы, Алексей не мог отделаться от чувства все растущего уважения к Михаилу Козыреву: он отдавал себя работе целиком, в ней чувствовалось много душевных и временных затрат. Но в этом было и что-то странное. Тридцать шесть лет, семьи нет, даже постоянной подружки нет, иначе бы ее следы обнаружились в квартире. Профессия у Козырева денежная, а он много сил и времени отдает неблагополучной молодежи… И, если верить Любе, деньги за это практически не получает. Просто святой.

Однако и у святых бывают причины, по которым они пекутся о ближнем, жертвуя личной жизнью. Или причина как раз в ее отсутствии? Тогда почему? Интересная внешность, интересная личность, престижная профессия, приличные доходы – все при нем. Может, он правду сказал Александре, что любить ему не дано? И он убедил себя, что вместо одного человека любит всех?

Алексей нередко встречал людей, не любящих никого… Кроме себя, разумеется. Их эгоизм был мелок, сводился к постоянной и истовой заботе о себе, такие будто окапываются повсюду, куда ни попадут, строя себе норку – поуютнее, покрасивее, попрестижнее, а на окружающих летят комья грязи из-под усердных лапок. Но Михаил Козырев совсем не походил на этот отряд грызунов. Он вообще ни на кого не походил. Загадка. Или… или просто мы о нем знаем далеко не все?