Дон-Коррадо де Геррера - Николай Иванович Гнедич

она наслаждалась некоторою вольностию в обществе других. Шарлотта была цветок своего пола, но между многими ее обожателями никто, по мнению отца, не был ее достоин, потому что Шарлотта была из лучших партий в городе. Дон-Коррадо увидел ее — и пламень возгорелся;[36] скоро Шарлотта приметила Дон-Коррада, и ей казалось, что он любезнее всех ее обожателей. Дон-Коррадо танцовал в собрании с Шарлоттою; тут-то они поняли друг друга, но Дон-Коррадо увидел великие препятствия своей любви; он знал Райдрифа, знал, что он не согласится выдать за него Шарлотты, следовательно, и не очень об этом заботился, а хотел только сделать удовлетворение подлой своей страсти. Он сыскал время поговорить с Шарлоттою наедине и нежными, соблазнительными ласкательствами влил яд страсти в нежную душу Шарлотты. Он прижал ее к груди своей. Шарлотта возвратила ему все ласки с невинностию ангела. Бедная Шарлотта — какой хищный зверь вкрался в твое сердце! Наконец страсть придала смелость Дон-Корраду; он не думал уже о Райдрифе и написал к Шарлотте, чтобы ему позволено было говорить с нею в кабинете. Она не решалась; но как отец ее в это время был прикован к постели болезнию, то ей и нетрудно было согласиться. Дон-Коррадо переехал жить в Лимбург и подкупил дворовых людей Фон-Райдрифа. В одну ночь приехал он в дом его; такое посещение изумляет Шарлотту, но она скоро была из оного выведена поцелуями Дон-Коррада. Взаимные ее поцелуи были для Коррада то же самое, что соленый напиток для жаждущего; они воспламенили его; и как любовь его не была любовь нежная, но та, которая горит в тигре, то Коррадо делается смелым; Шарлотта робеет, варвар этим пользуется — и преступление совершено. Несчастная Шарлотта, пришедши в себя, удивляется, сама не знает, что с нею делается, слезы лились из глаз ее; вдруг слышит она шум, он увеличивается, отворяются двери — это Фон-Райдриф. Шарлотта при виде отца лишается чувств. Дон-Коррадо, никогда не ощущавший страха, почувствовал, что сердце его трепетало, побледнел и, опустив глаза в землю, стоял неподвижно.

— Так! — говорит Райдриф. — Преступление совершено — оно невозвратно. Прощение, прощение, любезные дети!

Шарлотта, как бы пробужденная голосом отца, встает.

— Батюшка! — говорит она томным голосом.

— Прощение, дочь моя! обними меня!

Несчастная бросается на шею отца, но его рука пронзает ее грудь.

— Что ты сделал? — закричал Дон-Коррадо.

— Я исполнил долг свой, гнусный соблазнитель! Я наказал преступницу.

— А я накажу преступника! — кричит Дон-Коррадо и бросается с шпагою на Райдрифа; с первого разу он дает ему глубокую рану, но люди схватывают его. Он многих ранит и, вырвавшись, убегает. Люди выносят полумертвого Фон-Райдрифа, перевязывают его рану и кладут в постелю. Запыхавшись, прибежал Дон-Коррадо в дом, где он жил. Ричард удивляется.

— Едем, едем, друг мой! — говорит Дон-Коррадо и велит запрягать коляску.

— Что это значит? — спрашивает Ричард.

С торопливостию рассказал ему Дон-Коррадо бывшее происшествие. Подали коляску. Дон-Коррадо и Ричард скачут во весь опор и на рассвете приезжают в свое поместье.

Поутру это приключение сделалось известно почти всему городу: иные изумлялися, иные говорили, что Райдриф поступил так, как оскорбленный и раздраженный отец; другие осуждали его и называли варваром, говорили, что невинная Шарлотта была обманута и она довольно бы была наказываема и собственным своим раскаянием. Рана его не так была опасна, и он скоро встал с постели — но дочь его была уже во гробе, была засыпана землею. Оскорбленная честь его пробудилась, и мщение воспылало в груди его. Он ищет Дон-Коррада; приезжает в его владение, в его дом, но поздно. Злодей, опасаясь худых следствий, на другой же день продал свое поместье и выехал из Германии. Август Фон-Райдриф, мучимый злобою, возвращается назад, горесть овладела им; он кается, сожалеет о Шарлотте, но поздно.

Дон-Коррадо и Ричард, утомленные пятидневною дорогою, с намерением отдохнуть, остановились на постоялом дворе, находящемся недалеко от Бригге[37]. И тут Дон-Коррадо, будучи в таких обстоятельствах, убегай от своих злодейств, и тут сделал злодейство. В доме, где они остановились, была невинность — девушка семнадцати лет, находившаяся в услугах. Дон-Коррадо увидел ее, и белое с нежным румянцем ее лицо, русые кудри, голубые глаза воспламенили его. Ричард сунул ей в руку несколько гульденов[38] и сказал ей, что Дон-Коррадо смертельно в нее влюблен, что хочет ее увезть и на ней жениться и что если она согласна, то в два часа ночи пришла бы к ним в комнату. Добросердечная девушка соглашается и приходит в комнату. Подобно воспаленному тигру бросается на нее Дон-Коррадо; она кричит; Ричард приставляет к груди ее шпагу — и тихий, томный крик возвещает победу изверга. Несчастная залилась слезами; ее утешают; Дон-Коррадо уверяет ее в своей любви; клянется, что он ее не покинет. Коляска была уже готова; они берут с собою несчастную девушку, отъезжают на полверсты от постоялого двора. И Дон-Коррадо, давший клятву не оставлять ее, Дон-Коррадо толкает Ричарда; он понимает — и обольщенная девушка стремглав летит из повозки; она вскрикнула, посмотрела, но коляска скрылась из глаз ее. Проклиная обольстителя, она возвратилась домой и, залившись слезами, призналась в своем преступлении. Добрые хозяева ее простили.

Дон-Коррадо приезжает в Бриггу; на заставе спрашивают у него бумаг. Дон-Коррадо говорит, что они потеряны; хочет объясниться на словах; ему не верят; выводят его из коляски; однако, к счастию, он уверил, что Ричард едет только с ним из Ганга[39], чтобы увидеться здесь с родными; Ричарда отпускают, а Дон-Коррада отводят в темницу. Он твердо полагался на своего друга и не страшился. Так, он отгадал. Поутру выводят его из тюрьмы, и незнакомый человек, приведенный Ричардом, хочет броситься к нему на шею, трясется и падает на землю.

— Боже мой! Боже мой! — кричит Ричард. — Спирту, спирту! Или воды, скорее, скорее!

Поблизости не случилось ни того, ни другого, да для его и не нужно было. Неизвестный сам приходит в чувства, которых он и не лишался.

— Любезный племянник! — говорит он. — В каком ты состоянии — ты в темнице?

Дон-Коррадо, всё понявший, говорит:

— Ах, дядюшка! я... я потерял свои бумаги; словам моим не верили, и я в темнице.

— Теперь вы свободны, — сказал ему караульный офицер. Дон-Коррадо уходит, и чрез несколько часов любезный дядюшка, взявши несколько денег, приносит ему пашпорт и получает награждение за искусно сыгранную им ролю. Не медля